Когда все оладьи были съедены, они выбрали самую высокую гору и стали взбираться на вершину. Ведь обсерваторию скорее всего построили поближе к звездам.
Был поздний вечер. Древние горы величественно дремали. Их вершины смотрели друг на друга через пропасть, куда заполз туман, серо-белый, холодный как лед. Время от времени от больших тяжелых туч отрывался клочок и скользил по горному склону, на котором гнездились орлы и кондоры.
На одной из горных вершин горел крошечный огонек. Если подойти ближе, можно было разглядеть, что это освещенная изнутри желтая палатка. Губная гармоника Снусмумрика звучала так одиноко в этой пустынной глуши, а где-то далеко сидела гиена и, подняв морду, прислушивалась. Она никогда прежде не слышала музыки. Потом она завыла, жутко и протяжно.
— Это еще что за вой? — спросил Снифф и придвинулся поближе к огню.
— Пустяки, — ответил Снусмумрик. — А теперь послушаем песенку про шмеля, который отправился на карнавал. — И он заиграл снова.
— Хорошая песня, — сказал Муми-тролль. — Но я так и не понял, что он там делал и веселый ли это был карнавал. Лучше расскажи нам что-нибудь.
Снусмумрик подумал немного. А потом спросил:
— Рассказывал я вам про снорков, которых я повстречал несколько недель назад?
— Нет, — ответил Муми-тролль. — А кто такие снорки?
— Неужели ты не знаешь, кто такие снорки? — удивился Снусмумрик. — А ведь, похоже, они тебе родня. Уж очень ты на них похож. Правда, ты белый, а они разноцветные. К тому же они меняют расцветку, когда волнуются.
В глазах у Муми-тролля мелькнул злой огонек.
— Никакая они мне не родня, — рассердился он. — Не могут у меня быть родственники, которые меняют окраску. Есть только одна порода муми-троллей, и все они белые.
— И все же снорки очень похожи на тебя, — спокойно повторил Снусмумрик. — Я имею в виду не цвет. А фигуру. Этот снорк, о котором я говорю, любит все улаживать и выяснять. Очень нудный. Его младшая сестренка слушает, что говорят, а думает о другом. Может, о самой себе. Она вся покрыта мягким пушком, а на лбу у нее челка, которую она все время расчесывает.
— Вот чудачка, — сказал Муми-тролль.
— Ну и что потом? — спросил Снифф.
— Да ничего особенного, — ответил Снусмумрик. — Она плетет из травы маленькие спальные циновки и варит целебные супы, когда у кого-нибудь болит живот. За уши она вставляет цветы, а на левой ноге носит браслет.
— Но ведь это вовсе никакой не рассказ! — воскликнул Снифф. — Ничего захватывающего в этом нет!
— Неужели ты считаешь, что встретить снорка, который меняет окраску, совсем неинтересно? — удивился Снусмумрик и снова стал играть.
— Не только барышня чудачка, а и сам-то ты чудак! — сказал Муми-тролль.
Он залез в спальный мешок и повернулся мордочкой к стенке палатки.
Но ночью ему приснилась эта маленькая фрёкен Снорк, похожая на него самого. И он подарил ей розу, чтобы она носила ее за ухом.
* * *
— Какая чушь! — воскликнул Муми-тролль, проснувшись на следующее утро.
В палатке стояла холодина.
Снусмумрик кипятил чай.
— Сегодня мы поднимемся на самую высокую вершину, — сказал он.
— А почем ты знаешь, что нам надо именно туда? — спросил Снифф, вытягивая шею, чтобы увидеть вершину.
Но она спряталась в тяжелых серых тучах.
— Нет, вы только посмотрите! — воскликнул Снусмумрик. — Повсюду набросаны окурки! Это все профессора набросали!
— В самом деле, — хмуро сказал Снифф, недовольный оттого, что сам их не заметил.
Они пошли вверх по извилистой горной тропинке, на всякий случай обвязав животы одной спасательной веревкой.
— Помните, если что, так вы будете виноваты, — крикнул Снифф, который шел последним. — И не забудьте про мое воспаление уха!
Гора становилась все круче и круче, они поднимались все выше и выше. Все вокруг них было древним, огромным и одиноким, ужасно одиноким.
Между вершинами голых скал парил кондор на распростертых крыльях — единственное живое существо в Одиноких горах.
— Какая здоровенная птица, — сказал Снифф, — ей наверное, здесь очень одиноко.
— У него здесь где-нибудь есть жена и целая куча маленьких кондорят, — возразил Снусмумрик.
Кондор величественно проплыл дальше, поводя туда-сюда крючковатым клювом и глядя на все холодными глазами. Пролетая над ними, он вдруг остановился. Крылья его слегка подрагивали.
— О чем он сейчас думает? — спросил Снифф.
— Вид у него злобный, — сказал Муми-тролль — Мне кажется, он думает о нас…
И тут Снусмумрик крикнул:
— Он летит на нас!
И они, все трое, упали и прижались к скале. Шумя крыльями, кондор ринулся на них. Они забились в узенькую трещину и прижались к скале еще сильнее, крепко уцепившись друг за друга, беспомощные и перепуганные насмерть. Вот он уже здесь. Он налетел как вихрь, хлопая крыльями по скале. Ах как стало темно! Как страшно!
И вдруг снова наступила тишина. Они, дрожа, высунули мордочки. Под ними, глубоко внизу, в темной пропасти кондор описывал большой полукруг. Потом быстро поднялся и полетел над горами.
— Ему стыдно за неудачу, — сказал Снусмумрик. — Кондоры очень гордые. В другой раз он на нас не нападет.
— Нужен мне этот кондор со своими кондорятами! — закричал взволнованный Снифф. — Куда как трогательно! Да еще эти гигантские ящерицы и водопады, которые уходят прямо под землю! Не слишком ли много приключений для такого маленького зверька, как я?
— Самое большое приключение еще впереди, — сказал Муми-тролль. — Наша комета.
Все трое поглядели на тяжелые облака.
— Хотелось бы, чтобы небо прояснилось, — заметил Снусмумрик. Он поднял оброненное кондором перо и прицепил его себе на шляпу. — Пошли! — добавил он. — Надо идти дальше.
После обеда они вскарабкались так высоко, что попали в тучу. Сразу их облепил холодный туман. Кроме серой пустоты, они не видели ничего. Скала стала скользкой, идти по ней было страшно. Они жутко замерзли, и Муми-тролль печально думал о своих шерстяных брючках, которые теперь плыли вместе с плотом к центру Земли.
— Я думал, что тучи мягкие, пушистые, что идти по ним приятно, — сказал Снифф, чихая. — До чего же мне надоело это дурацкое путешествие!
— Что это там? — спросил Муми-тролль, резко останавливаясь. — Там что-то блестит…
— Бриллиант? — оживился Снифф.
— По-моему, это маленький браслет, — ответил Муми-тролль и углубился в туман.
— Берегись! — крикнул Снусмумрик. — Он лежит на самом краю пропасти!
Муми-тролль очень осторожно пошел дальше. Он лег на живот возле самой пропасти и протянул лапу.
— Держите веревку! — крикнул он.
Снусмумрик и Снифф держали веревку изо всех сил, а Муми-тролль подполз к краю пропасти.
— Да, — печально ответил Снусмумрик. — И она была такая красивая! Вечно рвала цветы в самых опасных местах!
— Теперь она, наверное, разбилась всмятку, — сказал Снифф.
Наконец они сели отдохнуть, молча уставившись на клубящуюся серую дымку. И тут в тучах открылся клочок неба. Внезапно все море облаков оказалось под ними. Теперь сверху облака казались такими мягкими и красивыми, что хотелось бродить по ним, нырять в них, танцевать на них!
— Вот мы и над облаками, — торжественно сказал Снусмумрик.
Они огляделись вокруг, посмотрели на небо, которого так давно не видели.
— А что это с ним? — с ужасом шепнул Снифф.
Небо было не синее. У него был какой-то странный красноватый оттенок.
— Может, это просто солнечный закат, — неуверенно сказал Снусмумрик.
— Ясное дело, — согласился Муми-тролль. — Это просто солнце садится.
Но они знали, что солнечный закат тут ни при чем. Это комета разлила свой красный свет на вечернем небе. Она была на пути к земле и ко всему, что жило и ползало по ней.
На самой высокой вершине колючей горной гряды стояла обсерватория, где профессора делали массу замечательных открытии, выкуривали тысячи сигарет и жили в одиночестве рядом со звездами. В башне обсерватории верхушка круглого стеклянного потолка была украшена стеклянным шаром. Шар этот все время медленно вращался.
Муми-тролль шел первым. Он открыл дверь и благоговейно остановился на пороге. Внутри башни была одна огромная комната, где самый большой в мире телескоп постоянно наблюдал за звездами. Он медленно вращался, вглядываясь в Космос, не грозит ли оттуда опасность, и мурлыкал, словно кошка.
Бесчисленные маленькие профессора суетились повсюду, карабкались вверх и вниз по блестящим латунным лестницам. Они что-то подкручивали, измеряли, настраивали и то и дело что-то записывали в записные книжки. Они очень торопились и все подряд курили сигареты.
