– Где мы его похороним? – спросил он. – В Лесу?
– Ну уж нет, – ответил Хагрид, утирая слёзы полой рубашки. – После его смерти другие пауки меня к своим паутинам близко не подпустят. Оказывается, они меня только потому и не слопали, что он не велел! Представляешь, Гарри?
Честным ответом на этот вопрос было бы «да». Гарри с содроганием вспомнил, как он вместе с Роном столкнулся с Акромантулами лицом к лицу, – оба отчётливо поняли тогда, что один только Арагог и мешает паукам сожрать Хагрида.
– Отродясь не знал в Лесу мест, куда мне дорога заказана! – покачивая головой, продолжал Хагрид. – Да, скажу я тебе, нелёгкая была работка – вытащить оттуда тело Арагога, они ж обычно покойников своих, того, съедают. Но только я хотел, чтоб у него были хорошие похороны, поминки чин по чину.
Он опять зарыдал, и Гарри опять принялся гладить его по локтю, говоря при этом (зелье, похоже, указывало, что именно так и следует поступить):
– По дороге сюда я повстречал профессора Слизнорта, Хагрид.
– Так ты неприятности нажил? – подняв на него озабоченный взгляд, спросил Хагрид. – Тебе ж не положено из замка по вечерам выходить, я знаю. Эх, моя вина…
– Нет-нет, он как услышал, куда я иду, сказал, что хотел бы тоже прийти, принести Арагогу последнюю дань уважения, – ответил Гарри. – По-моему он пошёл переодеться во что-нибудь более подходящее, ну и прихватить несколько бутылок вина, чтобы мы могли выпить в память Арагога.
– Да что ты? – Хагрид явно был и изумлён, и тронут. – Какой он хороший человек, опять же, и тебя не выдал. Я раньше с Горацием Слизнортом особых дел не имел… Значит, решил проститься со стариком Арагогом? Да, ему бы это понравилось, Арагогу то есть…
Гарри подумал про себя, что Арагогу больше всего понравилось бы в Слизнорте обилие съедобной плоти, но говорить он этого не стал, а просто отошёл к заднему окну хижины, из которого открывался довольно устрашающий вид: огромный мёртвый паук лежал на спине, ножищи искривились, переплелись.
– Значит, мы его здесь похороним, Хагрид, в твоём огороде?
– Прям за тыквенными грядками, так я надумал, – сдавленным голосом ответил Хагрид. – Я уж и эту выкопал, как её, могилку. Думал, скажем над ней несколько слов… счастливые воспоминания, ну, сам понимаешь…
Голос его дрогнул и надломился. В дверь постучали, Хагрид повернулся, открыл её, одновременно сморкаясь в огромный, замызганный носовой платок. Через порог торопливо переступил Слизнорт – несколько бутылок в руках, уместно безрадостный чёрный шейный платок.
– Хагрид, – похоронным голосом произнёс он, – примите мои глубочайшие соболезнования по случаю вашей утраты.
– Как это любезно с вашей стороны, – сказал Хагрид. – Премного вам благодарен. И что Гарри под арест не посадили, тоже спасибо.
– Мне бы такое и в голову не пришло, – заверил его Слизнорт. – Печальная ночь, печальная… А где же несчастное создание?
– Вон там, – дрогнувшим голосом ответил Хагрид. – Ну так, начнём что ли?
Все трое вышли в разбитый за хижиной огород. Бледная луна поблёскивала в ветвях деревьев, её свет, смешиваясь со светом из окошка хижины, озарял тело Арагога, лежавшее на краю огромной ямы рядом с холмом сырой земли высотой футов десять.
– Величественное зрелище, – заметил Слизнорт, подступая к голове паука. Восемь пустых молочно-белых глаз таращились в небо, два огромных неподвижных жвала тускло блестели в лунном свете. Когда Слизнорт склонился над ними, желая, видимо, получше рассмотреть гигантскую волосатую голову, Гарри почудилось, что до него донеслось звяканье склянок.
– Не всякий может оценить их красоту, – сказал в спину Слизнорту Хагрид; он морщился, из уголков глаз капали слёзы. – Вот уж не знал, что вам интересны существа вроде Арагога, Гораций.
– Интересны? Хагрид, дорогой, я просто преклоняюсь перед ними, – отступая от тела, сказал Слизнорт. Гарри увидел, как блеснул, исчезая под его мантией, один из пузырьков, впрочем, Хагрид, в который раз промокавший глаза, ничего не заметил. – Ну что ж, приступим к погребению?
Хагрид кивнул, шагнул вперёд. Он поднял гигантского паука на руки и, оглушительно крякнув, перекатил его с них в тёмную яму. Паук с жутким хрустом ударился о её дно. Хагрид снова расплакался.
– Да, вам сейчас нелегко, ведь вы знали его лучше, чем кто бы то ни было, – сказал Слизнорт и похлопал Хагрида по локтю, ибо, как и Гарри, выше достать не мог. – Вы позволите мне сказать несколько слов?
«Должно быть, – думал Гарри, – он выкачал из Арагога немало яда, и очень хорошего качества». Довольная улыбка никак не желала сойти с лица Слизнорта, он приблизился к краю могилы и произнёс медленно и внушительно:
– Прощай, Арагог, царь арахнидов! Все, кто тебя знал, никогда не забудут твою долгую и преданную дружбу! И хоть тело твоё истлеет, дух так и останется жить в тихих, окутанных паутиной уголках твоего родного Леса. И пусть твоё многоглазое потомство процветает вовек, а люди, что дружили с тобой, да смогут утешиться и пережить эту утрату.
– Это… это было прекрасно! – взвыл Хагрид и, зарыдав пуще прежнего, повалился на кучу компоста.
– Ну будет, будет, – сказал Слизнорт и взмахнул волшебной палочкой – огромная груда земли поднялась в воздух и с глухим стуком упала на мёртвого паука, образовав гладкий холмик. – Войдём в дом, выпьем. Поддержите его с другого бока, Гарри… вот так. Пойдёмте, Хагрид… вы молодец…
Они сгрузили Хагрида в кресло у стола. Клык, угрюмо просидевший все похороны в своей корзине, теперь подошёл к ним, мягко ступая, и, как обычно, положил тяжёлую голову на колени Гарри. Слизнорт откупорил одну из принесённых им бутылок с вином.
– Я проверил их все на отсутствие яда, – заверил он Гарри, вылил содержимое бутылки в одну из смахивающих на вёдра кружек Хагрида и вручил её хозяину. – После того, что стряслось с вашим бедным другом Рупертом, я заставил домовика перепробовать их все до единой!
Мысленным взором Гарри увидел выражение, которое появилось бы на лице Гермионы, услышь она о подобном обхождении с домовым эльфом, и решил никогда при ней об этом не упоминать.
– Это для Гарри, – сказал Слизнорт, поровну разливая вторую бутылку в две кружки, – а это мне. Ну-те-с, – он поднял свою кружку повыше, – за Арагога.
– За Арагога, – в один голос повторили Хагрид и Гарри.
И Слизнорт, и Хагрид основательно приложились к кружкам. Гарри же, чей путь по-прежнему озарял «Феликс Фелицис», знал, что пить не должен, и потому лишь притворился, будто сделал глоток, а после опустил кружку на стол.
– Знаете, он ведь у меня из яйца вылупился, – сумрачно начал Хагрид. – Такой махонький был. С собачку примерно, с пекинеса.
– Как мило, – сказал Слизнорт.
– В школе его держал, в чулане, пока…
Лицо Хагрида потемнело, и Гарри знал почему Том Реддл подстроил всё так, что Хагрида обвинили в том, что он открыл Тайную комнату, и прогнали из школы. Слизнорт, похоже, Хагрида не слушал, он смотрел на потолок, с которого во множестве свисали медные кастрюли, а среди них – длинный моток шелковистых, ослепительно белых волос.
– Это, случаем, не волосы единорога, Хагрид?
– Ну да, – равнодушно откликнулся Хагрид. – Из хвостов ихних, они в Лесу за кусты зацепляются, их там полным-полно…
– Но, дорогой мой друг, известно ли вам, сколько они стоят?
– Да я из них повязки делаю, если какая тварь покалечится, – пожал плечами Хагрид. – Здорово помогает, такое, понимаете, сильное средство.
Слизнорт ещё раз глотнул из кружки, теперь взгляд его обшаривал хижину с куда большим вниманием, отыскивая, насколько понимал Гарри, новые сокровища, которые можно было бы превратить в обильные запасы выдержанной в дубовых бочках медовухи, засахаренных ананасов и бархатных домашних курток. Затем он пополнил кружку Хагрида и свою собственную и принялся расспрашивать лесничего о существах, обитающих в Лесу, о том, как ему удаётся за всеми присматривать. Хагрид, на которого подействовало и вино, и лестное любопытство Слизнорта, перестал вытирать глаза и разговорился, с удовольствием описав особенности разведения лукотрусов.
Тут «Феликс Фелицис» словно подпихнул Гарри в бок, и он заметил, что вино, принесённое Слизнортом, быстро убывает. До сих пор Гарри ещё ни разу не удавалось применить заклинание Подзаправки, не произнеся его вслух, но сама мысль, что сегодня это у него не получится, была просто смехотворной. И точно – Гарри лишь ухмыльнулся, когда, незаметно для Слизнорта с Хагридом (которые теперь пересказывали друг другу байки о контрабанде драконьих яиц) наставив под столом волшебную палочку на пустеющие бутылки, увидел, что они тут же начали пополняться вином.
Через час с небольшим Хагрид со Слизнортом затеяли произносить пышные тосты – за Хогвартс, за Дамблдора, за эльфийское вино и за…
