Граф де Верженн умер за несколько дней до Ассамблеи и вместо него министром иностранных дел был назначен граф де Монморен. Вилледей сменил Калонна на посту генерального контролера финансов, а Ломени де Бриенн, архиепископ Тулузский, а затем Санский и в конечном счете кардинал Ломени, был назначен главным министром, с которым остальные министры должны были вести дела по своим департаментам, до этого решавшиеся лично с королем. В Совет вошли герцог де Нивернуа и г-н де Мальзерб. После назначения главного министра ушли в отставку из военного и морского департаментов маршалы де Сегюр и де Кастри, не пожелавшие быть в подчинении или разделять ответственность за действия, предпринятые не ими самими. Их заменили граф де Бриенн, брат премьер-министра, и маркиз де Ла Люзерн, брат прежнего посланника в Соединенных Штатах.
* * *
В связи с тем что мне неудачно вправили вывихнутое запястье, мой хирург посоветовал попробовать в качестве укрепляющего средства минеральные воды из источника Экса в Провансе. По этой причине 28 февраля я выехал из Парижа в Экс. Мой путь лежал вверх по Сене через Шампань и Бургундию и затем вниз по Роне через Божоле мимо Лиона, Авиньона, Нима до Экса. Убедившись, что вода не приносит мне никакой пользы, я решил осмотреть рисовые поля Пьемонта, с тем чтобы выяснить, нельзя ли там чему-нибудь поучиться в интересах усиления способности к конкуренции нашего каролинского риса, а оттуда совершить поездку по портовым городам южного и западного побережья Франции, чтобы выяснить, что можно сделать для развития торговли с ними. Поэтому из Экса я поехал через Марсель, Тулон, Йер, Ниццу, через тоннель Тенда, Куне, Турин, Верчелли, Новару, Милан, Павию, Нови, Геную. Возвращаясь назад, я ехал вдоль побережья через Савону, Ноли, Альбенгу, Онелью, Монако, Ниццу, Антиб, Фрежюс, Экс, Марсель, Авиньон, Ним, Монпелье, Фронтиньян, Сет, Анд и вдоль Лангедокского канала через Безье, Нарбонн, Каркассон, Кастельнодари, через тоннель Сен-Фериоль и снова через Кастельнодари до Тулузы. Оттуда до Монтабана и вниз по Гаронне через Ланган до Бордо. Оттуда в Рошфор, Ла-Рошель, Нант, Лориан, затем обратно через Ренн до Нанта и вверх по Луаре через Анже, Тур, Амбуаз, Блуа до Орлеана и далее – напрямую в Париж, куда я и прибыл 10 июня. Вскоре после возвращения из этой поездки, а именно – во второй половине июля, ко мне приехала из Виргинии через Лондон моя младшая дочь Мария. Самая младшая моя дочь умерла незадолго до этого.
О вероломном предательстве принца Оранского, штатгальтера и капитан-генерала Объединенных Нидерландов в войне, которую вела с ними Англия из-за заключения торгового договора с Соединенными Штатами, известно всем. Являясь главой исполнительной власти, которому было вверено ведение войны, он ухитрялся мешать любым мерам, предпринимавшимся Генеральными Штатами, расстраивать все их военные планы и при малейшей возможности играл на руку англичанам против интересов своей страны, уверенный в их покровительстве и покровительстве прусского короля, брата его жены. Возмущенные таким предательским поведением Генеральные Штаты обратились за помощью к Франции в соответствии с положениями договора, заключенного между ними в 1785 г. Заверения в оказании помощи Генеральным Штатам, составленные в сердечных выражениях, были без задержки переданы в письме графа де Верженна маркизу де Вераку, послу Франции в Гааге, отрывок из которого приводится ниже.
«Отрывок из депеши графа де Верженна маркизу де Вераку, послу Франции в Гааге от 1 марта 1786 г.
Король предоставит помощь, насколько это будет в его возможностях, чтобы обеспечить успех дела, и со своей стороны предлагает патриотам сообщать ему о своих взглядах, планах и своих недовольствах. Вы можете заверить их, что король проявляет искренний интерес к ним самим и к их делу и что они могут положиться на его покровительство. Они могут тем более полагаться на него, поскольку мы не скрываем, что, если штатгальтер восстановит свое прежнее влияние, возобладает система английских связей и наш союз станет простой фикцией.
Патриоты легко поймут, что такое положение было бы несовместимо ни с достоинством, ни с соображениями Его Величества. В случае, если лидеру патриотов придется опасаться раскола в их рядах, у них будет достаточно времени, чтобы переубедить тех, кого англоманы ввели в заблуждение, и устроить все так, чтобы этот вопрос, когда он снова возникнет, мог бы быть решен как они того пожелают. В такой гипотетической ситуации король разрешает вам действовать вместе с патриотами в том направлении, которое они сочтут для вас подходящим, используя все средства для увеличения числа сторонников справедливого дела.
Мне остается сказать о личной безопасности патриотов. Вы можете заверить их, что при любых обстоятельствах король возьмет их под свое прямое покровительство, и вы можете объявить, где только сочтете нужным, что Его Величество будет рассматривать как личное оскорбление любое посягательство на их свободу. Хотелось бы надеяться, что эта позиция, изложенная в столь энергичных выражениях, сможет оказать воздействие на дерзость англоманов и что принц де Нассау поймет, что он рискует многим, вызывая недовольство Его Величества».
Это письмо патриоты прислали мне, когда я находился в Амстердаме в 1788 г., а его копию я переслал г-ну Джею в своем письме от 16 марта 1788 г.
* * *
Целью патриотов являлось создание представительного республиканского правительства. Большинство депутатов Генеральных Штатов было на их стороне, но большинство населения городов было на стороне принца Оранского. И это настроение населения успешно использовалось триумвиратом, в который входили… английский посол Харрис, впоследствии лорд Малмсбери, принц Оранский, человек, не отличавшийся умом, и принцесса, не уступавшая своим партнерам-мужчинам в наглой дерзости, предприимчивости и жажде властвовать. В Гааге они натравливали толпу против депутатов Генеральных Штатов – их оскорбляли, на них нападали на улицах, вламывались в их дома. А принц, обязанностью и долгом которого было пресекать такие нарушения порядка и наказывать за них, не предпринимал ничего.
Вследствие этого Генеральные Штаты были вынуждены ради собственной безопасности передать милицию под командование своему комитету. Принц наводнил Лондонский и Берлинский дворы жалобами на узурпацию его прерогативы. Забыв, что он всего лишь первый слуга республики, он повел свои регулярные войска на Утрехт, где заседали Штаты. Милиция отразила их атаку. Теперь интересы принца слились с интересами врагов общества и были направлены против его родины. Поэтому Штаты, используя свое право носителя суверенной верховной власти, лишили его всех полномочий.
Фридрих Великий умер в августе 1786 г. Разрыв с Францией ради поддержки принца Оранского никогда не входил в его планы. Неизлечимо больной, он через герцога Брауншвейгского сообщил находившемуся тогда в Берлине маркизу де Лафайету о том, что он не собирался поддерживать английские интересы в Голландии и мог заверить французское правительство, что единственное его желание заключалось в том, чтобы в Конституции было сохранено почетное место для штатгальтера и его детей, и что он не будет участвовать в споре, если не будет предпринято попытки полностью упразднить штатгальтерство. Но теперь его место занял Фридрих Вильгельм, его племянник, человек не очень большого ума, но очень капризный и совершенно не считающийся с другими людьми. А когда принцесса Оранская, его сестра, несмотря на то, что ее муж воевал против законной власти в стране, сама попыталась попасть в Амстердам с целью подстрекать к волнениям уличные толпы, но не была пропущена военным постом на ее пути, он поставил во главе двадцатитысячного войска герцога Брауншвейгского, заставив его совершать демонстрационные марши на Голландию. Тогда вслед за этим король Франции через своего поверенного в делах в Голландии объявил, что, если прусские войска не прекратят угрожать Голландии вторжением, Его Величество в качестве союзника исполнен решимости прийти на помощь провинции. В ответ на это Иден официально заявил графу Монморену, что Англия вынуждена считать утратившей силу заключенную с Францией конвенцию об уведомлении о морских вооружениях и что она в целом вооружается. Поскольку война теперь становилась неизбежной, Иден, ставший лордом Оклендом, спросил меня о содержании нашего договора с Францией в случае войны и о нашем возможном отношении к такому событию.
Не колеблясь я откровенно сказал ему, что мы будем соблюдать нейтралитет и что, по моему мнению, это было бы в интересах обоих враждующих государств, поскольку тогда им не пришлось бы беспокоиться за снабжение продовольствием принадлежащих той и другой стороне островов Вест-Индии. Кроме того, в этом случае Англия избежала бы тяжелой сухопутной войны на нашем континенте, которая могла подорвать ее способности успешно действовать на других театрах. Действительно, в соответствии с нашим договором мы обязаны принимать в наших портах французские боевые корабли с их призами и не допускать в свои порты призы, захваченные у нее противником. Кроме того, имеется статья, в соответствии с которой мы гарантировали Франции неприкосновенность ее владений в Америке и из-за которой мы можем быть втянутыми в войну, если они подвергнутся нападению. «Тогда война неизбежна, – сказал он, – потому что они наверняка подвергнутся нападению». В Мадриде Листон приблизительно в это же время задавал те же самые вопросы Кармайклу.
