они были, кстати, просто друзьями.
Ещё забавно было то, как мы по вечерам провожали друг друга по очереди. Сначала доходили до её дома, а потом шли обратно, до меня. И так по нескольку раз, пока совсем не темнело и наш папа не шёл окончательно её провожать.
Слушали музыку мы тогда на катушечных магнитофонах, у Янки был магнитофон «Комета 212». Она любила Битлов, группу ABBA, певицу Gilla, но больше всего тащилась по Аманде Лир, прям обожала её. Иногда мы собирались у Янки и пели всё подряд под гитару и фортепиано, а аккомпанировала, разумеется, Янка.
Когда Янка поступила в Институт инженеров водного транспорта, я иногда ходила на пары вместе с ней, притворяясь студенткой той же группы. Моя фамилия даже стояла у них в журнале [смеётся]. Я тогда училась на топографических курсах и неплохо чертила, поэтому помогала Янке с черчением. Когда Янке надо было готовиться к какому-нибудь экзамену, она по ночам просто глушила кофе кружками. А как-то раз на химии мы ставили опыты, и Янка намешала что-то не то, и колба взорвалась. Пришлось всё тушить огнетушителем – вот это был кипиш. Ещё от института мы участвовали в соревнованиях, ходили на лыжах, выезжали в Заельцовский парк. Мы тогда пришли самыми последними, Янка под конец уже сняла лыжи, тупо несла их в руках и орала что-то типа: «Вперёд, Советский Союз!» Прикалывалась так. В институте у нас появилась подружка Майя, Янкина одногруппница. Мы звали её Майка. Как-то мы поехали к ней в гости и задержались там, так как им надо было готовиться к английскому. И так мы надолго зависли, что общественный транспорт перестал ходить. А нам надо было домой, чтобы родители не потеряли. И мы «застопили» бетономешалку и доехали на ней прям до моего дома – это был тот ещё прикол. Ещё в институте Янка начала активно заниматься музыкой, знакомиться с разными музыкантами, и как-то мы начали отдаляться друг от друга. Потом она и вовсе бросила «Водник» и вообще куда-то пропала.
– Как вы узнали о её увлечении панк- и рок-музыкой?
– Где-то году в 1987-м, мы тогда с Янкой уже не общались, мы шли с Ванькой по центру и встретили её. Нас поразил её внешний вид. Она была вся в булавках, в кирзовых сапогах, одета по-панковски. Мы тогда очень удивились, потому что раньше Янка этим не увлекалась. На тот момент мы про её начавшуюся творческую деятельность вообще не знали.
– А как вы относитесь к творчеству Янки?
– Я Янкины песни вообще услышала только через несколько лет после её смерти, когда ты начала активно Янкой интересоваться. Песни произвели на меня несколько угнетающее впечатление, я их особо слушать не смогла. Потому что они не вязались с той жизнерадостной Янкой, которую я знала. Наверное, мне сложно было вникнуть в её такие непростые песни, поэтому о творчестве, наверное, это не ко мне.
– Как вы узнали о смерти Янки?
– Мы с дочкой в коляске гуляли во дворе, а Валера Бахарев, мой сосед и одноклассник, окрикнул меня с балкона девятого этажа: «Анжела! Янка умерла, сегодня похороны». Я была в шоке. Прям с коляской так и пошла в сторону Янкиного дома и увидела людей с цветами, шагающих в ту же сторону. Гроб был закрыт, народу было прилично, помню что был Егор Летов. Потом многие поехали на Заельцовское кладбище, но я с двухлетней дочкой тогда, конечно, не поехала.
Стоит сказать, что незадолго до своей смерти, где-то за месяц, Янка приходила ко мне в гости. Вела себя как-то загадочно, с дочкой играла, кстати. И не ко мне одной, как потом выяснилось, она тогда приходила, что как-то странно. Как будто приходила прощаться.
Интервью взяла Ольга Ярушкина (Бугаева),
дочь Анжелы Луцкой.
Беседа состоялась в апреле 2021 года.
Иван Луцкий – друг и сосед Янки Дягилевой
– Иван, здравствуйте! Спасибо, что согласились дать интервью. Расскажите, пожалуйста, как и когда вы познакомились с Янкой?
– Мы с Яной были соседями. Я с родителями и старшей сестрой жил в доме напротив. Это тоже был частный дом, но несколько скромнее. Меньше, чем у Янки. У нас с Янкой разница в возрасте почти три года, и в детстве мы не особо общались, ну, может, как-то и контактировали, как соседи, но Яну в детстве не особо помню. А вот попозже, когда наша «центровая» молодёжь стала собираться на территории детского садика, там рядом, тоже на Ядринцевской, Янка там стала появляться. Ну а прямо общаться и дружить начали вроде бы в 1979 году, осенью, кажется. Мы тогда были уже постарше. У меня был мотоцикл, она им заинтересовалась, и вот мы иногда на нём катались. Был даже забавный случай! Как-то села она на мотоцикл, чтобы я её прокатил. А я «газанул» сильно, начал ехать и чувствую, что сиденье-то из-под меня куда-то исчезло. Я затормозил, оборачиваюсь, а Янка слетела вместе с сиденьем! Но не упала, а как бы стоять осталась и сиденье у неё осталось между ног. Она же за него крепко держалась, оно в таком положении и осталось. И стоит она, значит, такая испуганная вся, держит это сиденье, но при этом хохочет! Она вообще всё время смеялась, громко и по всякому разному поводу.
– Скажите, помните ли вы Яниных родителей? Общались ли вы семьями?
– Да, родители наши по-соседски дружили, мы периодически ходили друг к другу в гости. Особенно Станиславу Ивановичу, отцу Яны, нравилось к нам в гости приходить. Они с моим отцом могли немножко выпить, и папа мой брал музыкальные инструменты и что-то играл и пел. У нас были гитара и мандолина. И вот они с дядь Славой болтали и шутили, а когда отец мой по-украински начинал говорить, Станислав Иванович смеялся: «Ох Саня, Саня, как ты говоришь смешно, как птичка!» А вот мама Яны мне казалась такой немного задумчивой, серьёзной женщиной.
Ещё сестра моя, Света, тоже с нами с Янкой, бывало, проводила время, общалась. Но она меня на семь лет старше, а Янки аж на десять почти, поэтому общалась она с нами, конечно, как такая старшая подруга.
– Расскажите, каким Янка была человеком?
– Вообще скажу сразу – Янка всегда очень сильно выделялась из толпы. А выделялась тем, что она больше других видела. Вот взять Высоцкого, допустим. Он же больше других видел и поэтому немножко кому-то казался странным. Вот и Яна тоже. Есть у Герберта Уэллса рассказ «Страна слепых».
