Николай Александрович. Офицеры были в восторге. Говорили и про только что содеянные боевые подвиги, и про дела домашние, семейные, про старое славное прошлое своих частей. Государь, знавший военную историю не хуже любого профессора, напомнил, что 2-й и 8-й пластунские батальоны покрыли себя славою еще при обороне Севастополя. На загорелых лицах улыбки расплывались во весь рот. Снявшись с офицерами и по частям, и в общей группе, государь отбыл, при криках «ура!», в Севастополь, а батальоны, с музыкой и песнями, пошли по казармам.
И неслась лихая казачья песня через Черное море к родным кавказским берегам и замирала вдали.
После завтрака государь пожелал взглянуть на столь любимый им южный берег Крыма и совершил прогулку на автомобиле за Байдарские ворота, до ближайших деревень, где произошли оползни. Пострадали даже сакли. Осмотрели места катастрофы.
В 11 часов ночи государь отбыл на север. Его провожала тихая, звездная южная ночь.
19 апреля императорский поезд остановился близ станции Борки, у платформы храма Христа Спасителя, на 49-й версте от Харькова, где 17 октября 1888 года царский поезд, следовавший из Севастополя в Гатчину, и в котором находился Александр III со всей семьей (супруга, три сына и две дочери), потерпел страшное крушение.
В 12 часов 14 минут дня, в то время, когда царская семья завтракала со свитой в вагоне-столовой, поезд, шедший со скоростью 64 версты в час по насыпи, вышиною в 6 сажен и шириною в 4 с половиною сажени, с крутыми откосами, сошел с рельс. Несколько вагонов были разбиты вдребезги, несколько скатилось с насыпи. Убитых оказалось 23, раненых — 41, из которых 6 умерло.
Вагон-столовая тоже скатился с насыпи, но царская семья, слава богу, не пострадала. По рассказу одной из великих княгинь, сидевшие [в вагоне] почувствовали страшное сотрясение, страшный треск и первый толчок, от которого все были сброшены со своих мест. Вагон летел вниз, получился второй толчок, и столовую как бы повернуло слева направо. Затем — третий толчок, вагон развалился, крыша упала и как бы накрыла всех. Маленькие же Михаил Александрович и Ольга Александровна были выброшены на насыпь, но невредимы. Государь [50] и дочери получили легкие ушибы.
После первого потрясения, высвободившись из-под обломков и увидав, что все живы, их величества со старшими детьми тотчас же стали подавать помощь раненым. Отовсюду неслись стоны. Государь отдавал все распоряжения. Увидав обломок гнилой шпалы, государь передал его жандарму. На вопросы о здоровье государь отвечал: «Ничего, я только ушиб немного правую ногу».
Причины крушения, как оказалось после соответствующей экспертизы, были чисто технические. Поезд шел с не соответствующей его составу большой скоростью, с двумя товарными паровозами и с не вполне исправным вагоном министра путей сообщения во главе. (Летом того же года, после проезда императорского поезда по Юго-Западным железным дорогам, начальник дороги Витте, сопровождавший поезд, подал министру путей сообщения Поссьету рапорт, в котором предостерегал, что непомерно быстрое движение с двумя товарными паровозами, с таким тяжелым поездом, как императорский, так расшатывает путь, что поезд может вышибить рельсы, вследствие чего может потерпеть крушение. Витте требовал изменения расписания для его дорог, заявляя, что в противном случае он отказывается проводить поезда. На рапорт не было обращено соответствующего внимания, хотя скорость для дорог Витте и была уменьшена согласно его требованию.)
Никакого злоумышления революционного характера не было, но в публике пошел слух, что крушение явилось результатом взрыва бомбы, которая-де была подложена в форму, в которой приготовлялось мороженое. На месте крушения была воздвигнута красивая часовня, и при проезде государя там всегда служили молебен. Отслужили молебен и теперь.
20 апреля государь прибыл на станцию Болва Брянского уезда Орловской губернии. Около станции находился большой завод Брянского акционерного общества. Один завод общества его величество уже видел в январе в Екатеринославе. На обоих заводах работало до 35 000 рабочих, которым выплачивалось до тридцати миллионов рублей в год. Расход заводов на церкви, школы, библиотеки и больницы достигал свыше 300 000 рублей. Завод работал ныне на войну: снаряды, вагоны, паровозы, продолжая выработку и сельскохозяйственных машин.
Встреченный на станции губернскими и уездными властями, заводской администрацией и депутациями от населения, государь принял хлеб-соль и пожертвование на раненых. Население заводского поселка, учащиеся и нарядная пожарная команда с оркестром музыки стояли по обе стороны дороги к церкви. После молебна, при входе на заводскую территорию, у красивой триумфальной арки, депутация от рабочих поднесла хлеб-соль.
Один из рабочих произнес речь: «Великий государь, рабочие Брянского завода счастливы тем, что ты, державный хозяин земли Русской, не забываешь нас и пришел посмотреть на наш труд. В эту годину наши дети и братья грудью стоят за тебя и родину дорогую, а мы здесь не покладая рук своих с радостью отдаем свой труд и свое достояние на славу тебе и счастье России. Милостиво прими, державный государь, нашу хлеб-соль».
Поблагодарив депутацию и подарив говорившему речь часы, государь вступил на территорию завода. Сплошными стенами стояли тысячи рабочих и горячо встречали государя. Спокойно и внимательно осматривал государь отдел за отделом, слушая объяснения администрации и рабочих. Время от времени благодарил то одну, то другую группу, а иногда и отдельных рабочих у станков.
«Я очень рад быть у вас на заводе. Великое вам спасибо за ваш труд», — говорил не раз государь рабочим.
Непосредственная близость государя, его простое обращение, простые, но показывающие знание дела и условий труда вопросы производили очень большое впечатление на рабочих. А кругом все шумело, визжало, скрипело — завод работал полным ходом. Прервав осмотр для завтрака, государь поехал в поезд и по дороге остановился и посетил несколько домиков семейных рабочих. Семьи были дома, а мужья на заводе. Удивлению женщин и детей не было предела. Сперва наступало как бы остолбенение, но ласковые, простые, сердечные вопросы государя подбодряли женщин, и те скоро оправлялись и уже радостно, но толково отвечали государю на его расспросы и даже угощали, чем могли. Когда же государь передавал женщинам подарки на память о своем посещении, вновь наступала растерянность, и затем они хватали руки государя и покрывали их поцелуями.
К высочайшему завтраку в числе приглашенных были: председатель правления Кошкаров, директор завода Буховцев. После завтрака осмотр продолжался еще несколько часов. В музее государю поднесли модель бронированной крепостной башни, модели двух плугов и бороны с просьбой передать их наследнику. Поднесли и альбомы завода. Расписавшись в золотой книге завода, государь беседовал с группой наиболее старых рабочих и подарил им часы. Были осмотрены больница, хлебопекарня, госпиталь. Стало уже смеркаться, когда
