брошенных на произвол судьбы местах неподалеку от Дестауна скоро вновь закипит жизнь! Строительство новой ТЭЦ в десяти километрах от города подходит к концу, а желание получить востребованную работу изъявили сотни людей со всего штата.
История возникновения Новой надежды знакома каждому ее жителю с малых лет. А вот что особенно заинтересовало Паркинсона, так это упоминание про некий Новый Дувр, городок английских колонистов, сгоревший в 1703 году. Не зря же именно эта дата указана на первом файле. Паркинсон достал следующий лист.
Это оказался не один лист, а несколько с напечатанным на пишущей машинке текстом, судя по всему, Ричардсоном.
«6 июля, 1963 год.
Пока Карен носится по двору с соседскими ребятишками, а грузчики таскают мебель для перевоза в наш новый дом в Новой надежде, я в спешке пишу эти строки, пока мой пишущий станок еще в моей власти, а не лежит в коробке с другой утварью.
Так вот, вчера вечером я связался со своим хорошим приятелем Джеффом Нюрнбергом – заведующим центральной библиотекой Дестауна. Я выпросил у него разрешение попасть в архив, дабы узнать про этот Новый Дувр. Раньше я не имел ни малейшего представления об этом канувшем в лету городишке до того момента, когда ко мне в руки не попала газетная статья о том, что в пятнадцати километрах от Дестауна строится новый городок для промышленников и энергетиков.
Мы с женой тогда жили у родителей и задумывались о переезде, но в квартире жить не хотели даже по столь соблазнительным ценам. Было решено построить дом где-то возле леса, как нам и хотелось. Собственно, теперь мы туда и переезжаем, спустя полтора года.
Статья меня привлекла краткими упоминаниями про Новый Дувр, и я решил узнать о нем поподробнее. Тяги к истории во мне хоть отбавляй, поэтому и начал действовать.
И вот что я узнал (информация действительно впечатляет и бросает в дрожь).
Новый Дувр представлял собой типичное колонистское захолустье. Городок получил свою известность благодаря зерновым наивысшего качества, равных которым нигде нельзя было сыскать. Именно за счет зерновых культур и жил Новый Дувр. Пшеница и ячмень кормили, поили и одевали весь городок, являясь основным источником дохода, помимо рыболовства и лесозаготовок.
Но так было не всегда. Поначалу урожай вырастал самым посредственным, и его мало кто хотел покупать до одного случая, положившего начало процветанию городка. Однажды, когда местные засаживали пшеницу в поле, началась гроза, и молния ударила в одного юношу, моментально убив в нем жизнь. Но самое удивительное люди обнаружили уже летом во время сбора урожая.
Пшеница выросла на славу. Такого богатого и качественного урожая в этих краях не вырастало никогда. Подогреваемые невиданным успехом, на следующий год люди вновь засадили это поле, но урожай, как и раньше, вышел скудным. Суеверные связали прошлогодний богатый урожай с гибелью юноши, в которого попала молния, якобы его смерть и послужила столь ошеломительному успеху.
В это мало кто поверил и посчитали, что всему поспособствовали благоприятные погодные условия в прошлом году. Но, однако, молва о причастности смерти юноши к богатому урожаю пшеницы не утихала.
Дальше известно, что в последующие годы пшеница и овес вновь и вновь вырастали наивысшего качества и в огромных количествах, способных кормить Новый Дувр на протяжении полутора лет. Но в качестве обратной стороны медали вместе с богатым урожаем из городка стали исчезать юноши и девушки. Сначала по одному человеку в год, а затем по два, а потом и по три.
Соседние поселения узнали об этом и больше не захотели иметь никаких дел с жителями Нового Дувра, посчитав их пособниками дьявола. Говорилось, что зерновые из Нового Дувра выращены на крови, а местный люд практикует ежегодное богохульное жертвоприношение в день засаживания поля под пшеницу.
Пришло все к тому, что амбары Нового Дувра ломились от переизбытка злаков – с распространением жутких слухов о жертвоприношениях их покупало все меньше и меньше людей, а сами жители городка не успевали потреблять в таких количествах. Но останавливать выращивание зерновых никто не собирался.
История Нового Дувра провела свою черту летом 1703 года. Весной того года в жертву были принесены двое юношей и одна девушка. Жатва выдалась на славу, вновь пшеница наивысшего качества, но мест, где ее складировать, уже не было.
Тем же летом случилось страшное: все, кто весной засаживал пшеницу на поле, умерли при самых разных обстоятельствах. Добрая треть Нового Дувра сгинула в считанные недели.
Но на этом не все. Вскоре после смерти каждого из этих людей на поле вновь вырастали злаки – невиданные ранее чудеса. Зерновые будто восстали из мертвых, принеся двойной урожай. Но собрать его уже не успели. В конце августа 1703 года разразился всеми известный лесной пожар, который сжег Новый Дувр дотла вместе со всей его пшеницей и десятками людей. Уцелеть смогли немногие, и те, кто остались в живых, перебрались в другие места, подальше от Нового Дувра, скрыв свое предыдущее место жительства.
Это все, что мне пока что удалось узнать про Новый Дувр. История поистине интересная и пугающая и побуждает меня погружаться в нее все глубже и глубже. На этом я не остановлюсь, буду следить за развитием Новой надежды и по максимуму постараюсь узнать про Новый Дувр. Этот городок, на месте которого построили Новую Надежду, впредь стал для меня своего рода Атлантидой.»
Паркинсон еще долго не мог отойти от прочитанного. Руки его тряслись, глаза не моргали совсем, но он этого даже не заметил. За окном уже смеркалось, быстро же время пролетело. Голова шерифа была полностью пуста, ни одна мысль не промелькнула в ней. Паркинсон словно вмерз во льдину.
Из этого состояния его вывела вибрация телефона в кармане. Паркинсон содрогнулся, вытер лицо рукой и полез за телефоном. Звонила Моника.
– Привет, Моника, что на этот раз? – безжизненно сказал Паркинсон в трубку.
– Дони, я знаю, что ты в отпуске, но дело срочное. У нас тут сидит одна мамаша… Пришла, еле на ногах держась, вся в слезах, замерзшая и потрясенная.
