— Когда я проснулся сегодня утром, — сказал я Джорджии, то с трудом поверил в то, что было вчера.
— Да, я тоже, — согласилась она. — Это все странно. Я не могу этого объяснить. Как это может быть правдой? Но тем не менее эти существа тут.
— Знаю. Я тоже это чувствую. У меня ум за разум заходит. Я не могу в это поверить, но знаю, что это правда.
— А что Хасс? — спросила она.
— О, он во все верит! Даже в Евангелие.
— Должно быть, здорово быть таким доверчивым! — с легкой завистью сказала она. — Хотелось бы мне так легко верить в такие вещи!
— Позавчера в тропическом лесу я увидел, что вся поляна покрыта липкой слизью, — сказал я. — Было такое впечатление, что она свалилась с неба.
— А так и было?
— Откуда я знаю? Хотя не думаю. Как это могло быть?
— В некоторых местах лило как из ведра. Или ее могло принести ветром. А что это была слизь?
— Да просто слизь, похожая на гель, только липкая.
— Думаю, теперь отец захочет, чтобы мы уехали.
Это прозвучало для меня как взрыв бомбы.
— О нет! — выкрикнул я. — Только не это!
— Ну по крайней мере, ему этого хочется.
12 августа, остров Кранту
Но в результате Портеры не уехали. Не знаю почему. Может быть, Лоррейн как-то повлияла на мужа. В тот вечер они все пришли в наш лагерь, и Грант сказал, что хочет поговорить с папой. Они ушли вместе, а когда вернулись, то вели себя как старые приятели. Конечно, принимая во внимание, что приятельствовать с моим папой довольно затруднительно.
Папа говорил:
— … мы можем изучать их сколько и когда захотим, без вмешательства каких-либо государственных или частных институтов. Вы не думаете, что это уникальная возможность? Великолепный шанс внести вклад в развитие человеческих знаний?
— Послушайте, сейчас вы говорите о славе, — сказал Грант. — Слава меня не волнует. Я к ней не стремлюсь.
— Только на минутку, — сказал папа, — подумайте о том, что сейчас происходит здесь. Подумайте о возможностях, которые у нас есть. У нас здесь удивительные существа, такие, как адаро,[5] василиск, единорог. Они принадлежат только нам. И они могут быть опасны, только если загнать их в угол. Они начинают нервничать и давать отпор, только когда чувствуют, что их выслеживают, как и любой дикий зверь. Мифические животные очень чувствительны к замкнутому пространству. Правда, опасаюсь, что именно так они себя и чувствуют здесь, на маленьком острове.
— В этом есть свой резон, — сказал Грант.
— Ну, есть он или его нет, — это то, что мы имеем. Мы можем либо изучать этих существ, либо сообщить властям. Я уже снимал их на видео и делал фотографии. Вы можете делать то же самое с яхты. Там вы точно будете в безопасности…
Грант посмотрел на жену, и Лоррейн кивнула.
— Хорошо, — сказал калифорнийский ювелир после минутного молчания, кажется, он что-то усиленно обдумывал, — давайте выложим карты на стол. Мы изучаем этих существ — если учесть, что ничего подобного никогда раньше не было, то в этом деле любой будет любителем, профессор он или нет. Так? В таком случае мы проводим некоторые эмпирические исследования, потом сводим в единое целое все наши записи и видеосъемки и вместе выносим находки на суд общественности. Любой доход должен быть разделен на всех, включая детей. Любые заработанные нами деньги будут делиться поровну, включая женатые пары. Это приемлемо для всех собравшихся за этим столом? Если нет, я связываюсь с властями.
— Вы выдвигаете ультиматум? — спросил папа.
— Если хотите, то можете называть это так.
— В таком случае вы не оставляете мне выбора, — сказал папа Гранту, чуть скривив губы в улыбке. — Я принимаю ваши условия.
Мы с Хассаном тихо вскрикнули от радости. Джорджия засмеялась и захлопала в ладоши. Рамбута улыбнулся, покачивая головой из стороны в сторону. Грант посмотрел на жену и пожал плечами, а она обняла его.
— Ты ведь вовсе не такой старый ворчун, правда? — сказала она.
Он выглядел слегка ошеломленным:
— Как, вы обе так думаете обо мне?!
— Ну, ты немного занудный и чопорный, папа, — сказала Джорджия. — Но мы все равно тебя любим.
— Черт побери, да я такой же либеральный и простецкий, как все остальные! — пожаловался он. — Я просто немного… осторожный, вот и все!
В этот момент из тропического леса раздалось громкое устрашающее шипение.
— Вы это слышали?! — воскликнула Лоррейн. — Что это?
— Василиск, — пробормотал папа, подпрыгивая. — Эти создания наконец покинули долину. Такое развитие событий меня беспокоит. Они бродят на свободе. Я так и думал, что в итоге это случится. Теперь, что бы ни произошло, не смотрите василиску в глаза. Пойду возьму винтовку…
13 августа, остров Кранту
Папа, конечно же, не застрелил василиска. Да и все эти существа в любом случае не обычная дичь. Можно было практически нос к носу столкнуться с каким-нибудь из них и даже не увидеть его. Они очень хорошо маскировались. А если говорить о взгляде василиску в глаза, то это всего лишь легенда. В ней говорится, что от этого вы скукожитесь и умрете. Хотя этого пока никто не доказал.
Но кто возьмется проверить эту легенду на себе?
У меня было о чем подумать, кроме этой нечисти, которую папа развел на Кранту. Я беспокоился в два раза сильнее, чем все остальные. Морские рейдеры. Каждый день я смотрел на горизонт и выискивал там пиратов. Но я больше ни разу не видел джонку. Я начинал думать, что она мне и впрямь померещилась. В море очень легко увидеть миражи. Особенно в тропиках, где волны горячего воздуха образуют плотные контуры. Тем не менее я не переставал наблюдать. Просто на всякий случай.
Однажды мы втроем шли по тропинке к лагерю и обнаружили огромную шкуру животного, висящую на кустах. Нам пришлось взяться за нее всем вместе, чтобы сдвинуть с места и дотащить до лагеря. Она была довольно-таки тяжелой, большой и толстой. Оказалось, она покрыта узорами.
— Она сбросила кожу, — сказал папа, глядя в тропический лес. — Интересно почему?
— Змеи делают это, когда они становятся больше, чем их кожа, — сказал Рамбута. — Может, она просто выросла.
— Возможно. Но почему она должна была вырасти? Она уже произвела на свет мантикору[6] и ламмасу.[7] Что это могло быть — размером со льва?
— Это могло быть что угодно, — сказал Рамбута. — Слоноподобное существо?
— Например?
— Я подумал о наге, помеси слона и змеи.
— Ну, что бы это ни было, надеюсь, что не встречу ее темной ночью. Если это, конечно, причина, по которой она сбросила кожу. — И папа переключился на огромную шкуру, разложенную на дворе. Он оставил нас в неведении, какому же существу она принадлежала, и отказался отвечать на вопросы.
Папа, Рамбута и Грант соорудили раму, на которой растянули кожу, испещренную странными узорами и символами. Пока они занимались этим, на просеку перед лагерем выбежал грифон. Грант был одновременно восхищен и озабочен. Не думаю, что ювелир оказался по-настоящему готов к таким приключениям. Отплыть на яхте из Калифорнии и добраться до тихоокеанского острова Кранту — вот это приключение как раз по нему. А обнаружить, что остров, на который он приплыл, населен волшебными существами, — это уже слишком. Грифон даже не посмотрел в нашу сторону, но Грант не выдержал. Он взял винтовку и следующие два часа нес караул. У него на лице застыло странное выражение, которое, казалось, говорило: «Я по-настоящему не верю, что все это происходит на самом деле, и я очень не хочу находиться здесь».
Грант и Лоррейн испытали ужасное потрясение. У папы и Рамбуты было гораздо больше времени, чтобы привыкнуть к «потрясающим животным», как их называл папа. Может, они с Рамом и испытывали потрясения от каждого маленького открытия, которое привело к большому, но, по крайней мере, чудеса им доставались маленькими порциями.
На всех остальных все это обрушилось как гром среди ясного неба, и взрослые американцы пострадали больше всех. До этого их мир был упорядочен. Они думали, что знают все, знают, что нужно делать с той или иной вещью в нем. А тут мир вывернулся наизнанку и перевернулся с ног на голову, и это поколебало их верования и предрассудки. Они нервничали, судорожно вздрагивали и подпрыгивали из-за каждого звука, были постоянно испуганы и вообще выглядели так, будто неожиданно попали в зону военных действий. Они ходили с вытянутыми серыми лицами и горящими глазами. Могу поклясться, Грант каждый вечер ложился спать с надеждой, что утром он проснется и весь этот кошмар окажется розыгрышем.
Дети совсем другие. Джорджия говорила, что это потому, что с нами все время случаются разные вещи, и потому, что у нас еще нет такого запаса жизненного опыта, как у взрослых. А я думаю, это потому, что у нас все еще есть воображение. Еще недавно Джорджия верила в фей. Не так давно я верил в Деда Мороза. Хасс до сих пор верит в привидений. Наше воображение пока не затвердело, как цемент, как у взрослых. Мы тоже были потрясены и испуганны, но быстрее привыкли ко всем этим вещам.
