На следующий день мы вышли из этого гостеприимного дома с капиталом в двадцать франков.
— Этим я тебе обязан, мой милый Маттиа, — сказал я товарищу, — один я не мог бы составить оркестра.
Мы пошли дальше, подвигаясь все ближе к матушке Барберен.
Мне не хотелось теперь пойти к ней с пустыми руками. Я богат и могу сделать ей подарок. Что же я мог бы купить ей? Я думал недолго. Всего нужнее ей корова, которая заменила бы проданную Рыжулю. Это было бы величайшей радостью для матушки Барберен. Но сколько же может стоить корова? Я не имел об этом никакого понятия. Надо было во что бы то ни-стало узнать цену. Это было нетрудно. Во время наших странствований из деревни в деревню мы постоянно встречались с торговцами скотом, от них можно было узнать цену коровы.
И я узнал. За хорошую молочную корову надо заплатить не меньше ста пятидесяти франков. Но у меня не было и четверти этой сумы. Придется копить деньги и откладывать. Такую сумму соберешь не скоро. Я решил, поэтому, изменить маршрут. Пока у меня не будет ста пятидесяти франков, в Шаванон, к матушке Барберен, итти не стоит. Я решил побывать во всех местечках вдоль морского берега, где летом нарядные и богатые люди собираются для морских купаний. Там можно рассчитывать на обильную жатву.
Я не ошибся. Счастье благоприятствовало нам. Успеху нашему много содействовал Маттиа, который всматривался в публику, как будто изучая ее, и затем играл, согласно своим наблюдениям, то веселые, то грустные песни.
Странствуя по югу и взглянув однажды на карту, я увидел, что мы находимся не очень далеко от Варса. Там жил Алексей у своего дяди Гаспара. Я вспомнил свое обещание посетить его, и мы решили с Маттиа итти на Варе, с расчетом заработать в дороге недостающую сумму,
Дорога к Варсу тянется по склону горы, спускающейся к Средиземному морю.
Подходя к окрестностям Варса, я исследовал свой кошелек и убедился, что в нем уже скопилось сто двадцать восемь франков. Для покупки коровы не хватало каких-нибудь двадцати двух франков.
Варе, куда мы теперь подходили, еще сто лет тому назад был жалкой и бедной деревушкой, затерявшейся в горах. Одному местному жителю, любившему заниматься раскопками, удалось открыть здесь богатые залежи каменного угля. С этого момента Варе начинает развиваться и в настоящее время представляет один из наиболее крупных промышленных районов Франции.
Богатства Варса внутри земли, поверхность же имеет печальный и жалкий вид. Почва здесь каменистая и бесплодная. Растительности мало. Всюду торчат огромные серые камни. Река Дивона, на обоих берегах которой расположен город, чрезвычайно капризна. Во время дождей, когда вода стекает с гор в долину, уровень реки поднимается, и часто происходят наводнения.
Город имеет какой-то черный и грязный вид. Черная пыль носится в воздухе и покрывает стены домов, листья деревьев, тротуары и даже крыши.
Всюду снуют и бегают черные люди. Они покрыты копотью, как и все остальное в этом городе.
Было два или три часа пополудни, когда мы подходили к окрестностям Варса. Яркое солнце блестело на чистом небе, но, по мере того, как мы приближались, день темнел: между небом и землею нависло густое облако дыма.
Я знал, что дядя Алексей был рудокопом в Варсе, на шахте Трюэр.
Придя в Варе, я спросил, где находится эта шахта. Меня послали на левый берег Дивоны. Там нам указали, где живет дядя Гаспар. Его домик находился недалеко от шахты, по извилистой улице, которая спускалась к реке. У двери его дома сидела женщина, болтавшая со своей соседкой. Когда я спросил у нее про дядю, она ответила, что он вернется с работы только к шести часам.
Эта женщина была тетка Алексея. Я подумал, что она пригласит нас к себе отдохнуть, так как наши запыленные ноги и загорелые от солнца лица ясно носили на себе следы усталости. Но она не сообразила этого и спокойно ответила:
— Если ты вернешься к шести часам, то застанешь Алексея. Он теперь на работе.
Мы решили к шести часам ждать Алексея, когда он будет выходить с работы.
Узнав через какую галлерею должны выходить рабочие, я стал ожидать его, вместе с Капи и Маттиа, у выхода. Через несколько минут после того, как пробило шесть часов, я заметил в глубине галлереи тускло блуждающие огоньки, которые быстро увеличивались. Это — с лампочками в руках — выходили шахтеры, окончив свою работу. Платья, шляпы рабочих, они сами — все было покрыто угольной пылью и мокрой грязью.
«Это — с лампочками в руках — выходили шахтеры, окончив свою работу».
Каждый из них, проходя через комнату для ламп, вешал свою на гвоздь. Как внимательно я ни всматривался в лица выходящих, я не находил между ними Алексея. Я пропустил бы его, если бы он сам не бросился мне на шею.
— Это, ведь, Рене! — сказал он, обращаясь к рядом идущему с ним человеку.
Я узнал в нем дядю Гаспара.
— Мы давно уже поджидали тебя, — ласково сказал он мне.
— Дорога от Варса до Парижа очень длинна.
— А ноги коротки, — сказал дядя, смеясь.
Капи, довольный, проявлял свою радость, цепляясь за полы куртки Алексея. Я поспешил объяснить дяде, что Маттиа — мой товарищ и спутник. Мы вместе зарабатываем деньги.
Алексей интересовался, как я путешествовал, а я, с своей стороны, жаждал знать, как он привык к своей новой жизни.
Когда мы подходили к дому, дядя сказал нам:
— Вот хорошо, сейчас мы все поужинаем.
Мысль о предстоящем ужине доставляла мне большое удовольствие, так как всю дорогу от Парижа я питался сухими корками.
Наш ужин продолжался недолго.
— Ты ляжешь спать с Алексеем, — сказал мне дядя, — а для тебя мы устроим постель из соломы и сена, — обратился он к Маттиа.
Вечер и большую часть ночи мы употребили с Алексеем на разговоры.
Алексей был помощником у дяди и хотя недавно начал работать в шахте, тем не менее, очень любил свое дело. Он работал на очень большой глубине.
Шахтерам, работавшим глубоко под землею, приходилось спускаться вниз по неровным ступенькам, высеченным в скале. Тусклый свет лампочки освещал эту дорогу, покрытую скользкою грязью.
До места его работы нужно было пройти ряд подземных галлерей. Во многих местах приходилось итти по воде, которая просачивалась сквозь трещины скал и разливалась по дну шахты, превращая дорогу в жидкую грязь.
В этом подземном лабиринте слышался шум постоянной работы: то раздавался взрыв пороха, приносивший запах гари и дыма, то слышно было, как катились вагоны с углем, как ударялись спускающиеся бадьи о стены колодца, то гудела паровая машина. Непрерывные опасности подстерегают здесь шахтеров.
Шесть недель тому назад взрыв рудничного газа убил здесь двенадцать работников.
Для предохранения от этих взрывов употребляют так называемые лампочки «Деви», по имени одного англичанина, который изобрел их. Эти лампочки защищены металлической сеткой, чем и предупреждается распространение взрыва, так как газ сгорает в лампе.
Все, о чем рассказал мне Алексей, живо заинтересовало меня. Еще до прихода в Варс, у меня явилось желание побывать в шахте. И, когда на следующий день я сказал об этом дяде, он ответил, что туда спускается лишь тот, кто работает там.
Я уже думал, что буду иметь обо всем понятие только со слов и описаний Алексея, но случилось так, что мне самому пришлось пережить весь ужас и опасности, которым подвергаются рабочие-шахтеры.
Накануне предполагаемого мною отъезда Алексей вернулся домой с рукой, ушибленной куском каменного угля. Один палец был наполовину раздавлен, и вся рука зашиблена. Сельский врач посетил его и сделал перевязку. Пока рука и палец не заживут, он не мог работать. Дядя был очень недоволен. У него не было никого, кто мог бы заменить Алексея. Он был очень удручен этим, так как ему приходилось бы невольно отдыхать без помощника, а это было бы невыгодно для его кармана. Чувствуя, что за его гостеприимство я должен был бы чем-нибудь отплатить, я спросил его, трудна ли эта работа.
— Нет ничего легче ее: нужно катить тачку по рельсам, и только.
— А она тяжела?
— Не очень тяжела. Алексей ее катил.
— Если так, то я готов взяться за эту работу.
— Хорошо; так, значит, завтра мы спустимся в шахту. Ты окажешь мне этим большую услугу.
Я не хотел оставлять Маттиа на попечение дяди и потому спросил, не хочет ли он пойти вместе с Капи по окрестностям давать представления. Он согласился.
— Я с удовольствием заработаю один на покупку твоей коровы, — сказал он, смеясь.
На следующий день меня снабдили платьем Алексея, и я отправился с дядей в шахту.
— Осторожнее, — сказал он, вручая мне лампу, — следуй за мной и не спускайся с одной ступени прежде, чем не нащупаешь другую.
