Но император Александр, узнав о мере, принятой турками в противность договора и показывавшей мое сильное влияние в Порте, не дождался этого удовлетворения и приказал Михельсону тотчас вступить в княжества и овладеть турецкими крепостями, находящимися на Дунае. Этот генерал перешел 3-го ноября Днестр и достиг без препятствия до границ Сербии. Мы равно обрадовались этому происшествию; Россия надеялась им воспользоваться; а я полагал, что это обстоятельство сделает в мою пользу сильную диверсию; но быстрое падение прусской монархии, изменяя вид дел, обращало все выгоды этого происшествия в мою пользу. В самом деле, рассчитывая время, потребное для получения приказания из Петербурга и для распоряжения о выполнении, видно, что оно было обдумано и предписано прежде, нежели в Петербурге узнали о несчастии Пруссии, иначе император Александр, по благоразумию своему, никак бы не предпринял двойного бремени: и бороться с нами, и действовать против Турции. Получив первое известие о движении нашем к Берлину, он тотчас отправил корпуса Беннингсена и Буксгевдена на помощь Пруссии. 40 000 русских, прибывшие к Висле несколько ранее нас, отступили к Пултуску, чтоб приблизиться к своей второй армии, шедшей усиленными маршами, и так мы перешли реку, не встретив препятствия. Даву и Мюрат, вступив 30-го ноября в Варшаву, с удивлением узнали, что Прага совершенно оставлена, и тотчас же переправили 2-го декабря войска на лодках, чтоб занять этот пункт. Ланн их подкрепил, и мое правое крыло утвердилось на Буге; левое было не менее счастливо. Ней, овладев Торном, выступил из этого города, подкрепляемый кавалерией Бессьера и последуемый корпусом Бернадотта. В центре Сульт и Ожеро приготовили с большими затруднениями переправу через Вислу, между Выссогродом и Модлином. Выехав 16-го из Познани, я прибыл 18-го в Варшаву и ускорил переправу этих двух остальных корпусов; Ожеро, не успев построить мост, переправил свои войска в лодках между 20-м и 22-м около Закрощина. Сульту не удалось переправиться в Выссогроде; но к счастью он нашел средство перейти реку в Плоцке.
Император Александр вверил начальство над своими войсками фельдмаршалу Каменскому, восьмидесятилетнему старцу, который показал в веденных им войнах в царствование Екатерины Великой и силу духа, и мужество. Тотчас по соединении сил он ознаменовал свое прибытие к армии наступательным движением. Он перевел свою главную квартиру в Насельск и расположил четыре дивизии своей первой армии между Укрою, Бугом и Наревом. Вторая армия расположилась между Голыминым и Маковом, оставив одну дивизию на левом берегу Нарева. Прусский корпус под начальством генерала Лестока(7) стоял на берегах Древенцы, по Торнской дороге; он примыкал к левому крылу русских, которые его подкрепили частью войск.
Избегая, чтобы неприятель не стеснил нас на берегах Вислы, и видя необходимость дать нашим действиям более обширный круг перед Варшавой и Торном, я решился начать действовать наступательно. Ней, Бернадотт и часть кавалерии, которая в Торне переправилась через реку, двинулись на Зольдау и Биезунь, маневрируя правым крылом, чтоб отделить прусский корпус и отрезать его от русской армии. Лесток, узнав, что в Биезуне находилась только кавалерия Бессьера, пытался туда проникнуть, но наши храбрые эскадроны ударили на его пехоту, опрокинули одну часть её в болото, а другую заставили отступить с потерею нескольких сот пленных.
23-го декабря в 2 часа утра я отправился к мосту на Буге; Даву перешел его, устроил другой мост на Укре и стал действовать своим левым крылом, стараясь соединиться с Ожеро, который наступал к Новумясту, и с Сультом. Наше концентрическое движение счастливо исполнилось; Ожеро овладел переправою через Укру в Курсумбе, где 14-й линейным полк поддержал славу, приобретенную им при Риволи: оттуда он направился на Новомясто. Я двинулся с войсками Даву в Насельск, откуда мы вытеснили, после сильного сопротивления, дивизию Остермана(8). Беннингсен сосредоточивался у Стржекочина. Неприятельские войска начали отступать на всех пунктах. Я решился обойти их правое крыло с тем, чтобы предупредить их на линии их отступлении в Рожани. Для этого я направил Сульта из Шиканова к Макову; Ней, подкрепляя его правое крыло, следовал во второй линии. Ожеро и главные силы корпуса Даву также должны были, пройдя через Голымин, двинуться к Макову. Одна из дивизий Даву, шедшая из Насельска к Пултуску и корпус Ланна, направлявшийся от Сиероцка вверх по Нареву к этому же городу, должны были атаковать с фронта неприятеля, принявшего это направление.
Старик Каменский, постигая всю важность угрожавшей ему опасности, приказал произвести общее отступление через Остроленку к Ломзе. Зима еще не стала, шли беспрестанные дожди; низменная местность, по которой протекает Нарев, превратилась в огромное болото: движения сделались затруднительными. Приказание подобного пожертвования, которое не было необходимо для спасения армии, вооружило против него начальствовавших под ним генералов. Не веря, что опасность так велика, они колебались повиноваться. Беннингсен, командовавший 1-й армией, собрал ее у Пултуска; Буксгевден, начальствовавший 2-й армией, соединил ее у Макова; довольно значительный корпус, составленный из отдельных частей обеих армий, расположился у Голымина.
Корпус Ланна, подкрепляемый дивизией Гюдена, атаковал 26-го в Пултуске армию Бениингсена. Сражение было весьма жаркое; мы приобрели частный успех над авангардом неприятеля; но когда дошли до его главной позиции, то встретили гораздо упорнейшее сопротивление и русские, воспользовавшись превосходством артиллерии, опрокинули мои войска. Я не считал, однако, этот бой важным: решительный удар должно было направить левее. Ланн думал иначе: полагая, что отступление обесчестит его, он возобновил атаку и потерял множество людей без пользы. В этот же самый день я атаковал Голымин войсками Даву и Ожеро, которых подкреплял Мюрат своей кавалерией. Русские оказали сильное сопротивление: их первая линия, которую Ожеро атаковал с фланга, отступила с своей позиции; но русские удержались в Голымине до ночи: это обстоятельство было мне неприятнее, нежели неудача атаки на Пултуск, несмотря на то, что отступление Буксгевдена было совершено ночью не совсем в порядке и что он оставил нам часть своей артиллерии, завязшей в грязи.
Я еще не отчаивался в успехе предположенного мною плана, надеясь на Сульта, который должен был достигнуть Макова и взять в тыл русские корпуса, сражавшиеся в Голымине и Пултуске. Ней и Бессьер подкрепили бы его, направившись к Шиканову и составив его вторую линию. Я ошибся в своем ожидании. Погода была ужасная; дороги почти непроходимы; одним словом, вся страна превратилась в обширное болото, в котором мы вязли по шею. Это обстоятельство, замедлив движение моего левого крыла, спасло русскую армию. Сульт не мог достигнуть Макова, и дорога на Рожань осталась во власти неприятеля: он воспользовался ею и отступил к Остроленке.
