Он остановился у письменного стола и посмотрел в окно. Джоэль ждал продолжения, но Гуннар молчал.
Старик не ответил, и Джоэль решил, что в его слуховом аппарате села батарейка. Он поставил пустой стакан на журнальный столик и поднялся, чтобы подойти к собеседнику.
И тут Гуннар обернулся. Вид у него был обеспокоенный.
Джоэль покраснел.
– Это Калле.
Гуннар повернулся обратно к окну.
– Не стоит ему здесь так делать.
Раньше, позже, тогда и теперь
Существовало вполне логичное объяснение тому, почему Калле всегда было скучно: он жил настоящим. Джоэлю почти никогда не было скучно, потому что он жил будущим. Джоэль был умным. Из него мог выйти толк. Он собирался уехать отсюда, найти хорошую работу и заработать много денег. Появись у него свободная минутка, он, верно, подумает: «Интересно, как там поживает мой старый приятель Калле? Надо бы позвонить ему…» Но Джоэль никогда не позвонит, и это будет только справедливо. О чём им говорить?
Калле же останется здесь, как и его братья, и в его жизни не случится ничего интересного. Было неудивительно, что, имея в голове подобные мысли о своём будущем, Калле хотел жить только настоящим. Вот прямо сейчас, в данную минуту. А не часом раньше или часом позже.
Сейчас, когда он стоял один на улице и ждал Джоэля, сосредоточиться на настоящем было трудно. Мысли постоянно соскальзывали на то, что произошло перед тем, как он пришёл сюда.
– Это только предложение, – несколько раз повторила Ева.
Никакое это не предложение, всё уже решено: он должен убраться вон из класса. Из всех учеников она выбрала его и ясно дала ему понять, что он не годится. А он ничего не сказал в своё оправдание, потому что был с ней согласен. Калле сам прекрасно знал, что́ из него получится. Ничего.
Всё-таки он устал притворяться, что всё идёт хорошо. Но он-то думал, что проживёт так только до окончания средней школы, до которого оставалось два года и девять месяцев. А потом наступит будущее.
Ева же захотела ускорить время.
За забором лачуги, готовой развалиться в любой момент, стоял питбуль и пялился в щёлку на Калле, а Калле пялился на него.
– Чего глазеешь? – спросил Калле.
Пёс залаял.
Калле тоже залаял.
Пёс опять загавкал, и Калле подошёл поближе.
– Гав-гав! – произнёс он, и пёс ответил:
– ГАВ-ГАВ!
Он подпрыгивал и кидался на забор.
Калле засмеялся.
– Гав-гав-гав! – передразнил он пса.
– ГАВ-ГАВ-ГАВ! – раздалось в ответ.
Тут дверь дома Гуннара распахнулась, и оттуда выскочил Джоэль.
– Уходим отсюда! – крикнул он, но Калле сейчас было слишком весело, чтобы бросать такое занятие.
– Смотри, что будет, если я сделаю вот так! – крикнул он и пролаял ещё раз. Питбуль бесновался за забором, захлёбываясь лаем, и Калле залаял ещё громче.
– Гав-гав-гав-гав-гав!
Джоэль попытался увести его, но Калле не дался.
– Да ты погляди! Это же чертовски здорово!
– Мы должны уходить отсюда.
– Скоро пойдём.
– Сейчас же! – заорал Джоэль, который не понимал, что как раз именно сейчас-то бояться было нечего. Всё то ужасное, что он предвидел, произойдёт потом, но что будет потом, Калле абсолютно не волновало.
Даже когда дверь лачуги распахнулась и на пороге появился грязный, небритый мужик нетрезвого вида и на дрожащих ногах начал спускаться по лестнице, даже тогда Калле не углядел здесь ничего такого, чего бы стоило испугаться.
– Дьявол, чем вы тут занимаетесь! – заорал мужик, но тут же поскользнулся и, съехав вниз по лестнице, взвыл от боли, ударившись копчиком о край нижней ступеньки.
Калле прямо-таки застонал от смеха.
– Значит, весело тебе, да? – прохрипел мужик и, попытавшись подняться, опять потерпел неудачу.
Ответом было «да». Калле считал, что это чертовки весело.
– Меньше пить надо, дядя! – радостно заорал он.
– Погоди, вот я доберусь до тебя!
– И что тогда будет, дядя? – веселился Калле.
Джоэль же, напротив, считал, что это совсем не весело.
– Пошли, – он опять потянул Калле за рукав.
Калле вырвал руку.
– Погляди-ка на него: интересно, что он будет делать?
И обратился к мужику:
– Так что будешь
