«Вот сука, я же ходил здесь», – повторял он. Буквально месяц назад, и перед этим, и еще раньше, тысячу раз он пересекал вот эту улицу, и вон ту, и под мостом проход был открыт, мать вашу. Но это, конечно, не имело значения. Город менялся постоянно. В Москве что-то строилось каждый день, каждую ночь, и в каждую свободную минуту. Улицы ломались и дробились, образуя незнакомые углы. Дома – что дома, целые районы исчезали бесследно и так же незаметно подменялись новыми.
Раньше он как-то этого не замечал.
У Макса лопнула подошва, когда он решил срезать по гравию. Ну конечно . Эта обувь стоила денег. Она была создана для ковров, а не для промышленного альпинизма.
Он так устал, что едва мог злиться. Ручьи пота застилали Максиму глаза, рубашка липла к телу, совершенно не холодея на ветру, а пиджак, заброшенный на плечо, грелся и медленно жарил спину.
« Мой пиджак».
«Пора менять обувь», – решил Макс. Он не догадался бы, но по другую сторону щебенки как раз виднелся спортивный магазин.
Кеды стоили полторы тысячи. До аварии сумма наверняка была той же, правда, совсем не в долларах. Магазин перешел на экстренную валюту решительно, не меняя ценников. Макс ухмыльнулся и вдруг заметил, что может рассуждать. Он вынул мобильник. Связь есть, одно деление, будто внезапный мыслительный процесс каким-то образом восстановил линию.
Максим набрал цифры, вдавил кнопку и затих.
– К сожалению, – раздался искусственный женский голос. – На данный момент абонент не может принять ваш вызов.
Еще раз.
– К сожалению…
Еще.
– К сожалению…
Выходило совсем не смешно.
Сунув бесполезную трубку в карман, Макс почти разжал пальцы…
Вж-ж. Ж-ж.
…когда прозвучал рингтон.
– Лизка, – выдохнул Макс, еще не приложив телефон к уху.
Но в трубке отозвался Члеянц.
– Привет. Есть разговор. Точнее, короткий разговор. Мне нужна Елизавета. Если хочешь остаться в команде, сделай так, чтобы мы в ближайший час ее получили.
Максим не был готов к этому голосу. Он даже не придумал, что ответить.
– А… Бергалиева что говорит по поводу?..
Верно. Члеянц боялся исполнительного. Выиграть немного времени.
– Бергалиева уволена, – ровным тоном сообщила трубка. – Я прошу тебя лично от себя.
– Пошел на хер.
Еще немного времени.
– Максим, – голос в трубке опять не изменил тона. – Когда я говорю, что прошу от себя, то ты должен понимать, что я прошу не от себя, а от довольно серьезных людей, интересы которых я намерен представлять в ближайшем будущем…
– Я вот что не могу понять, Аркадий, – перебил его Макс.
– Да?
– Как его занесло в метро? Почему он оказался в метро? Что, блядь, такого он делал в метро?
...
– Блин, – Лиза улыбнулась и шмыгнула носом. – А я даже не заметила, что ты в кедах.
Она полезла в сумочку, вынула салфетку и высморкалась. Достала еще одну и промокнула края век.
Ты что, плакала?
«Я не помню».
Максим говорил и говорил, и Лиза давно потерялась в его путаном нетвердом изложении. Кажется, в итоге ему позвонил Члеянц. И требовал Елизавету. И что потом?
– Ничего, в том-то и дело, – пятнисто красневший Макс поднял растопыренные пальцы. – Он не спросил, кто. Он знал. Я гарантирую, он знал с самого начала. Потому так и взялся моментально, категорически. Подать сюда Елизавету. Он знал, понимаешь, после чего тебя придется убеждать. Или, кстати, почему стало возможным пригрозить. Серьезные люди…
– Да у тебя паранойя просто, извини, – Лиза произнесла это так громко, как не говорила с последнего эфира, и тут же сбавила тон, сама напугав себя. – Ты… ты как маленький, сразу боишься всего. Везде тебе видится ф-фигня какая-то.
– Нет, нет, не боюсь, и не хрена, – теперь повысил голос Макс. – Если и боюсь, то совсем не так, как тебе представляется.
– Ой, – она сморщила лоб. – Типа я тебя не знаю.
– Это я тебя знаю, – Максим отвернулся. – Я тебя изучал. А ты меня – нет.
Лиза подскочила на сиденье.
– Например? Откуда? И что значит «изучал»…
– Откуда? О-о. Подумай, с чего мне начать. Во-первых, я читал твою почту.
– Вот зараза, – хотя для Лизы это был лишь очередной неприятный сюрприз. – Это же мне люди писали, а не тебе.
– Да нет, – Макс бегло глянул в ее сторону. Не ту почту. Не того времени, а старую, год назад и более.
– Как это? Подожди, – Лиза огляделась по сторонам. – Это же не смешно, какую почту, с какого момента?
«Блин», – подумала она лихорадочно, – «блин, там же сплошные, сплошные, сплошные фотки и письма мужиков».
– Вообще-то, – сказал Максим. – С того момента, как ты создала ящик.
«И это я не удалила, и то», – вспоминала Лиза, пробираясь между неподвижных машин. Когда движение на трассе совсем замерло, Макс предложил зайти выпить кофе, и Лиза молча согласилась. Теперь она сидела в том же самом фастфуде, у того самого окна, заняв бывший Катькин стул. Максим сгорбился напротив, раскочегаривая сигарету, а Лиза всё перебирала мысленно.
И еще… и то расставание… ну ладно, это пускай читает, это можно и даже полезно.
«Да и вообще хорошо, что кто-то другой прочтет всю эту муть. И что ему она интересна. И лучше пусть это будет Макс, чем, скажем, Ди…»
Ей принесли стакан воды. Она заказала только воду, а Максим лишь курил сигарету за сигаретой, глубокомысленно изучая тлевший огонек. Кофе не состоялся.
«И никаких больше проблем с диетой». Лиза нечаянно повалила солонку. Помедлив, она коснулась белого пятнышка и облизнула соленый палец. Макс автоматически сделал то же самое и бессмысленно уставился на две ямки, оставшиеся друг возле друга.
Лиза шумно вдохнула носом.
– Блин, ну как же, ну как же так, они же говна, говна, ГОВНА ЕГО НЕ СТОИЛИ! – она с размаху грохнула по столу кулаком, так сильно, что звякнула посуда, и стакан плеснул водой на кристаллики, смыв их прочь.
Соленая вода закапала ей на ладонь.
«Все пялятся. Все пялятся, не вздумай плакать».
– Ладно, – резко сбавив тон, Лиза снова шмыгнула носом. – Короче, у тебя не «мерседес», и ты не юрист, и так далее. Тогда кто ты? Хоть это я могу знать? Кто ходил ко мне на прием, кто потащил меня в Москву, с кем я жила в квартире все эти годы?
Максим взял салфетки и медленно, старательно, досуха вытер стол.
– Не здесь, – процедил он сквозь зубы. – И еще. Если я расскажу, велика вероятность, что ты начнешь меня презирать. Я просто предупреждаю.
– Брось, – шатаясь на каблуках, Лиза выбралась из-за столика. – Тебя когда-то презирали за то, что ты сказал правду?
– Нет, – Макс поднялся и отряхнул колени. – Возможно, как раз потому, что я никогда этого не делал.
...
Как порой бывает в марте, невыносимо тягучий, чавкающий, каплющий дерьмовый вечер без промедления развернулся в кристально-черную ночь. Такую, когда с юга порывами налетает сладкий ураган, когда хочется бросить привычные занятия и делать что-то новое, более значимое, чем рутинная возня. Или хотя бы встать и уехать куда-нибудь.
Но было слишком поздно. Они уже начали: первая мутно-зеленая бутылка разошлась по бокалам, и первая белая дорожка перечеркнула мраморный бар.
Максим не трогал спиды – под ними практически невозможно было опьянеть, а он не умел общаться с дамами трезвым. В женском обществе он слишком много и резко язвил, кроме того, постоянно чувствовал, что выпадает из разговора.
Вернадского это не смущало. Он пил абсент и нюхал всё, что Макс умел раздобыть – а Максим умел раздобыть и правильный фен, и чистый ЛСД, и даже кокаин, пускай не совсем белый и не очень проверенного качества.
– Предупреждаю, здесь может оказаться много для одного, – Макс постучал расческой о стойку. – Это не ваш толченый мелок из ночного клуба.
– Один хер, – Фернандес убрал линию в один росчерк и шмыгнул носом, уперев его в ладонь. – Пускай штырит, всё равно факин спать одна трата времени.
– А можно, я попробую? – к ним подскочила девочка с большими накрашенными глазами.
Утробно мыча, Вернадский замахал рукой в сторону Максима. Тот нахмурился и полез в нагрудный карман.
И кто за нее платить будет, интересно. Выброшенные деньги.
Но других вариантов не предлагалось. Таковы были негласные правила. Вернандский находит апартаменты, Нечто приносит выпивку, его баба ведет подруг, а Макс отвечает за наркотики.
«Ничего», – подумал он, – «еще отработаешь».
Максим хищно покосился на девочку с нарисованными глазами. Та примерилась к новой дорожке, неумело втянула носом пару кристаллов и чихнула, сдув остатки прочь. В ее тесном декольте мялись и терлись друг о друга крошечные веснушчатые груди.
И как отработаешь.
