М Алексеев - Ч. Р. Метьюрин и его "Мельмот скиталец"

230

Дюшен Э. Поэзия Лермонтова в ее отношении к русской и западноевропейской литературам. Казань, 1914, с. 25–26. Этот портрет перенесен Лермонтовым в его незаконченную повесть "Штосе. (У графа В.)". Ср.: Семенов Л. П. Лермонтов и Л. Толстой. М., 1914, с. 384–388; Нейман Б. В. Фантастическая повесть Лермонтова. — Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1967, Э 2, с. 19–24.

Семенов Л. П. Лермонтов и Л. Толстой, с. 394.

Аналогии между "Демоном" и "Мельмотом Скитальцем" (в особенности в любовной истории Мельмота и Иммали-Исидоры) отмечены многими исследователями, например в книге Л. П. Семенова "Лермонтов и Л. Толстой" (с. 396). Существует также особая статья: "Мельмот Скиталец и Демон", помещенная в сборнике очерков и рассказов А. Н. Емельянова-Коханского "Клеопатра. Великая тень" и т. д. (М., 1897, с. 115–147). Автор этой статьи, второстепенный поэт конца XIX в., претендовавший на близость к русским символистам, но единодушно ими отвергнутый за претенциозность и безвкусие (см. беспощадную характеристику его в письмах В. Я. Брюсова конца 90-х годов в кн.: Письма В. Я. Брюсова к П. П. Перцову. М., 1927, с. 21, 24, 29–30), назвал свой очерк о "Демоне" и "Мельмоте Скитальце" "сатирическим, декадентско-философственным и психологическим этюдом" (!); в настоящее время этот "этюд" представляет линь исторический курьез, впрочем, наглядно демонстрирующий, какое впечатление произвел на читателей русский перевод "Мельмота Скитальца" 1894 г.; самый роман Метьюрина назван Емельяновым-Коханским "одним из величайших произведений английской литературы" (с. 130).

См.: Мануйлов В. А. Роман М. Ю. Лермонтова "Герой нашего времени". Комментарий. М.-Л., 1966, с. 213–214.

См.: Гроссман Л. Собр. соч., т. II. М., 1928, с. 73 и т. III, с. 32.

Алексеев М. П. Достоевский и книга Де Квинси "Confessions of an Opium Eater". — Ученые записки Одесской высшей школы. Отд. гуманит. — обществ, наук, 1922. т. II, с. 97–102. Эта книга приписана была Метьюрину во Франции: о ней идет речь в романе Бальзака "Тридцатилетняя женщина" (в беседе Жюли д'Эгльмон с ее подругой Луизой) как о произведении Метьюрина.

Ермилова Л. Я. "Страшная месть" и "Хозяйка". (Этюд из области творчества Гоголя и Достоевского). — В кн.: Вопросы русской литературы. Ученые записки Моск. гос. пед. и-та им. В. И. Ленина, Э 315, 1969, с. 122–123. О "Мельмоте Скитальце" здесь сообщаются очень неточные сведения: роман Метьюрина назван "приключенческим" (!), а сюжет его будто бы сводится к тому, что его герой "всегда присутствует у смертного одра каждого (!) из членов своего рода (!), когда их порочная жизнь создает им пытку агонии, предвещающей будущее возмездие (!)" и т. д.

См.: Порошенков Е. И. Язык и стиль повести Ф. М. Достоевского "Хозяйка". — Ученые записки Моск. гос. пед. и-та им. В. И. Ленина, Э 288, 1968, с. 181–200; Чирков Н. М. О стиле Достоевского. М., 1964, с. 102.

Sechkaref V. Ch. R. Maturin "Melmoth the Wanderer" und Dostojevskij. - Zeitschrift fur Slavische Philologie, 1951, Bd. XXI, H. I, S. 99-106. В этой статье отношения Достоевского к Метьюрину обследованы наиболее подробно.

Ibid., S. 102.

Sechkaref V. Ch. R. Malurin…, S. 103.

Ibid., S. 103.

Опубликовано впервые Е. Н. Коншиной и Н. И. Игнатовой в кн.: Записные тетради Ф. М. Достоевского. М.-Л., 1935, с. 171, 426; см. также: Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в тридцати томах, т. 11, Л., 1974, с. 126; т. 12, с. 343. К сожалению, в обоих случаях сведения о Метьюрине отличаются крайней неточностью: его жизнь продлена на целое десятилетие, он назван "шотландским" (!) писателем, и т. д.

Arban Dominique. Les images formatrices de la legende du Grand Inquisiteur.Cahiers du Sud, 1965, N 383–384, p. 41–42. В статье "Достоевский и Пушкин" Д. Д. Благой не без натяжки пытался объяснить ссылкой на Мельмота ту часть речи ч Достоевского о Пушкине, где идет речь о "русских скитальцах" и родословная которых ведется от Алеко в "Цыганах" Пушкина; см. сб.: Достоевский. Художник и мыслитель. М., 1972, с. 418–419.

Levy, p. 588.

"Если бы кто-нибудь из наших литераторов вздумал издать на чистой бумаге," в хорошем переводе "Мельмота издание разошлось бы в самое короткое время и понравилось бы многим читателям" (Дружинин А. В. Письма иногороднего подписчика. — Собр. соч., т. VI, с. 112).

О русском переводе 1894 г. см. ниже, с. 640.

Лебедев В. А. Из жизни Ф. И. Буслаева. Русская старина, 1908, Э 2, с. 301.

Гончаров И. А. Собр. соч., т. 7. М, 1951, с. 149.

* Ашукин Н. С., Ашукина М. Г. Крылатые слова, М, 1955, с. 318–319. Более подробные сведения о популярности "Мельмота Скитальца" и других произведений Метьюрина в русской печати и, в частности, у русских поэтов и прозаиков, собраны в статье: Алексеев М. П. Чарлз Роберт Метьюрин и русская литература, — в сборнике Пушкинского Дома: "От романтизма к реализму. Из истории международных связей русской литературы". Л., "Наука", 1977, с. 3–55. Среди ряда приведенных в этой статье свидетельств о том, что в русских литературных кругах в конце XIX и начале XX вв. "Мельмота Скитальца" хорошо знали и читали, укажем лишь один пример, особенно характерный.

В 1912 г. в Петербурге (в изд. "Цех поэтов") вышел в свет небольшой сборник стихотворений молодой поэтессы Е. Ю. Кузьминой-Караваевой (1891–1945) под заглавием "Скифские черепки". В этом первом и еще довольно незрелом поэтическом сборнике, — получившем критическое осуждение Александра Блока, — опубликовано небольшое стихотворение, никак не соотнесенное с основной темой и заголовком сборника, "Песнь Иммали" (с. 40). Нетрудно заметить, что это стихотворение внушено поэтессе пристальным чтением "Мельмота Скитальца" Метьюрина, хотя имя автора и заглавие произведения этого источника здесь и не названы. Приводим это стихотворение:

Более подробные данные об этом стихотворении даны в указанной выше статье о Метьюрине и русской литературе (с. 53–55). После ее опубликования до автора этих строк дошло известие, что в Ленинграде, в частном собрании хранится другое, может быть, более позднее произведение той же поэтессы на тему о Мельмоте, но не увидевшее света: это довольно большая поэма (30 машинописных страниц с рукописной правкой автора, эпиграфом поэтессы и с ее подписью). Рукопись принадлежит ныне сестрам Е. А. и А. А. Омельченко, лично знавшим Е. А. Кузьмину-Караваеву и получившим эту поэму непосредственно от ее автора в 1917 году. В момент дарения рукописи поэтесса написала на ней эпиграф, из которого следует, каким могло быть заглавие поэмы: "В полной уверенности, что близко время Мельмоту прилететь и искушать нас одним только большим обещанием, и с сомнением, — неужели никто не согласится быть искушенным". Благодаря любезности Е. А. Омельченко я имел возможность ознакомиться с рукописью поэмы и полагаю, что она будет опубликована как интересный литературный документ начала XX века. В поэме четыре песни; возможно, что это — черновой вариант произведения, еще не вполне отделанный автором. Поэма представляет собой не стихотворный перевод прозаического текста "Мельмота Скитальца", собственно одной его части III книги (гл. XV–XXV) с добавлениями из IV книги и эпилога романа, а вольную композицию на мотивы его основной сюжетной линии, свободную поэтическую импровизацию на тему основной истории Мельмота и Иммали (в поэме: Ималль).

Приводим для примера начало I песни поэмы по указанной рукописи:

Эти строфы навеяны поэтессе страницами XIV–XVIII глав "Мельмота Скитальца" (см. в настоящем издании с. 267–318) и в то же время стилистически близка к "Песни Иммали" из "Скифских черепков", что может свидетельствовать в то же время о хронологической близости издания обоих произведений Е. Ю. Кузьминой-Караваевой.