Аристократические особы, говорящие о своей бедности, — это попахивало лицемерием. Но в случае с Францем Фердинандом для этого были определенные основания. Люди думали, что доставшееся ему в наследство Эсте сделало его непомерно богатым. Но это наследство и траты на его содержание перевешивали доходы: к концу 1914 г. эрцгерцог по-прежнему передавал большую часть выручки вдове герцога Модены. После того как Франц Фердинанд приобрел Конопишт, он согласился на установление многочисленных пенсий для работников замка и даже распорядился назначить заработную плату тем, кто ничего реально не делал, как например, человеку, чьей единственной обязанностью было подносить фитиль к пушке, которая стреляла в полдень (сами пушки были уже удалены из замка).
Мало разбираясь в стоимости денег, эрцгерцог порой тратил их слишком свободно на свои архитектурные проекты или на подарки для жены и детей и потом удивлялся тяжелому финансовому положению. В результате Францу Фердинанду приходилось экономить, чтобы обеспечить будущее своих детей. Герцог Модены запретил продажу какой-либо части своего наследства в Эсте. Он не мог передать наследство сыновьям эрцгерцога, которые исключались из него как дети от морганатического брака, но наследником мог стать его племянник Карл. Также дети Франца Фердинанда по той же причине не могли рассчитывать на деньги из императорской казны. Их наследством будут личные владения и доходы эрцгерцога. Эта ситуация заставляла их отца быть очень экономным, учитывая то, что его дети могли рассчитывать только на земли в окрестностях Конопишта.
Парк Конопишта предназначался для дохода, а сад — для наслаждения. Сад был величайшей гордостью эрцгерцога, он задумал и создал его с помощью двух придворных садоводов. Небольшая речка, протекающая под замком, была перегорожена плотиной, так что возникли два больших пруда, к которым приходили на водопой олени; в 1913 г. был создан альпийский сад, укрытый в тени вечнозеленых елей. Классические скульптуры из коллекции Эсте украсили пейзаж; декоративные фонтаны и посадки деревьев окружали рукотворные мостики над извилистыми ручьями, один из которых был назван «мостик Софии» (Sophiebrücke), в честь его жены. Одним из самых известных мест этого сада был розарий эрцгерцога. В начале 1898 г. Франц Фердинанд работал вместе с венским придворным садовником Карлом Мёсснером над созданием сложной круговой паттерны ниже замковой южной террасы. Здесь зацвели более двухсот различных сортов роз, собранных со всего мира и посаженных в чешскую почву к восторгу эрцгерцога. Конопишт был домом, но розовый сад — гордостью и радостью Франца Фердинанда.
Вечером дети, как правило, присоединялись к своим родителям в парке, гуляли с ними по лесу или катались в карете. Маленькая София, Макс и Эрнст любили кататься верхом, в отличие от их отца: эрцгерцог был не очень хорошим наездником и предпочитал ездить в небольшой двуколке. Однако что он любил, так это автомобили. У Франца Фердинанда были Lohner-Porsche, Daimler, а Mercedes служил ему для длительных путешествий по окрестностям. Он распугивал животных и фермеров, проносясь на большой скорости по сельским дорогам. Зимой они катались на коньках на замерзшей поверхности озер и съезжали на санках с заснеженных холмов; весной играли в теннис (в этом виде спорта Франц Фердинанд и София преуспели) и плавали на лодке. Когда дети были маленькими, у них был сенбернар; после того как в один из дней перевозбужденный сенбернар стал вдруг набрасываться на мальчиков, эрцгерцог выгнал из замка всех животных. Периодически они разбавляли эту приятную рутину тем, что выбирались в Прагу на детские концерты, в театр или в цирк.
Вымытые после приключений, дети собирались вместе с родителями за чаем в Розовом салоне. Это место было святилищем Софии в стенах старого замка. Комнату украшали ткани с цветочными мотивами, в мерцающих лучах люстры мягко светилась отделанная фарфором печь, раскинулись мягкие диваны и кресла в стиле неорококо. Уютно святящиеся торшеры, пальмы в горшках, картины и семейные фотографии — все было исполнено в эдвардианском стиле, очень удобном и женственном. После того как дети отведывали выпечки, они играли на углу кровати под внимательным взглядом их родителей. Франц Фердинанд закуривал и начинал читать вслух, София рукодельничала.
Официальные ужины проходили достаточно редко, но на них Франц Фердинанд неизбежно облачался в мундир или белую рубашку с бабочкой и фрак, а София — в одно из роскошных вычурных платьев. Франц Фердинанд щедро одаривал жену драгоценными камнями: нитями жемчуга, алмазными брошами, серьгами, колье, искристыми плюмажами и мерцающими ожерельями. У Софии было пять диадем, в том числе одна, подаренная императором, и она надевала их в торжественных случаях. Ее любимой была невысокая алмазная бандотиара, которую можно было носить и как ожерелье.
Если гостей не было, семья собиралась на трапезу в небольшой столовой, примыкавшей к Розовому салону. Эрцгерцог предпочитал простую пищу: супы и гуляш, жаркое из свинины, говядины, оленины и дичи; квашеная капуста, жареная печень, капуста цветная, лапша и пельмени оказывались на столе с большой регулярностью, — и запивал обычно пивом. Франц Фердинанд мог выпить изредка вина или ликера, но шампанское он не любил. Кофе появлялось только в присутствии гостей, сами Франц Фердинанд и София предпочитали чай.
Если супруги принимали гостей, все проходило по другому сценарию. Дети, как правило, присоединялись к своим родителям за ужином, даже если присутствовали гости; только при официальных визитах им накрывали отдельно, но и тогда им позволяли посмотреть на нарядно одетых гостей и их манеры. Изысканную трапезу устраивали в зале Лобковиц: мифологические персонажи парили над головами обедающих, а одетые в ливреи лакеи подавали утонченные французские блюда под соусами. В то время как семья пользовалась на обедах обычной посудой из хрусталя и фарфора, украшенной герцогской монограммой, при приеме гостей блюда подавались на посуде с изображением двуглавого орла Габсбургов и золотой короны. Когда эрцгерцог однажды заказал 50 приборов из дорогого богемского хрусталя и представитель завода заметил, что нанесение на них соответствующего орнамента значительно повысит их стоимость, эрцгерцог ответил, что это не является проблемой. Присутствовавшая при этом София шепнула ему: «Франци, Франци! Никто не говорит, что ты венский бизнесмен!»
После окончания трапезы София забирала с собой дам, а Франц Фердинанд оставался председательствовать за столом вместе с мужчинами, ведя разговоры о политике. Потом все оставшиеся собирались в Розовом салоне. Эрцгерцог доставал из посеребренной, украшенной его инициалами латунной коробочки альтесскую сигару из Вены и счастливо дымил. София порой играла на пианино, хотя это часто было бесполезным делом: многие могли оценить классические произведения, которые она знала и умела играть во множестве, но не Франц Фердинанд. Он разделял императорскую приверженность к буржуазной музыке, не любил большинство произведений классической музыки и особенно ненавидел Вагнера. Эрцгерцогу нравилась светская опера, венская танцевальная музыка, популярные мелодии и сентиментальные песни о любви; как-то раз на улице Вены он даже остановился, чтобы с удовольствием послушать звуки шарманки.
