Он отвернулся и захлопнул дверь, закрывшись от холода, а путники отправились в сердце трущоб, где вынуждены были оставаться живые.
Это было очень похоже на главный город: небольшие потертые хижины, много раз ремонтированные, все в заплатах из кусков пластмассы или рифленого железа, опасно кренились друг на друга вдоль грязных дорожек. В некоторых местах с крюка свисал ямтарический кабель, тока в котором хватало для одной или двух голых лампочек, подвешенных над близлежащими хижинами. Однако в основном свет исходил от костров. Они красновато мерцали жаром на обломках строительного мусора, как будто были остатками большого пожара, не потушенными по злому умыслу.
Но когда Уилл, Лира, и галливеспианцы подошли ближе, они увидели еще кое-что. В темноте было еще больше фигур. Одни сидели, другие прислонились к стенам, или собрались в маленькие группы, тихо разговаривая.
— Почему эти люди не пойдут внутрь? — спросила Лира. — Ведь тут холодно.
— Они не люди, — ответила Леди Салмакия. — Они даже не призраки. Они — что-то еще, но я не знаю что.
Путники подошли к первой группе лачуг, освещенных одной из тусклых лампочек, которая слегка покачивалась на холодном ветру. Уилл положил руку на висевший на поясе нож. Перед лачугами группа этих похожих на людей существ, играла в кости, сидя на корточках. Когда дети подошли, они встали — пятеро в поношенной одежде, чьи лица скрывались в тени — и стояли молча.
— Как называется этот город? — задал вопрос Уил.
Ответа не было. Некоторые сделали шаг назад, и все пятеро слегка придвинулись друг к другу, как будто боялись. Лира чувствовала, как по телу ползут мурашки, а волоски на руках встали дыбом, хотя и не могла сказать почему. За пазухой дрожал Пантелеймон, шепча: «Нет, нет, Лира, нет, пойдем, давай вернемся, пожалуйста…»
«Люди» не шевелились, и в конце концов Уилл пожал плечами и сказав: «В общем, добрый Вам вечер», двинулся дальше. Они заговаривали с другими существами, но везде встречали такую же реакцию, и их мрачное предчуствие все усиливалось.
— Уилл, это Спектры? — тихо спросила Лира. — Мы стали достаточно взрослыми, чтобы видеть Спектров?
— Не думаю. Если бы это было так, они напали бы на нас, но они, кажется, сами боятся. Я не знаю, кто они.
Открылась дверь, и просочившийся сквозь нее свет упал на грязную землю. Человек, настояший человек, мужчина, стоял в дверном проеме, наблюдая за их приближением.
Небольшая группа фигур в дверях, отступила на шаг или два, как будто из уважения.
Они рассмотрели лицо человека: спокойное, не вызывающее опасений.
— Кто вы? — спросил мужчина.
— Путники, — ответил Уилл. — И мы не знаем, куда попали. Что это за город?
— Это карантин, — сказал человек. — Вы прибыли издалека?
— Да, мы проделали долгий путь и устали, — подтвердил Уилл. — Не могли бы мы купить у вас еды и снять угол?
Мужчина посмотрел мимо них, в темноту, затем вышел наружу и осмотрелся вокруг, как будто кого-то искал. Потом он спросил, обращаясь к маячившим позади фигурам:
— Вы видете смерть?
Те покачали головами, и дети услышали бормотание «Нет, ни одной.»
Человек вернулся обратно. Позади него, из дверного проема выглядывали женщина, два ребенка и еще один мужчина. Все они заметно нервничали.
— Смерть? — переспросил Уилл. — Мы не несем с собой смерть.
Но как раз это, казалось, и беспокоило присутствующих, потому, что когда Уилл произнес эти слова, послышался сдавленный вздох и все, даже «люди» снаружи, слегка отпрянули.
— Простите, — произнесла Лира, выступив вперед и придерживаясь самого кроткого тона, как будто под свирепым взглядом экономки в колледже Джордан. — Я не могла не заметить, эти господа действительно мертвы? Я извиняюсь если невежливо спрашивать об этом, но для тех мест откуда мы пришли это очень необычно и мы никогда не видели никого похожего. Если я невежлива, то прошу прощения. Но понимаете, в моем мире, у нас у каждого есть деймон, и мы были бы потрясены, если бы увидели кого-то без деймона, точно так же, как вы потрясены увидев нас. Теперь, когда мы путешествуем, Уилл и я, это — Уилл, а я — Лира, я узнала, что бывают люди, у которых кажется нет деймонов, как Уилл, и я пугалась, пока не поняла, что они такие же как я. Возможно именно поэтому кто-то из вашего мира немного нервничает при виде нас, потому, что вы думаете, что мы не такие, как вы.
Мужчина переспросил: «Лира? И Уилл?»
— Да, сэр — смиренно подтвердила Лира.
— А это и есть ваши деймоны? — спросил мужчина, указывая на шпионов на плече Лиры.
— Нет, — ответила Лира, и хотя ее так и подмывало сказать: «Они — наши слуги», она чувствовала, что Уилл не одобрит этого; так что она сказала: — Они — наши друзья, Шевалье Тиалис и Леди Салмакия, очень выдающиеся и мудрые люди, они путешествуют с нами. Да, а это — мой деймон, — добавила она, вынимая мышь Пантелеймона из кармана. — Мы не причиним вам вреда, клянусь. И нам нужна пища и кров. Завтра же мы отправимся дальше. Честно.
Все ждали. Мужчина был немного успокоен ее кротким тоном, а шпионы имели достаточно здравого смысла, чтобы выглядеть скромными и безопасными. После паузы мужчина сказал:
— Хорошо, хотя и это странно, думаю настали странные времена… Ну что же, входите и добро пожаловать…
Фигуры снаружи закивали, одна или две из них слегка поклонились, и они вежливо посторонились пропуская Уила, и Лиру в тепло и свет. Мужчина закрыл за ними дверь и запер ее, накинув проволоку на гвоздь.
В доме была одна-единственная комната, чистая, но обшарпанная, которую освещала стоявшая на столе керосиновая лампа. Фанерные стены были украшены фотографиями из таблоидов, и заляпаны сажей. Около одной из стен стояла железная печь, перед которой на раме для белья сушилось несколько потемневших от сажи рубашек, а на туалетном столике было устроено что-то вроде алтаря, где пластмассовые цветы, морские ракушки, цветные бутылочки из-под парфюма, и прочая дребедень окружали картину, изображавшую бойкого вида скелета в цилиндре и темных очках.
В лачуге было полно народу. Кроме мужчины, женщины и двух детей там были младенец в кроватке, старик, и старуха, лежавшая в углу в куче одеял с лицом, покрытым морщинами такими же глубокими, как складки на одеялах и наблюдавшая за всем блестящими глазами. Посмотрев на нее, Лира вздрогнула: одеяла раздвинулись и появилась костлявая рука в черном рукаве, принадлежащая еще одной фигуре, очень старой, почти скелету. Да и похожа она была больше на скелета на картине, чем на живого человека и сначала Уилл, а затем и остальные поняли, что это была одна из тех непонятных личностей, что находились снаружи. Путники почувтвовали замешательство, как мужчина, когда впервые увидел их.
Остальные присутствующие в лачуге, кроме спящего младенца также молча пребывали в некотором недоумении. Первой нарушила тишину Лира.
— Это очень любезно с Вашей стороны, — начала она речь, — спасибо, добрый вечер, нам очень приятно находиться здесь. И, как я уже сказала, извините, что мы пришли без смерти, если здесь так принято. Но мы не будем беспокоить Вас дольше чем нужно. Понимаете, мы ищем землю мертвых, поэтому мы и прибыли сюда. Но мы не знаем, где она находиться и является ли это место частью её, и как добраться туда. Так что если Вы можете рассказать нам что-нибудь об этом, мы будем очень благодарны.
Люди в лачуге все еще смотрели изумленно, но слова Лиры немного разрядили атмосферу, и женщина, вытащив скамью, пригласила их за стол. Уилл и Лира положили спящих стрекоз на полку в темном углу, где, как сказал Тиалис, они отдохнут до наступления дня, а затем галливеспианцы присоединились к ним за столом.
Женщина готовила в миске тушеное мясо. Она очистила пару картофелин и покрошила их туда же, убедив мужа предложить путешественникам что-нибудь освежающее, пока готовится еда. Тот выставил бутылку чистого и резкого спирта, запах которого напомнил Лире джин у гиптян. Шпионы взяли один стакан на двоих, из которого они наполнили свои маленькие фляги.
Лира думала, что семейство больше всего заинтересуют галливеспианцы, но их любопытство было в равной степени направлено и на нее с Уилом. Она тут же поинтересовалась, почему.
— Вы — первые люди без смерти, которых мы видим, — объяснил мужчина, чьё имя, как они выяснили, было Питер, — с тех пор как оказались здесь. Мы, как и Вы, попали сюда прежде, чем умерли, случайно или по стечению обстоятельств. Мы ждем, пока наша смерть не скажет нам, что настало время.
— Ваша смерть? — удивилась Лира.
— Да. Когда мы попали сюда, а многие здесь очень давно, мы узнали, что все мы принесли наши смерти с собой. И узнали об этом только здесь. Они были с нами все время, а мы этого никогда не знали. Понимаешь, у каждого есть смерть. Она находится рядом с каждым всю жизнь. Наши смерти, они — за дверью снаружи и каждая войдет в свое время. Смерть бабушки, она там, с нею, она близко к ней, очень близко.
