— Мира! — со злобным смешком издал Гобдо. — Мир — и люди? Даже погребенные под землей мы ощущали вашу жестокость и злобу! — Он заерзал в руках Дворецки: мини-Артемис в черном костюме и с темными волосами. — Это ты называешь миром?!
— Нет. Я приношу извинения за пытки, но мне нужен мой брат, — Артемис кивнул Дворецки, чтобы телохранитель расположил Гобдо над открытой бочкой. Маленький Берсеркер рассмеялся.
— Я тысячи лет провел под землей. Вы думаете, Гобдо устрашится заключения в бочке?
— А ты не будешь заключен. Одно погружение — это все, что нужно.
Гобдо взглянул вниз. Бочка была наполнена вязкой, густо-белой жидкостью с застывшей пленкой на поверхности.
Элфи отвернулась.
— Не очень хочу на это смотреть. Я знаю, каково это…
— Что это? — нервно осведомился Гобдо, чувствуя холодок, поднимающийся от ступней до затылка.
— Подарок от Опал, — сообщил Артемис. — Пару лет назад она похитила демона, используя эту самую бочку. Я хранил ее в подвале — ты этого не узнал, так ведь?
— Что это такое? — повторил Гобдо.
— Один из природных магических блокираторов, — объяснил Артемис. — Концентрированный животный жир. Отвратная штука, признаю. И мне жаль окунать в это собственного брата — ведь ему так нравятся эти мокасины. Мы погружаем его внутрь — и твоя душа заключена в жире. Майлз выходит нетронутым, а ты навеки остаешься в чистилище. Согласись, не такой награды ты ожидал за свою жертву.
Что-то завибрировало в бочке, и на поверхности жира замелькали электрические разряды.
— Что это, черт побери, такое? — панически воскликнул Гобдо — его голос от страха стал выше на октаву.
— О, а это второй магический блокиратор. Мой хороший друг гном поделился с нами своей слюной и добавил ее в эту бочку. Чтобы немного усилить эффект, знаешь ли.
Гобдо удалось высвободить одну руку и ударить ею Дворецки по бицепсам — с таким же успехом он мог бы врезать булыжнику.
— Я вам ничего не скажу! — его остроконечный подбородок дрожал.
Артемис придержал ноги Гобдо, чтобы он ровно вошел в бочку.
— Я не сомневаюсь. Мне все расскажет Майлз. Мне очень жаль так поступать с тобой, Гобдо. Ведь ты доблестный воин…
— Несколько минут назад я был Наивным Гобдо, или не так?
— Нет, — признался Артемис. — Это была провокация. Чтобы раскрыть тебя. Я должен был удостовериться.
Элфи локтем отодвинула Артемиса.
— Послушай меня, Берсеркер. Я знаю, что ты подчинен Опал и не можешь предать ее, но у тебя нет другого выбора. Просто освободи это тело и лети в следующую жизнь. Здесь ты больше ничего не сможешь сделать. Это не самый подходящий конец для могучего Берсеркера.
Гобдо поник в объятиях Дворецки.
— Десять тысяч лет. Такой срок…
Элфи коснулась щеки Берсеркера.
— Все, что от тебя зависело, ты уже сделал. Отдыхай. Ты никого не предаешь.
— А вдруг человек играет со мной? Вдруг все это — лишь блеф?
Элфи пожала плечами.
— Бочка — не блеф. Один раз Опал заключила меня в нее. Это было так, как будто моя душа заболела. Спаси себя, я тебя умоляю!
Артемис кивнул Дворецки.
— Достаточно, больше никаких отсрочек. Погружай его.
Дворецки сметил свою хватку, медленно опуская Гобдо в бочку.
— Стой, Артемис! — закричала Элфи. — Это же герой волшебного народца…
— Прости, Элфи. Времени нет.
Ступни Гобдо коснулись поверхности жира, отчего дымящиеся щупальца заскользили по его ногам — и тогда он понял, что это не блеф. Его душа навечно будет заключена в животном жиру.
— Прости меня, Оро, — прошептал он, возводя глаза к небу.
Дух Гобдо отлетел от Майлза и закружился в воздухе в сияющем серебряном ореоле. В течение нескольких секунд он скорбно стонал, пока на его груди не расцвел сгусток света и завертелся, как небольшой смерч. Затем Гобдо улыбнулся, и тысячелетняя боль исчезла с его лица. Вращающийся свет разрастался все больше и больше, обволакивая бедра, туловище, и, наконец, лицо Гобдо, на котором в этот момент застыло блаженство.
Было невозможно не почувствовать легкую зависть, глядя в это призрачное лицо.
«Блаженство», — промелькнуло в мыслях у Артемиса. «Достигну ли я когда-нибудь такого состояния?».
Майлз испортил весь момент, яростно задергав ногами, отчего во все стороны полетели капельки жира.
— Артемис! Немедленно уберите меня от этой гадости! — возмущенно приказал он. — Это же мои любимые мокасины…
Артемис улыбнулся. К его маленькому брату вернулся контроль над собственным разумом.
Майлз отказывался что-либо говорить, пока не протер мокасины влажной салфеткой.
— Этот эльфик бегал по грязи в моей обуви! — жаловался он, отпивая из второго бокала с соком асаи. — А мокасины, между прочим, кожаные, Арти.
— Он опережает свой возраст по развитию, n’est-ce pas?[11] — шепнул Артемис уголком рта.
— Кто бы говорил, plume de ma tante[12], — так же шепотом ответил Дворецки.
Артемис взял Майлза на руки и усадил на край стола.
— Итак, малыш. Мне нужно, чтобы ты рассказал мне все, что помнишь, потому что воспоминания скоро начнут рассеиваться. То есть…
— О боже, Арти, я знаю, что такое «рассеиваться». Мне же не три года!
По большому опыту Элфи знала, что на Артемиса и Майлза бесполезно кричать и поторапливать, но зато это поможет ей почувствовать себя лучше. А сейчас она чувствовала очень мрачно из-за того, что ей пришлось пытать одного из легендарнейших воителей волшебного народца. Так что, на вершков стоило поорать просто для поднятия настроения.
Она выбрала средний тон голоса.
— Может быть, вы увеличите темп? У нас нет времени на такие длинные паузы. Уже совсем скоро рассветет.
Майлз помахал ей рукой.
— Привет, эльфийка. У тебя забавный голос. Ты, случайно, не дышала гелием? Кстати, гелий — это инертный и одноатомный газ, если кто не знает.
Элфи фыркнула.
— О, Артемис, сразу видно, чей это брат. Нам нужно все, что он знает. И побыстрее.
— Хорошо, Элфи. Я работаю над этим, — покивал Артемис. — Майлз, что ты помнишь о визите Гобдо?
— Я все помню, — гордо сказал Майлз. — О чем вы хотите услышать сначала — о планах Опал уничтожить человечество, или о том, как она хочет открыть вторую печать?
Артемис сжал ладонь брата в своей.
— Я хочу услышать обо всем, Майлз. Так что начни сначала.
— Я начну сначала, пока воспоминания не рассеялись.
И Майлз рассказал им все в таких словах, какие должен был узнать лет как минимум через десять. Он не уходил от темы, не путался в словах, и абсолютно не выглядел взволнованным. Последнее, наверное, было из-за того, что Артемис постоянно говорил своему брату, что интеллект всегда делает тебя победителем, а ведь ни у кого не было такого интеллекта, как у Артемиса.
К сожалению, за последние шесть часов Артемис уже не так сильно верил в могущество своего интеллекта, как обычно. И пока Майлз рассказывал свою историю, Артемис начинал сомневаться, хватит ли ему его интеллекта для того, чтобы завершить весь этот бардак счастливым концом.
«Может быть, мы и победим», — думал он. «Но счастливого конца не будет…»
Гавань, Нижние уровниУ Жеребкинса не было никакого конкретного плана, пока он бежал. Все, что он знал — это то, что он должен попасть к Кобыллине. Неважно, какой ценой.
Вот, что делает любовь, — осознал он, понимая в этот момент, почему Артемис похитил эльфийку ради денег для поиска своего отца.
Любовь делает все остальное несущественным.
Даже сейчас, когда мир вокруг него рушился, все, о чем мог думать Жеребкинс, это состояние Кобыллины.
Гоблины сходятся у нашего дома.
Опал было известно, что, как технический консультант ЛеППРКОНа, Жеребкинс требовал, чтобы все посылки, доставленные к его дому, были автоматически просканированы. Поэтому она послала оформленную подарочную упаковку, которая сканерам казалась пустой. Хотя на самом деле, никакая коробка не может быть пустой вечно. В этой были микроорганизмы, вибрирующие с большой частотой и издававшие сверхзвуковой писк, который доводит гоблинов до сумасшествия — так сильно, что они готовы на все, чтобы этот писк прекратился. Даже в самые лучшие времена гоблины не отличались высокими умственными способностями. Был всего один пример гоблина, выигравшего научную премию, и гоблин этот оказался генетическим экспериментом — собственно, только из-за этого его и номинировали.
Звуковая бомба лишит гоблинов и без того слабых мозгов, превратив их в огнедышащих ящериц-мародеров. Жеребкинсу это было известно, потому что когда-то он предоставил мини-версию этой бомбы в ЛеППРКОН для использования в качестве средства запугивания, но Совет отклонил его предложение, потому что эта штучка при использовании вызывала носовое кровотечение у носителя.
