— Кто?
— Этот жук навозный! Ярвинен!
Веган с сомнением посмотрел на друга.
— А ты не путаешь? Он, конечно, не очень приятный человек, но…
— Путаю! — Криволапыч, негодуя, поднялся. — Хорошенькое дело! Сперва он бабахнул в меня из ружья, потом хотел раскопать нору этого жадюги-барсука, а потом чуть не задавил машиной!
Хочешь сказать, это всё случайно, да? Так совпало, да? Ха! Путаю!
Он снова лёг, сердито сопя.
Веган озабоченно оглянулся в комнату, где с присвистом похрапывал укрытый шерстяным одеялом Пекка.
— Оставайся у нас. Тут тебе бояться нечего. А днём Пекка разберётся, что к чему.
Но разбираться Виртанену пришлось гораздо раньше.
Не успел Криволапыч немного прийти в себя и утолить поистине зверский голод вегетарианским кормом, как во дворе заурчала машина.
Лис вспрыгнул на подоконник.
— Ярвинен!
Криволапыч снова потерял голову. Он закрутился по коридору, тыкаясь в двери ванной и туалета, а потом юркнул в комнату и забился под диван. Тут же раздался стук в дверь, и запахло свиньями.
Веган осторожно подёргал Пекку за руку. Тот открыл глаза, прислушался, подумал и стал выбираться из-под одеяла.
Ярвинену пришлось простоять на крыльце ещё минут десять, дожидаясь, когда хозяин дома найдёт свои тапочки, причешется и пересечёт, в общем-то, не длинный коридор.
— Привет, парень! — сказал продрогший на утреннем ветру Яри. — Мне тут, короче, поручили посокращать енотовидных. Вот бумаженция от инспектора.
Он вынул из кармана и протянул Пекке мятый листок.
Виртанен молча взял справку и минут пять её внимательно читал, хотя там было всего четыре предложения, включая надпись на печати.
— Всё верно, — сказал Пекка, возвращая справку. — Только я не понял, почему вы приехали ко мне?
На самом деле Пекка всё давно сообразил. Ведь он заметил, как енотовидная собака шмыгнула под диван, но не показал виду.
— Ты, видать, тока ща проснулся, — ответил Ярвинен, постукивая от холода зубами, — вот и плохо соображаешь. Енотовидку сюда давай! Давай сюда разносителя бешенства!
Заметив, что Пекка по-прежнему не спешит выполнять его просьбу, Ярвинен решил сменить тон.
— Да ты не боись, я её не больно уколю и готов блин!
— И всё же я не понял, — сказал Пекка. — Почему вы решили, что она тут?
В конце концов улыбка покинула лицо Яри, и от этого, как ни странно, он стал выглядеть чуть приличней.
— Как почему? Её следы где кончаются? Тута! У крыльца. Вишь? — Он согнулся знаком вопроса и ткнул пальцем в землю. — Вишь? — Повторил он.
Пекка не дал себе труда не только нагнуться, но даже сойти с крыльца.
— Если вы немедленно не уберётесь, я сообщу в полицию, что вы — браконьер.
— Чего? — От удивления Яри забыл распрямиться и несколько секунд смотрел на Пекку снизу вверх. Он, казалось, и не знал такого слова «браконьер».
Ярвинен медленно принял вертикальное положение.
— Докажь сперва.
— У нашего Общества защиты животных есть все основания полагать, что это именно вы в прошлом году убили лису и нескольких лисят на поле Кархунена.
Яри с полминуты смотрел бессмысленными глазами на краеведа.
— Значит, не приведёшь? — сказал он.
— До свидания. Желаю хорошего дня, — с этими с одной стороны добрыми, а с другой обидными для собеседника словами Пекка исчез за дверью и закрыл её на крючок. Это случилось впервые за всё время существования маленькой деревни.
Яри ещё несколько минут непонятно зачем топтался у крыльца. Потом сел в машину и уехал.
Утренний воздух сразу заметно посвежел.
Три дня Криволапыч прожил у Пекки и Вегана, выходя из дома лишь по крайней нужде. Веган пытался его развлекать фильмами о животных, но Криволапыч их не понимал.
— Не верю! — ворчал он, не зная, что повторяет слова великого театрала Станиславского.
Он через силу ел соевый корм, пил воду из-под крана и подолгу смотрел в окно. От такой комфортной жизни его тошнило.
А на четвёртый день Криволапыч исчез.
Проснувшись и не увидев друга, лис обыскал всё «жилище ветерана», после чего выбежал на улицу.
Деревню освещала огромная красная луна, что лежала на горизонте, как фонарь на полке.
Веган сразу учуял след приятеля: он тянулся к заливу. Это чуть-чуть успокоило лиса. Значит, Криволапыча не похитили, а он ушёл сам. Но зачем?
С минуту Веган размышлял об этом. Потом подумал, не разбудить ли Пекку? Но тому сегодня предстояли две длительных экскурсии, и лис решил действовать в одиночку.
Через полчаса он поднялся на верхнюю площадку наблюдательной вышки, однако так была пуста. Лис подошёл к «детскому» окошку. Все вокруг — и птицы, и лес, и даже вода в заливе — все, кроме лиса спали и видели хорошие сны.
Куда же, в конце концов, провалился Криволапыч? Неужели после всего, что было, он решил вернуться в барсучью нору?
Веган сбежал с вышки и двинул на холм к Тойво. И опять разбуженный во внеурочный час барсук устроил скандал, наградив лиса титулом «прихвостень агрессора». Однако вежливому лису всё-таки удалось успокоить крикуна и узнать, что Криволапыч уже четыре дня не появлялся в норе. Барсук добавил, что очень даже этому рад, и что не будет переживать, если «этого чернохвостого кто-нибудь взял да и сократил».
Тойво уже вышвырнул на поляну пожитки соседа, состоявшие из обглоданной птичьей косточки и рваной копии определителя птиц.
Не на шутку встревоженный лис разыскал знакомых соек. Они видели, как вчера поздно вечером, почти ночью, Криволапыч рысил по гусиному полю вдоль просёлка.
Поблагодарив птиц, лис кинулся к дороге. Там он включил обоняние на полную мощность и, не смотря на оглушающий запах навоза с полей, смог уловить след енотовидной собаки. По нему, как по невидимым рельсам, лис потрусил вдоль берега.
То теряя след, то снова находя, Веган миновал лесок у скалы-кита, пробежал мимо нескольких хуторов и оказался у маленькой укромной пристани в километре от заповедника.
Вокруг стояла неподвижная, стеклянная тишина, которую как ни старались, не могли разбить слабые звуки только начинающегося утра. Люди спали. Сосны перекидывали лёгкий ветерок с одной зелёной лапы на другую. Несколько лодок и старый белый катер покачивались на волнах, иногда глухо ударяясь в старый деревянный причал.
Веган недоумённо огляделся. Он совсем не понимал, что могло привести сюда Криволапыча? Не на лодке же он катался!
Лис поднял голову и, прищурившись, потянул носом. Запах Криволапыча усилился. Следуя за ним, лис пробрался сквозь густой, как метла, можжевельник и замер от неожиданности. На самом берегу, одним углом касаясь тёмной воды, стояла большая клетка-самолов. Она была пуста, но примятые стебли камыша указывали на то, что ещё недавно тут был пленник. В траве лежал недоеденный кусок мяса.
Вокруг Вегана осиным роем закружились вопросы. Что у заповедника делает клетка? Как тут оказался Криволапыч? Жив ли он? И, наконец, куда его увезли?
Несколько минут он в растерянности стоял перед клеткой.
Вдруг за деревьями послышался шум, похожий на бархатистое жужжание бронзовки. Между стволов вспыхнуло что-то красное, и через пару секунд к пристани подполз железный клещ с надписью «Общество защиты ОТ животных».
Желудок лиса превратился в кусок льда.
Из машины вышел Яри.
Вегана скрывал можжевельник, и вдоль узкой полоски берега можно было сбежать в чёрный провал спящего леса. Но лис принял другое, на первый взгляд очень глупое решение. Он бросился в клетку, и дверь захлопнулась с неприятным щелчком.
Яри, виртуозно ругаясь, перелез через можжевельник и остановился у клетки. Черты серого лица под чёрной шляпой сложились в рисунок недоумения.
— Не понял, — сказал он, по обыкновению сунув руки в карманы. — Это чё за байда?
Веган, вздрагивая, смотрел на то, что помещалось между чёрной шляпой и серым комбинезоном.
— Краеведова живность, что ли? — спросил сам себя Яри.
Он пригнулся к решётке, ковыряя жёлтыми глазами пленника. Лис вжался в угол, как улитка в раковину.
— Шкура, что надо! — заключил Яри. — А бумагу потом сделаю.
Он отправился к машине и вернулся с пластмассовой переноской для собак. К его удивлению долго возиться с лисом не пришлось. Веган сам зашёл в переноску. Правда, он так тявкнул на Ярвинена, что тот вздрогнул и сказал: «Но, но!»
Затем Яри снова насторожил ловушку, и через минуту клещ с белой надписью уполз прочь от старой пристани.
Переноска с лисом стояла на переднем сидении, так что Веган видел куски деревьев и домов, из которых мысленно складывал цельную картину. Автомобиль ехал к южному побережью. К той самой деревне, где недавно Криволапыч безрезультатно пытался подсчитать местных птиц.
Машина кровавой каплей покрутилась между скрытыми в лесу хуторами, пробежала мимо древних захоронений — гордостью муниципалитета — и взобралась на лесистую горку, похожую на голову с зелёным чубом.
