Это влияет на содержание переживания человека и воспринимается им как помощь другого в восстановлении смысла жизни, в обретении нового видения жизни, в создании нового источника жизненных сил и т. п.
Другой человек (психолог в силу своей профессии) выполняет роль замещения функций в том смысле, что восстанавливает внутренний диалог человека на новом содержании сознания, обеспечивая в этом диалоге использование средств, – знаков, отражающих целостность жизни человека, переживающего жизненный стресс. За счет этого происходит и изменение натуральных функций, например, ощущений человека или его непроизвольной памяти и возникают новые психологические функциональные системы как новое видение жизни и себя в ней.
Говоря о преобразовании знака в психической реальности человека, можно сказать, что жизнь знака в ней сформулирована Л. С. Выготским так: «…если в начале развития стоит дело, независимое от слова, то в конце его стоит слово, становящееся делом. Слово, делающее действие человека свободным» (9, с. 90). Хотелось бы добавить, что это слово, обращенное прежде всего к себе.
Это тот путь, который проходит знак, становясь в итоге своим в психической реальности человека. Это тот путь, который надо будет проделать тем знакам, которые будут использоваться в психологическом консультировании как знаки, организующие социальное взаимодействие, социальные отношения к человеку, переживающему жизненный стресс.
Знак, требуя усилий по его использованию при осуществлении действия замещения знаком реального предмета, не только создает новое качество «Я»-усилий, но и изменяет течение психических функций, что естественно для его роли медиатора. Со знаком уже надо обращаться иначе, надо действовать в соответствии с его свойствами, а не так, как это было до его отсутствия.
Мне кажется важным в этом отношении замечание Дж. Верча (8) о том, что субъектом опосредованного действия становятся индивид или индивиды, действующие совместно с медиаторами. При этом медиаторы, формирующие опосредованное действие, как правило, не возникают в ответ на требование этого действия, они имеют свою собственную природу, которая может быть весьма далека от содержания того действия, в котором они применяются. Однако использование медиаторов уже создает вокруг них такие обстоятельства, которые не были предусмотрены или не могли быть предусмотрены при их создании. Примером этого может быть использование психологами метафор и сказок, которые создавались в то время, когда профессии психолога просто не существовало.
Можно сказать, что специальное создание терапевтических метафор как особое профессиональное действие психолога это уже действие по созданию медиатора, а не его использование. Технология построения таких метафор есть специальная активность по созданию медиаторов, которые можно будет использовать для опосредования отношений с другим человеком, а он сам может их использовать в применении к самому себе. Подробнее об этом писали Дж. Миллис и Р. Кроули (32).
Мне представляется важным отметить высказывание Дж. Верча о том, что медиаторы создаются в ответ на действие социокультурных сил, и они не обязательно соответствуют формам умственных действий индивида, то есть они обладают относительной автономностью от функционирования в индивидуальном сознании. Он говорил в связи с этим о семиотических потенциалах медиаторов, об их контекстном существовании и смыслообразовании. А в отечественной психологии исторический характер психических процессов исследовал А. Р. Лурия. Результаты были получены им на основе конкретного психологического материала. Особенно впечатляющими из них, как мне кажется, являются те, которые показывают изменение параметров психической реальности под влиянием обучения – направленного, знаково опосредованного воздействия одного человека на другого.
Эти идеи представляются важными еще и потому, что они дают возможность понять роль медиаторов в психической реальности человека, переживающего жизненный стресс. Эту роль можно уточнить еще так: медиаторы способствуют появлению новых качеств, восстанавливают то формообразование, которое было остановлено переживаемым жизненным стрессом.
Такое восстановление возможно за счет того, что появляется новая форма опосредования, создаваемая вместе с другим человеком. Другой человек, несущий в социальное взаимодействие знак, создающий с его помощью новую форму переживания жизненного стресса, выступает как даритель. Он дарит возможность быть другим человеку, который эту возможность потерял, и может подарить эту возможность, так как сам он – другой. В силу этого возникают то неравенство, та семантическая неуравновешенность, которые способствуют созданию новых качеств в каждой из взаимодействующих систем.
Это общее рассуждение, которое конкретизируется в том медиаторе, который другой человек оставляет в сознании как его новую форму. Это одновременно и память о нем, другом человеке; память, которая может быть персонифицирована как встреча, ставшая началом нового обоснования жизни. Это может быть и неперсонифицированная ситуация, когда медиатор не имеет автора, но сам воплощает в себе такое обоснование жизни, которого не было до момента его появления у человека, переживающего жизненный стресс. Таким медиатором могут быть крылатые слова или жизненная ситуация, пейзаж или фотография, любое предметное проявление жизни, в котором воплощено ее обоснование как живой жизни. Человек, создавший такой медиатор, не делал этого специально, но он сумел воплотить в предмете своей деятельности себя как другого человека, как живого человека, поэтому воздействие продукта его труда и есть воздействие медиатора.
Что может выступать в роли медиаторов? Что может опосредовать активность человека? Об этом – дальше.
2.2. Средства и способы опосредования
Средства и способы опосредования создают (могут создавать) новые формы в психической реальности человека.
Напомню, что понятия средств и способов являются общепсихологическими и в данном случае используются как понятия культурно-исторической теории, позволяющие зафиксировать структурные компоненты предметной деятельности человека. При этом интерес представляет деятельность человека, предметом которой является его жизнь как целостность. Именно на нее направлено его воздействие в психологическом консультировании, целью этого воздействия, как уже отмечалось, является восстановление логики индивидуальной жизни.
В роли средств выступают различные образования, которые лучше всего, по-моему, называть медиаторами. Способы их использования определяются как свойствами материала, из которого состоит медиатор, так и их функциональным назначением.
Как я уже не раз отмечала, главная функция средств опосредования состоит в том, что они порождают новые формы сознания тогда, когда его содержание изменилось. Они создают основание для обоснования «Я»-усилий по созданию этих новых форм.
Средства опосредования существуют в виде движения, слова, мифа, символа, знака и образа. Каждый из них отличается способами использования, так как представляет собой разный культурный материал, в то же время все они выполняют в сознании символическую функцию.
Движение. Анализ движений как фактов, воспринимаемых сознанием, то есть обогащающих сознание, возможен по результатам работ, проведенных в традициях психоаналитической школы. А. Лоуэн обобщил все достижения психоанализа и создал свою биоэнергетическую концепцию, позволяющую понимать и использовать знаковую природу движений (24).
Психоанализ отвечает на вопрос о том, какие именно движения воспринимаются сознанием: З. Фрейд говорил, что «Я» человека есть производное от телесных ощущений, поступающих с поверхности тела и мозга, где располагается система восприятия – осознания.
Мышцы человека могут напрягаться, когда побуждение сдерживается сознанием. В этом случае человек ощущает это напряжение. Но мышцы могут быть напряжены, и человек не осознает этого напряжения. Побуждение будет тоже сдерживаться, подавляться, но подавление будет уже бессознательным. Как на психическом уровне бессознательное вытесняет некоторые мысли человека из сознания или не допускает их до него, так и на биологическом уровне постоянно зажатые мышцы не дают некоторым побуждениям достичь поверхности тела. Таким образом эти мышцы ускользают из-под контроля сознания и функция их подавляется. Как пишет Лоуэн, из этого следует, что, проанализировав напряженное состояние мышечной системы, можно определить природу Суперэго – контролирующей, блокирующей инстанции сознания. По его мнению, выражение личности определяется мышечным напряжением и связано со структурой характера, где действие «Я» связано с проявлением его объединяющей и организующей силы.
