Леньке не понравилась такая недоверчивость к его другу и потому он счел необходимым вмешаться:
— Ну, конечно, он ее съел. Это ты не съел бы, а Мечик может….
— И что было написано в бумажке?
Мечик сказал.
— Мечик, ты герой! — искренне воскликнул Генька. — Знаешь, что я тебе скажу… — Генька быстро наклонился к измазанному грязью уху Мечика и горячо прошептал: — Хочешь, я тебе дам двух кроликов? Кролика и крольчиху? Просто так, подарю… Навечно. A-а? Хочешь? Чистопородные шиншиллы…
Тем временем подогнали свои лодки и выскочили на берег остальные ребята. Лысюк, все еще взволнованный рассказом Мечика, собрал их в круг. Петька Гопанец, ошеломленный речью учителя, часто поправлял на голове тюбетейку. Только теперь заметил пионервожатый на щеке Мечика болезненную красноту, заметил обожженные огнем брови. А Лысюк между тем говорил:
— То, что спас Мечик, стоит колхозу и всем нам триста тысяч. Преступная беспечность пьяницы и лодыря могла принести огромные убытки. Теперь же, когда Демка Чижик стал угрожать Мечику, это дело приняло совсем другой оборот. Так поступать может только враг. Но не бойся, Мечик. Мы в обиду тебя не дадим. Ты напрасно сразу же не сказал Захару Петровичу и следователю, как было дело… Ну что ж, это сделаем за тебя мы. Твой отец в армии. Я знаю, что он воевал с врагами нашей родины так, как и подобает красноармейцу. Мы напишем ему о твоем геройском поступке, и он будет рад, что у него такой сын. Сын, который во всем похож на отца. Мы напишем ему, что позаботимся о его сыне и не позволим его обидеть…
Ребята тут же решили, что долго задерживаться в пуще не будут. Посмотрят бобров, посмотрят, как будут взрывать плотину, — и в колхоз. Милиция должна немедленно призвать к порядку этого подлого отщепенца и проходимца Демку Чижика.
Тут же было решено следить за каждым шагом Чижика…
Мечика ошеломила такая внезапная к нему перемена. Особенно его растрогал Петька Гопанец, который всегда держался с очень важным видом и старался говорить басом. Теперь он стремился быть поближе к Мечику, идти с ним рядом. Трещал под ногами ребят сухой валежник. Шуршали прошлогодние почерневшие листья кленов и дубов. Но Мечик шел и ничего этого не слышал. Он только чувствовал близкое горячее дыхание своих друзей, слышал их добрые сердечные слова.
— Мы подождем, пока сойдет вода, — ласково говорил Генька. — Тогда залезем в бобровую хату и найдем твою другую тапочку. Мы ее обязательно найдем.
Мечик повернулся к Геньке.
— Я там… когда вы только что подплыли, неправду говорил про бобровые хатки. Я никогда не видел, что там внутри. Дед Брыль говорил: «В хате два отделения. Одно под водой — кладовая. Там бобры хранят запасы еды. Другое — наверху, где они спят». Неправда и то, что бобер щуку тащил в зубах. Бобры не хищники, а грызуны. И никакого бобра я не видал в речке…
— Не видал? Бобра не было?!. — раздались голоса.
— Не было, — не щадя себя, сказал Мечик. — Это все я выдумал… Чтобы вы лучше слушали…
— Мечик! — на этот раз уже громко проговорил Генька. — Я тебе дам двух шиншилл, как только мы вернемся домой. И клетку помогу тебе сделать…
Они наконец вышли на большую поляну. Первое, что им бросилось в глаза, — это высокий брезентовый шатер и группа людей возле огня. Генька и некоторые другие ребята еще издали узнали среди этих людей того человека, который приезжал в «эмке», чтобы повидаться со стариком сторожем.
— Это же Шерман! — не сдержался Генька. — Шерман его фамилия… Помнишь, Мечик?
Это было сказано таким тоном, словно человек в шляпе, которого он назвал Шерманом, был ему хорошо знаком и теперь Генька знакомил с ним своих друзей.
— Старший научный сотрудник Академии наук, — важно добавил Мечик. — Но где наш бородатый, где наш Брыль? — И вдруг Мечик закричал, чуть не плача: — Клеток нету!
— Каких клеток?
— С бобрами…
Тот, кого Генька назвал Шерманом, услышав голоса, обернулся к ним. Он, как видно, сразу же догадался, о чем шла беседа, потому что сказал… Не сказал, а словно ударил ребят тяжелым молотом по голове:
— Опоздали, товарищи. Десять минут тому назад бобры сели на грузовичок и поехали вместе с вашим дедом Брылем в Борисовский государственный заповедник. Опоздали вы… Не хотите ли выпить с нами по чашке кофе? Просим.
Бобровую плотину взрывали под вечер. Вскоре после того, как подожгли бикфордов шнур, земля вздрогнула от могучего взрыва. Огромный фонтан воды вместе с камнями, обломками дерева и глиной взлетел выше вековых деревьев пущи. И сразу же зашумел, запенился освобожденный поток. Неудержимый натиск воды ударил в редкие, уже опустевшие хатки бобров, разбросал их и потащил за собой. Вместе с остатками бобрового жилища уплыла и прорезиненная тапочка Мечика.
В восхищении смотрели ребята на этот бешеный водоворот. При виде быстрого, почти молниеносно мчавшегося потока воды, бесконечного мелькания перед глазами разного хлама у многих ребят закружились головы, и они чуть не свалились с берега в воду. Учитель успел вовремя подхватить Леньку и приказал остальным ученикам отойти подальше от берега.
Всю ночь бушевала вода, все больше и больше подмывая берега, расширяя русло реки. Ранним утром ребята услышали оглушительный грохот, и многие выскочили из палатки, которую гостеприимно предложил им Шерман для ночлега.
— Ничего, ничего страшного, — успокоил ребят начальник экспедиции. — Это упало подмытое водой огромное дерево, которое росло рядом с плотиной. Вода подмыла его корни…
Когда взошло солнце, ребята направились к бобровой заводи. За ночь здесь все сильно изменилось. Вода понизилась больше чем на метр. В некоторых местах даже оголилось дно, и течение стало менее стремительным. Какие-то длинные окаменевшие чудовища застыли на дне обмелевшей за ночь заводи. Они напоминали огромных сказочных сомов, притаившихся в ожидании добычи. Мечик первым заметил их.
— Смотрите, смотрите! — закричал он, показывая рукой. — И здесь, и там, а вот еще одно… Что это такое?
Учитель посмотрел в ту сторону, куда показывал Мечик.
— Обычные колоды, — ответил он через некоторое время, — затопленные во время паводка.
— Но как они сюда попали? — спросил Геня.
— Могли затонуть во время сплава…
— Так ведь по этой реке не сплавляют лес. Его и неоткуда сплавлять. Я никогда не видал плотогонов.
— Ну, это могло происходить и лет тридцать, пятьдесят и даже сто лет тому назад…
— Сто лет? — воскликнул Мечик.
— Да. Сто. А может быть, даже и двести.
— И двести?! И… и колоды не сгнили?
— Нет, — улыбнулся учитель и испытующе оглядел ребят. — Ну, кто скажет, почему колоды, пролежавшие лет сто в воде, не сгнили, не истлели?
— Очень просто, — ответил Генька. — К деревьям не было доступа воздуха В воде деревья гниют медленнее, чем на поверхности земли.
— Правильно.
Мечику вдруг захотелось пощупать рукой дерево, которое пролежало в воде целых два века. Дерево, которое было свидетелем битв русских со шведами, с Наполеоном.
— Давай, Генька, спихнем лодку и доплывем вон до той толстой колоды, — прошептал Мечик.
— Давай, — сразу же согласился Генька, который, по-видимому, думал о том же.
Колода, до которой они решили добраться, лежала шагах в двадцати от берега. Один конец ее, покрытый мелкими водорослями, уже торчал над поверхностью. Хлопцы захватили с собой топор и оттолкнулись от берега. Учитель и остальные ребята с интересом следили за ними.
— Вон там еще одна колода, — проговорил Мечик. — А вот и еще одна. С берега мы их не видели… — Дно плоскодонки задело колоду. Мечик первым выскочил из лодки и тут же шлепнулся в воду.
— Что такое? — встревоженно спросил о берега Лысюк. — Подай ему, Геня, весло.
— Не надо, — бодро отозвался Мечик, снова влезая на колоду. — Здесь совсем неглубоко. Колода скользкая, как улитка, я и поскользнулся. На ней, может, десять сантиметров грязи.
Генька уже орудовал топором. От первого взмаха в воду полетел пласт вязкого ила и древесной трухи. При следующем ударе топор наткнулся на что-то твердое. Тогда Генька очистил от грязи верх колоды, чтобы можно было стоять и увереннее действовать топором. Минут через десять в руках у него оказался кусок твердого черного дерева. Генька торжественно поднял добычу над головой.
— Смотрите! Наверно, сердцевина. Еле-еле отрубил…
И тут вдруг заволновался всегда спокойный учитель Лысюк.
— Скорей везите сюда!.. Хотя подождите там. Я сам сейчас к вам подъеду.
Учитель проворно оттолкнул лодку от берега и быстро подплыл к колоде. Руки у него дрожали, когда брал у Геньки этот черный кусок древесины. Ударив им о край лодки, он попробовал расщепить его топором. Через минуту учитель крикнул весело:
