островов Вардроппера и Свердрупа. Двигаясь вдоль восточного побережья Новой Земли через пролив Маточкин Шар, остров Колгуев и Архангельск, «Граф Цеппелин» отправился в сторону Ленинграда. Особое внимание при фотографировании было уделено Маточкину Шару. Дирижабль опустился ниже гор, ювелирно маневрируя вдоль пролива. Спустя пять суток после начала полета дирижабль достиг Ленинграда, сделал над ним несколько кругов и, отказавшись «по метеорологическим условиям» от посадки, возвратился в Берлин. Трасса длиной 13 тысяч километров осталась позади. Германия и СССР овладели бесценным научным материалом.
Во время полета на протяжении всего маршрута, начиная с лесных массивов Карелии, в течение круглосуточного светового дня не умолкало стрекотание фото и кинокамер: немецкие фотосъемщики вели крупномасштабное аэрофотографирование морских островов и берегов континента с высоты от 250 до 1500 метров. Основа будущих точных географических карт труднодоступных полярных районов страны создавалась немецкими картографами раньше, чем это могли позволить себе отечественные топографы! Непрерывно проводилась радиосвязь с Германией. Материалы фотосъемок и сведения о прохождении радиоволн поступили в распоряжение правительства Германии и, не боясь ошибиться в предположении, в сейфы Генерального штаба германской армии. В те годы между двумя странами существовали достаточно дружественные отношения, еще не омраченные приходом к власти нацистов два года спустя. Возможно, поэтому наше правительство проявило непростительную беспечность и дало разрешение на фотосъемку суверенной территории. Спустя десятилетие пришла дорогостоящая расплата.
Впрочем, с приходом к власти Гитлера унизительное заигрывание с Германией, теперь уже нацистской, продолжалось, и не когда-нибудь, а почти накануне войны. Так, в июле 1940 года с согласия Правительства СССР состоялась проводка Северным морским путем каравана из трех десятков немецких торговых судов, груженых продовольствием. Плавание обеспечивали ледоколы «Ленин», «Иосиф Сталин» и «Каганович». Наши оперативники-контрразведчики, размещенные на этих ледоколах, с самого начала взяли под подозрение крупный морской транспорт под названием «Комет». Позднее оказалось, что за надстроенными бортами корабля скрывались боевые орудия и торпедные аппараты. Вспомогательный немецкий крейсер был замаскирован под торговое судно. Тревожные радиосообщения в Москву остались без ответа: там осведомленность о реальном назначении крейсера была полной. Эта секретная акция не могла быть итогом недосмотра «компетентных» органов. За ней скрывалась попытка Москвы оказать давление на Лондон и склонить его на уступчивые переговоры. Пройдя через пролив Беренга в Тихий, а затем и в Индийский океаны «Комет» потопил несколько английских кораблей, капитаны которых ни о чем опасном не подозревали. Как и в случае с «Цеппелином», топографическая служба крейсера нанесла на планы и карты подробные сведения о побережье Ледовитого океана от Мурманска до Чукотки.
Уместно также вспомнить, что дирижабль «Граф Цеппелин» еще в 1929 году совершил кругосветный перелет со всего лишь тремя посадками по маршруту Берлин – Кенигсберг – Вологда – Усть-Сысольск – Николаевск – Якутск – Токио – Лос-Анджелес – Берлин. Не сомневаюсь, что стрекотание фотокамер на борту дирижабля при пролете территории страны, включая Западно-Сибирскую, низменность на широте Сургута, было не менее интенсивным, чем при полете в Арктику...
Перебирая в памяти подробности полета «Цеппелина» в арктических широтах, мне не однажды приходила в голову мысль о некоторых странностях, отмеченных в движении дирижабля на трассе воздушного Пути. Так, по свидетельству спецкора ТАСС с дирижаблем несколько раз терялась радиосвязь. В высоких широтах Земли такое вполне возможно, но при работе нескольких радиостанций на различных частотах всегда имеется возможность поддерживать устойчивую радиоперекличку. Не могу отделаться от ощущения, что прекращение связи вызывалось искусственно в целях маскировки местонахождения дирижабля в те или иные моменты времени. Между тем, как подчеркивалось в газетах, «морзянка» с германской радиостанцией звучала непрерывно (!). Не может не вызвать подозрения и отказ приземлиться на аэродроме Ленинграда на обратном пути из-за, якобы, неблагоприятных метеоусловий. А может, это было сделано из-за опасения, что советские власти потребуют просмотр фотодокументов или даже их изъятия?
Так или иначе, но с началом войны с Германией морские штабы последней не только располагали подробными картами морских путей в советской Арктике, но и могли позволить себе обустройство разведочных и метеостанций в местах, хорошо им известных, и вблизи трассы передвижения кораблей Северо-Морского Флота России. В сентябре 1942 года экипаж транспорта «Якутия» обнаружил в шхерах Минина в проливе Течений немецкую подводную лодку, стоявшую вблизи берега на якоре. Чтобы не раскрывать свои намерения, лодка, не открывая огня, скрылась за мысом Медуз. В послевоенные годы гидрографическое судно «Исследователь» при посещении навигационного знака на острове Вардроппера обнаружила там следы немецкой станции: антенну, банки от сухого спирта и консервов с немецкими надписями. В 1946 году наши полярники нашли законсервированное немецкое продовольственное депо и осветительные ракеты на берегу залива Волчий на подходах к архипелагу Норденшельда. Если проследить перечисленные географические названия по карте, то они с величайшей точностью ложатся на трассу «Графа Цеппелина», проложенную в 1931 году. Выбор немцами шхер Минина и близлежащих островов для слежения за плаванием наших судов оказался не случайным. С немецкой аккуратностью и дотошностью германские штабы в максимальной степени использовали документы экспедиции «Цеппелина». На их основе в глубоком российском тылу они создали на оживленной трассе Ледовитого океана наблюдательные и метеорологические станции, основной целью которых стало наведение субмарин на торговые и военные суда России.
О судьбе Р.Л. Самойловича (1881–1940, илл. 213), профессора, доктора географических наук, стоит сказать несколько подробнее. Будущий полярный исследователь с мировым именем родился в Азове-на-Дону, учился в Германии в Горной академии во Фрайберге. По окончании академии с дипломом горного инженера-геолога вернулся в Россию. В молодые годы увлекся революционной деятельностью, ссылался в Архангельскую губернию. Участвовал в геологических экспедициях на Кольском полуострове в Хибинах, на островах Шпицберген и Новой Земли. Самойлович образно называл Новую Землю «Гибралтаром Арктики». Он обследовал и посетил большинство островов и архипелагов Ледовитого океана, открыл в Карском море острова Известий ЦИК и Арктического института, руководил Институтом по изучению Севера, работал во Всесоюзном арктическом институте, основал кафедру полярных стран в Ленинградском университете. В 1928 году ему, знатоку Севера, как говорили тогда – «директору Арктики», поручили возглавить экспедицию на ледоколе «Красин» по спасению итальянского экипажа, руководимого генералом Нобиле, с дирижабля «Италия». Летательный аппарат потерпел катастрофу во льдах Арктики при попытке достигнуть Северного полюса. Благодаря инициативе Р.Л. Самойловича и после обследования островов Земли Франца-Иосифа экспедицией ледокола «Седов» этот архипелаг с 1929 года объявлен территорией России. В 1930-х годах,
