В честь взятия Мукачева снова последовали приказ Верховного Главнокомандующего с благодарностью нашим войскам и салют в Москве.
А на следующий день войска 18-и армии освободили Ужгород.
Из Мукачева и Берегова корпус продолжал преследование противника и вечером 23 октября после упорных боев овладел крупным железнодорожным узлом Чоп. Здесь меня ждала первая военная неудача. Чоп — по-украински — затычка в бочке, пробка. И действительно, он явился пробкой, которая закупорила дальнейшее наступление корпуса. Началось с того, что ночью, едва Совинформбюро успело сообщить о взятии Чопа, противник контратаковал наши войска и отбросил их на 1 —1,5 км.
Взять Чоп ни в эту ночь, ни в последующие дни не удавалось. Да и не удивительно. Как потом оказалось, все армии нашего фронта были остановлены на заблаговременно подготовленном и занятом резервами противника рубеже: Станчин, Собранцы, Чоп — и задержались на нем довольно долго, готовясь к прорыву.
17-й гвардейский стрелковый корпус прошел с упорными боями до 300 км, форсировал Карпаты и нанес тяжелое поражение соединениям 1-й венгерской армии (10, 16, 24-й пехотным дивизиям, 1-й горнострелковой бригаде, 66-й и 68-й пограничным группам); было подбито и захвачено около 200 орудий и минометов, уничтожено более 7500 солдат и офицеров противника, взято в плен 5500 человек.
3 ноября корпус получил приказ закрепиться на достигнутом рубеже. Он вновь очутился в локтевом соприкосновении с 18-й армией, но продолжал оставаться отдельным, непосредственно подчиненным фронту. Наступила оперативная пауза. Противник вел себя спокойно, ограничиваясь редкими артиллерийскими налетами, и усиленно укреплял свой рубеж. Передний край обороны корпуса оказался на болотистой равнине долины р. Латорицы, и наша деятельность ограничивалась небольшими боями за более сухие места для окопов.
Наступила 27-я годовщина Великой Октябрьской революции. День 7 ноября для меня — праздник вдвойне: это и день моего рождения. Поздно вечером позвонил генерал армии И. Е. Петров:
— Поздравляю вас,— сказал он.
Я был несколько озадачен. Праздничными поздравлениями мы уже обменялись по телефону утром.
— Ваш корпус включается в состав 18-й армии, а вы назначены командующим войсками этой армии. Еще раз поздравляю с новым назначением. Завтра утром приезжайте ко мне.
Это известие было для меня одновременно и радостным и грустным. Тяжело расставаться с боевыми товарищами, дружба с которыми окрепла в боях.
ВЫПОЛНЯЯ ВОИНСКИЙ ДОЛГ...
Н. С. ДЕМИН, бывший начальник политотдела 17-го гвардейского Карпатского стрелкового корпуса, генерал-лейтенант, Герой Советского Союза
В конце апреля — начале мая 1944 года в Прикарпатье развернулись упорные, кровопролитные бои. Противник стремился во что бы то ни стало вернуть Коломыю, удержать шоссейные и железные дороги, идущие из Закарпатья через Яблоницкий перевал на Делятин, Коломыю, Станислав, Львов.
Особенно трудно пришлось 317-й стрелковой дивизии полковника Н. Т. Жердиенко. Она обороняла правый фланг корпуса в районе Коломыи. Первого мая в шесть часов утра по позициям этого соединения враг нанес сильный артиллерийский и авиационный удар. За ним последовала атака. Два пехотных полка гитлеровцев, поддержанные танками, попытались сбить наши батальоны с занимаемых позиций, перерезать шоссейную дорогу. Более четырех часов продолжался бой. Иногда доходило до рукопашных схваток. После короткой передышки последовал новый удар. Только поздно ночью затихли выстрелы.
А в три часа утра второго мая вновь началась сильная артиллерийская стрельба на правом фланге. Связь с 317-й дивизией прервалась. Когда ее восстановили, я сразу позвонил начальнику политотдела дивизии полковнику А. Т. Мусатову.
— Что там у тебя, Алексей Тимофеевич? — спрашиваю.
— Противник атакует при поддержке двадцати танков. Основной удар наносится по шестьсот шестому полку. Выстоим. Вчера укрепились...
К семи часам утра затихло, а потом бой вспыхнул с новой силой. Враг не считался с потерями. Наши измотанные и обескровленные в прошлых боях полки едва держались на своих позициях. Полковник Мусатов в шутку сетовал:
— Не дали по-человечески праздник отметить! Первого мая пришлось семь контратак отражать, а второго — десять.
Противник обладал значительным численным превосходством. Он занимал выгодные позиции на господствующих высотах и почти безнаказанно разил нас артиллерийским и минометным огнем. Над Коломыей днем и ночью надсадно гудели фашистские самолеты. Из-за частых бомбежек и артналетов штаб корпуса покинул город и занял место на обратных скатах высот, зарывшись в землю.
Когда корпус вошел в состав 18-й армии, нас, корпусных и дивизионных политработников, сразу же вызвали в политотдел армии для знакомства. Никаких особых речей не произносили. С нами запросто беседовали член Военного совета генерал-майор С. Е. Колонии и начальник политотдела армии полковник Л. И. Брежнев. Они рассказали о задачах, стоящих перед армией, о специфике партийной работы в условиях горной войны. Подробно расспрашивали о людях корпуса, их боевых делах, обратили внимание на необходимость проявлять заботу о воинах.
В один из напряженных дней в корпус прибыл полковник Л. И. Брежнев с группой работников политотдела армии. Выслушав доклад командира корпуса генерала А. И. Гастиловича о состоянии наших войск, Леонид Ильич отправился в части, побывал на переднем крае, разговаривал с командирами, политработниками, солдатами, давал советы, интересовался, как организовано питание и обеспечение боеприпасами.
Мы с Гастиловичем попросили Л. И. Брежнева доложить командарму о наших планах, о том, что корпус очень нуждается в артиллерии, боеприпасах, о том, что давно не получали пополнения.
— Доложу,— пообещал он.— Постараемся помочь.
Обещание свое Л. И. Брежнев выполнил. Вскоре к нам прибыл полк «катюш». От их ошеломляющего огневого налета противник нес огромные потери.
Получил корпус и боеприпасы. Стало прибывать пополнение. Не скрою, настроение у нас поднялось. Теперь настало время выбивать гитлеровцев с господствующих высот. И тут, может быть, впервые мы убедились на практике, что не умеем еще как следует воевать в горно-лесистой местности.
Это показала нам небольшая, в сущности, операция по захвату высоты 709. Высота эта господствовала над местностью, и, захватив ее, мы получили бы возможность держать под обстрелом дорогу, по которой гитлеровцы подбрасывали резервы. Ночной атакой батальон одного из полков 317-й дивизии занял высоту. Едва рассвело, немцы пошли в контратаку. Когда первая контратака захлебнулась, они предприняли вторую, третью... Безрезультатно!
