Трамвай замер на путях; вагоновожатый спал, опустив голову на рычаг: опять бомбили Плоешти и на электростанции не хватало горючего. Николай свернул на Пушкинскую и ускорил шаг.
Железной дорогой и портом Одессы формально руководили румынские чиновники, но фактически всеми морскими перевозками ведало «Зеетранспортштелле», а на железной дороге — немецкие коменданты и советники.
Гефт пошел к коменданту вокзала, поговорил с ним по-немецки, рассказал старый анекдот, угостил английской сигаретой.
Комендант посмотрел пропуск Вагиной и удивился:
— Черт ее несет в Балаклею! — и, понизив голос, доверительно сообщил: — Русские на этом участке прорвали фронт, — но все же написал записку в кассу.
С бумажкой коменданта Николай направился в отдельную кассу, получил билет до Черкасс и поставил компостер на пропуск.
Николай еще издали увидел Глашу — ничем не примечательная женщина, в черном платке и темном, с чужого плеча пальто. В одной руке она несла обшарпанный фанерный баул, в другой узелок. Растерянная, беспомощная, маленькая женщина, каких много на дорогах войны...
Он подошел к ней и поздоровался. Глаша протянула вялую ладонь лодочкой — всегда она отвечала сильным пожатием — и молча пошла за ним.
Когда они оказались одни на платформе — посадка еще не началась, хотя состав стоял на путях, — Глаша сказала:
— Сегодня чуть свет приходил товарищ Роман. Он обо всем меня расспросил, все поглядел, полистал книжку и сказал: «Даю добро!» Вы не думайте, я вам верю, но теперь как-то на сердце спокойнее.
В глазах ее блеснул смешливый, лукавый огонек и тотчас погас. С постной маской святоши она поднялась за ним в вагон. Здесь уже были пассажиры, те, кто побойчей, у кого знакомства в охране.
Глаша залезла на верхнюю полку, положила под голову узелок и поставила баул рядом. Только теперь Николай заметил, какие старые, стоптанные на ней башмаки, и пожалел, что не купил ей новые.
Молча она ответила на пожатие его руки, и он вышел из вагона.
Николай стоял на платформе все время, пока шла посадка, до тех пор, пока поезд не тронулся и не скрылся за поворотом красный огонек ограждения.
Весь день Николай мысленно был с Глашей. Он в Голте выбирался с ней из поезда и долго ждал состав на Смелу. Он метался с ней от вагона к вагону в поисках места... Но к вечеру новые события вытеснили из его сознания миссию Глаши.
На восемь часов вечера были назначены ходовые испытания «РВ-204».
В шесть часов, захватив с собой портфель, Николай поехал на извозчике к Лопатто. Дверь ему открыл Эдуард Ксаверьевич и на его немой вопрос ответил:
— Ваш заказ выполнен, — добавив с усмешкой: — Думаю, рекламации не последует...
Николай поставил портфель на стол, извлек из него и передал Лопатто объемистый тяжелый предмет, пояснив:
— Не удивляйтесь, это кирпич. В следующий раз, когда привезу вам заготовки, я заберу его...
— Не кажется ли вам эта предосторожность излишней?
— Предосторожность никогда не бывает излишней. Недавно товарищ Роман дал мне заслуженный урок.
Профессор достал из ящика письменного стола сверток, перевязанный бечевкой.
— Вот вам «гостинец». Запас сырья в лаборатории оказался довольно значительным, можете заказывать детали.
— Профессор, я вам не буду говорить высокие слова благодарности. Большое спасибо...
— Не стоит...
— Задерживаться мне у вас с таким «гостинцем» не следует, да и ждет у подъезда извозчик...
— Понимаю.
Лопатто проводил его в прихожую и открыл дверь.
Приехав на завод, Николай направился прямо в механический к Рябошапченко. Лизхен не было, и они могли говорить свободно.
— Ты задержал с утренней смены Тихонина? — спросил Николай.
— Да. Поначалу парень полез в бутылку, но, когда я его познакомил с задачей, пришел в телячий восторг. Ушел обедать, вернется ровно к восьми.
Николай развернул сверток, внимательно осмотрел кусок угля и положил его на топливо возле печи. Кусок ничем не отличался от других, разве что был крупнее.
— Здесь мелочь со штыбом. На «РВ-204» я видел отборный уголь. В бункере он не будет «прыгать в глаза»...
— Ты прав, Иван Александрович. Убери его с глаз подальше. Теперь слушай: после ходовых испытаний корабль возвращается в ковш и швартуется у третьего пирса. Технические эксперты проходят, так сказать для наведения глянца, в машинное отделение. Тихонин задерживается, спускается ниже и бросает взрывчатку в бункер. Ясно?
— Ясно, Николай Артурович. В общих чертах я Тихонина проинструктировал. Он будет в бушлате нараспашку, а взрывчатка под тельняшкой, заправленной в брюки...
— Не долго доставать?
— Почему? Выпростать тельняшку из-под ремня, и все!
— Ну, смотри. Тебе виднее. Парень волнуется?
— Он отчаянный. Для него, чем опаснее, тем интересней. Он же романтик! Просил настоящего дела...
Время близилось к восьми.
Спрятав «гостинец» в топливо возле печи, они направились к третьему пирсу.
На «РВ-204» ждали только адмирала Цииба.
Здесь были: баурат Загнер, капитан Риш, шеф Купфер, профессор Вагнер и несколько незнакомых военных из «Зеетранспортштелле».
Прямо к пирсу подошел черный «Хорьх» адмирала.
Цииб вышел из машины и поднялся по трапу. Горнист сыграл «захождение». Корвет-капитан Фридрих фон Троттер отдал рапорт. На форстеньге подняли адмиральский флаг.
Члены комиссии, в том числе Гефт, взошли на корабль.
Трап убрали. Боцман объявил снятие со швартовов.
Медленно, отрабатывая левой машиной, «РВ-204» отваливает носом от пирса. Отданы кормовые швартовы. На малых оборотах двух машин корабль медленно, но со все нарастающим ходом, отлично лавируя в заводском ковше, выходит в открытое море. Машины работают безукоризненно.
Спустя минут тридцать на ходовой мостик вызвали Гефта.
Глядя на инженера, словно отчитывая за нерадивость, адмирал сказал:
— Ремонт выполнен отлично! Со стороны главного механика — никаких претензий! Я объявляю вам, герр инженер, благодарность и подаю рапорт командованию о награждении вас Железным крестом третьей степени за безупречную службу военно-морским силам Германии, — Цииб протягивает инженеру руку. — Еще раз благодарю вас! Хайль Гитлер!..
— Хайль Гитлер! — вскидывает руку Николай Артурович.
С поздравлениями к инженеру подходят баурат и Вагнер.
Совершая эволюцию, корабль разворачивается и идет к заводскому ковшу.
Из разговора с Вагнером Николай узнал, что «РВ-204» доставит их к третьему пирсу и уйдет к главному причалу «Зеетранспортштелле», откуда с транспортом выйдет курсом на Севастополь ровно в полночь.
— Я бы хотел, господин майор, с комиссией технических экспертов в последний раз взглянуть на работу двигателей...
