— А Вас не пугает быть все время рядом со своей смертью? — спросила Лира.
— Почему это должно пугать нас? Если она рядом, Вы можете следить за ней. Я бы больше беспокоился, не зная где она.
— Значит, у каждого есть своя смерть? — заинтересованно спросил Уил.
— Ну, да, в момент Вашего рождения ваша смерть входит в мир вместе с Вами, и именно ваша смерть забирает Вас.
— Нам как раз, — подхватила Лира, — надо об этом узнать, потому что мы пытаемся найти землю мертвых, и не знаем, как туда добраться. Куда же мы попадаем, когда умираем?
— Ваша смерть трогает вас за плечо, или берет вас за руку, и говорит, «Пойдем со мной, время пришло.» Это может случиться, когда вы мечетесь в лихорадке, или задыхаетесь, подавившись хлебной коркой, или падаете с крыши; посреди вашей боли и муки, ваша смерть приходит к Вам и ласково говорит, «Спокойно, спокойно дитя мое, ты идешь со мной», и Вы едете с ней на лодке через озеро в туман. Что происходит там, никто не знает. Никто никогда оттуда не возвращался.
Женщина велела ребенку позвать смерти, и тот побежал к двери поговорить с ними.
Когда смерти этого семейства, бледные, унылые непримечательные фигуры в потертой одежде, появились в дверях Уилл и Лира удивленно воззрились на них, а галливеспианцы придвинулись ближе друг к другу.
— Это все ваши смерти? — спросил Тиалис.
— Точно, сэр, — подтвердил Питер.
— И Вы знаете, когда они скажут Вам что пришло время идти?
— Нет. Но Вы знаете, что они рядом, и это успокаивает.
Тиалис не сказал ничего, но было ясно, что вряд ли он считал, что это успокаивает. Смерти скромно стояли вдоль стены, и было странно, что они занимали так мало места и привлекали так мало внимания. Вскоре Лира и Уилл совсем перестали обращать на них внимание, только Уилл подумал: те люди, которых я убил, их смерти, все время были рядом с ними, а они не знали. И я не знал…
Женщина, Марта, разложила еду по тарелкам со сколотой эмалью и отложила немного в чашку для смертей, чтобы те разделили ее между собой. Они не ели, но приятный запах доставлял им удовлетворение. Теперь все семейство и их гости ели с жадностью, и Питер спросил детей, откуда они, и каков их мир.
— Я расскажу Вам, — сказала Лира.
Когда она это сказала, она почувствовала, как приятное чувство поднимается в груди, как пузырьки в шампанском. Она знала, что Уилл смотрит на нее и она была счастлива, что он может увидет как она делает то, что умеет лучше всего и делает это ради него, ради всех них.
Начала она рассказ со своих родителей. Они были герцог и герцогиня, очень знатные и богатые. Их политический противник обманом выманил их из поместья и бросил в тюрьму. Но они сумели сбежать, спустившись вниз по веревке и отец держал Лиру на руках. Они восстановили свое положение, но вскоре были убиты разбойниками. И Лира была бы убита, зажарена и сьедена, если бы Уилл вовремя не спас ее и не отвел к волкам в лес, где он жил как один из них. Младенцем он упал за борт судна его отца и был выброшен волной на пустынный берег, где волчица выкормила его молоком и сохранила ему жизнь.
Люди внимали этой ерунде со спокойной доверчивостью, и даже смерти, подвинулись поближе послушать, кто взгромоздясь на скамью, кто усевшись рядом на полу, пристально глядя на нее своим тихим и учтивым взглядом, а Лира тем временем перешла к ее жизни с Уиллом в лесу.
Он и Лира оставались с волками некоторое время, а затем переселились в Оксфорд, и стали работать на кухне колледжа Джордан. Там они встретили Роджера, и когда колледж был атакован кирпичниками из глиняного карьера, им пришлось спешно бежать. Поэтому она, Уилл и Роджер захватили гиптянское судно и спустились до устья Темзы, едва не попав в плен у Абингдонского шлюза, затем они были потоплены вепскими пиратами и были вынуждены, чтобы спастись, вплавь добраться до трехмачтового клипера, только что отплывшему в Ханг-Чжоу в Китай, за чаем.
И на клипере они встретили галливеспианцев, которые были жителями луны, унесенными на Землю жестокой бурей из Млечного пути. Они нашли убежище на мачте в наблюдательном посту, и она, Уилл и Роджер часто лазили туда, чтобы повидаться с ними и однажды Роджер оступился и упал в воду.
Они пытались уговорить капитана развернуть судно и искать его, но он был непреклонный, жестокий человек, и думал только о прибыли, которую он получит, быстро доплыв до Китая. Он заковал их в кандалы. Но галливеспианцы принесли им напильник, и…
И так далее. Время от времени она поворачивалась к Уиллу или шпионам за подтверждением, и Салмакия добавила деталь или две, а Уилл кивал, и история подошла к тому, что детям и их друзьям с луны необходимо найти путь к земле мертвых, чтобы узнать от родителей Лиры, где зарыто богатство ее семейства.
— И если бы мы знали наших смертей раньше, — заключила Лира, — как Вы узнали их здесь, то наверное это было бы легче. Но я думаю, что нам по-настоящему повезло найти путь сюда, где мы можем получить ваш совет. Большое спасибо, что вы были так добры и внимательны, и накормили нас, это было замечательно.
— Но теперь вы видите, что нам нужно сейчас или возможно, утром, выяснить путь, которым идут мертвые люди, и попробовать последовать за ними. Можем ли мы здесь нанять какую-нибудь лодку?
Люди с сомнением переглянулись. Дети, охваченные усталостью, смотрел сонными глазами то на одного взрослого, то на другого, но никто не мог сказать, где они могли бы найти лодку.
И тут из глубин одеял в углу раздался сухой надтреснутый гнусавый голос, которого они прежде не слышали, но не бабушки, не голос живого человека: это был голос бабушкиной смерти.
— Единственный способ пересечь озеро и попасть в землю мертвых, — сказала она, приподнявшись на локте, и указывая костлявым пальцем на Лиру, — это отправиться туда с собственной смертью. Вы должны позвать собственные смерти. Я слышала о таких, как Вы, которые держаться от своих смертей подальше. Вы не любите их, и из любезности, они остаются вне поля зрения. Но они неподалеку. Всякий раз, когда Вы поворачиваете голову, ваша смерть заходит с другой стороны. Они скрываются от вашего взгляда. Они могут прятаться в чайной чашке. Или в капле росы. Или в дыхании ветра. Не так как мы со старой Магдой, — прибавила она, и потрепала увядающую щеку старухи, а та оттолкнула ее руку. — Мы живем вместе в доброте и дружбе. И это именно то, что вы должны сделать: приветить смерть, подружиться с ней, быть с ней доброй, сблизиться с вашей смертью, и увидите, на что она тогда может согласиться.
Ее слова упали в мысли Лиры подобно тяжелым камням, и Уилл тоже почувствовал их смертельный вес.
— Как нам сделать это? — спросил Уил.
— Только пожелайте этого и это будет сделано.
— Погодите, — вмешался Тиалис.
Все взгляды обратились к нему, и даже смерти подняли свои пустые невыразительные лица к его лицу, маленькому и взволнованному. Он стоял рядом с Салмакией, положив ей руку на плечо. Лира видела, что он собрался сказать: что все это зашло слишком далеко, что они должны повернуть обратно, что эта глупость и так затянулась и больше продолжаться не может.
Поэтому она вмешалась. «Извините,» сказала она Питеру, «но я и наш друг Шевалье, нам надо выйти на минуту, потому что ему надо поговорить со своими друзьями на луне с помощью моего специального инструмента. Мы не надолго.»
И она осторожно, чтобы не пораниться о его шпоры, взяла Тиалиса и вышла с ним наружу, где оторвавшаяся часть рифленой железной кровли заунывно стучала на холодном ветру.
— Ты должна остановиться, — сказал Тиалис, когда Лира поставила его на перевернутую бочку из-под масла, освещенную слабым светом одной из лампочек, качавшейся наверху. — Это зашло слишком далеко. Хватит.
— Но мы заключили соглашение, — напомнила Лира.
— Нет, это уже выходит за рамки.
— Ладно. Тогда оставьте нас. Летите назад. Уилл прорежет окно в ваш мир, или любой другой, который вам подойдет, и Вы сможете улететь через него и быть в безопасности. Мы не возражаем.
— Ты понимаешь, что ты делаешь?
— Да.
— Нет, не понимаешь. Ты беспечный, безответственный, лживый ребенок. Фантазии так легко забивают твою голову, что это граничит с непорядочностью, и ты не можешь признать правду, даже когда она смотрит тебе в лицо. Если тебе непонятно, я скажу тебе прямо: ты не можешь, не должна играть со смертью. Ты должна вернуться с нами. Я вызову лорда Азраэла, и через несколько часов мы будем в безопасности в крепости.
Лира почувствовала, как в груди у нее поднимается волна гнева, и, не в силах сдержаться, топнула ногой.
— Да откуда Вам знать, — закричала она, — что творится в моей голове и моей душе!?
Наверное вы не растите своих детей а откладываете яйца или что-то в этом роде, потому что в вас нет доброты, нет великодушия, нет внимания к другим. Вы даже не жестоки, хотя даже так было бы лучше, потому что это значило бы, что Вы воспринимаете нас всерьез, а не идете с нами, пока это выгодно Вам… О, теперь я не могу доверять Вам вообще! Вы сказали, что поможете, и мы сделали бы это вместе, а теперь Вы хотите остановить нас, подлый Тиалис!
