за безопасность немецких учреждений в Токио.
— Если так пойдет и дальше, — сказал Зорге, состроив свирепую гримасу, — здесь никто и пальцем пошевельнуть не смеет, если предварительно не уведомит вас об этом в письменном виде.
Польщенный Майзингер громко рассмеялся.
— Ваше здоровье! — крикнул он. — Неплохая шутка!
— А как обстоит дело с противовоздушной обороной? — спросил Зорге и язвительно ухмыльнулся.
— Что такое? — глуповат удивился полковник. — Здесь ведь нет войны.
— А превентивные меры?
— Да?.. Тогда вы правы, — протянул задумчиво Майзингер.
— Такую организацию, — сказал с дружеской иронией Зорге, — нужно готовить заранее в мирное время. И в ней должны учитывать все — личные данные в том числе! Понимаете, полковник? Или вы будете ждать до тех пор, пока кто-нибудь не обскачет вас?
— Послушайте-ка! — крикнул Майзингер воодушевившись. — Ведь вы правы! Это неплохая идея, В ее реализации должны участвовать все! Все без исключения.
— Именно, именно, — подтвердил Зорге. — Это как раз для вас.
Майзингер по-приятельски хлопнул Зорге по плечу, А тот с не меньшей силой ответил тем же, И, довольные друг другом, они рассмеялись.
— Великолепнейшая идея! — закричал Майзингер, наполнив стаканы. А затем в порыве великодушия, подмигнув, спросил: — А не хотите ли вы, доктор, стать дежурным в бомбоубежище — в дамском отделении, конечно?
— Благодарю покорно, — ответил Зорге и насмешливо добавил: — К сожалению, я не имею права занять столь высокий пост, поскольку не принадлежу официально к персоналу посольства.
— Но неофициально — это, может быть, даже лучше? — игриво воскликнул Майзингер. Но, заметив, что Зорге задумчиво рассматривает оставшуюся на столе кучу банкнотов, умерил свой пыл и смиренно добавил: — Это шутка, доктор.
Они снова выпили. Алкогольное пойло, смешанное в их стаканах, имело отвратительный вкус. Зорге попросил чистого виски. Майзингер поспешил на кухню за новой бутылкой.
— Для вас, дорогой доктор, всегда найдется чистейшее виски, — подобострастно объявил полковник. — Для других хватит и низкосортного бочкового джина.
А затем, откупоривая бутылку, Майзингер, как бы между прочим, спросил:
— Не знаете ли вы некоего Зиберта?
— Да, знаю, — протянул Зорге. — Почему вы о нем спрашиваете?
— Этот тип возник недавно передо мной, — сообщил полковник. — Якобы по рекомендации посла. Парень может любого вывести из себя. Он надоел мне своими расспросами.
— А что он хотел узнать?
— Всякую чепуху! Условия безопасности и какую-то другую чушь! Шпионаж, диверсии и все, что такие писаки охотно высасывают из пальца.
— Обращался ли он со специальными просьбами? Называл ли какие-либо фамилии? — не смог скрыть беспокойства Зорге.
Майзингер, поднатужившись, откупорил бутылку.
— Нет, — ответил он. — Одна лишь болтовня. Я сказал, если он хочет что-нибудь узнать, пусть обращается к вам. Вы, мол, все знаете.
— Возможно, — спокойно ответил Зорге. — Я как раз не прочь поговорить с ним.
Тут Майзингер принялся оживленно рассказывать о своем проекте противовоздушной обороны, который он считал почти гениальным. Такую совершенную организацию, по мнению полковника, мог создать только он сам. Весь персонал посольства фактически становился под его команду. Все без исключения!
— А что, полковник, — сменил тему разговора Зорге, — я слышал, мы получаем подкрепление?
— Вы опять все знаете! Но откуда вам известно? — в свою очередь не удержался от вопроса Майзингер.
— Да так, все кругом говорят, — ответил сдержанно Зорге.
— Но вы, наверно, не знаете, кто именно приедет? А?
— Еще нет, — признался Рихард, — но полагаю, что вы, как истинный друг, сейчас мне скажете.
— Конечно скажу, — согласился польщенный гестаповец. — Если я не сделаю это, все равно утром за завтраком вам сообщит об этом сам посол.
— Вот именно, — подтвердил Зорге.
— К нам приезжает новый смазчик оси Берлин—Токио, — иронически сообщил Майзингер. — В помощь послу. Некий посланник первого класса. Форд, или Морд, или же что-то вроде этого. Так зовут парня.
— Он будет присматривать за послом?
— Скажем так: будет его поддерживать.
— А что, это так уж необходимо?
— Это прикрытие. На самом деле у посланника будут свои полномочия. Но мы его быстренько приручим, так что он особенно не разгуляется. У нас такого не будет! Кроме того, посол остается его начальником. А наш генерал умеет быть настоящим шефом.
— Но такой тип, как этот посланник, — задумчиво сказал Зорге, — когда окажется здесь, наверняка начнет активно искать, куда приложить свои силы. Он в первую очередь займется вами, полковник.
— А я дам сдачи, — решительно сказал Майзингер. Он был готов в каждом посланце правительства Третьего рейха, который должен был присматривать, чтобы ось Берлин—Токио крутилась без задержки, видеть своего врага. И, честно говоря, гестаповец уже начал побаиваться столичную штучку, хотя и не показывая этого.
Зорге встал.
— Я порядком устал, — пожаловался он. Затем небрежно указал рукой на кучу банкнотов: — Это ваши, полковник. Гонорар за новости.
— Вы просто чудотворец! — вскричал Майзингер, сияя от радости.
Любой случай шпионажа в первую очередь затрагивает важную тайну. Цифры, факты и любые сведения военно-экономического характера особенно интересуют разведку. И конечно, все о предстоящем военном конфликте и тем более о войне, которая уже идет.
Так, во всяком случае, считали на Западе. Впрочем, и Советы никогда не упускали возможности подчеркнуть: политика их мало интересует, слухи, сплетни, гипотезы нежелательны, а самое важное для них факты, цифры, точные сведения военного характера.
Именно в этой области действовали Зорге и его помощники. И вот по какой схеме. Они собирали с великим усердием, как пчелы мед в улей, везде, где только возможно, военную информацию, которая попадалась им в руки. А в Москве
