с просьбой о покупке камеры Betacam для приволж-
ского корпункта программы «Вести». Никто не ска-
зал нам «нет», но переговоры затянулись надолго.
В результате мы первую хорошую камеру получили
все же в Москве. Она называлась High-98. Мы назы-
вали ее ласково — Хаюшка и берегли как зеницу ока, но я видела по глазам оператора и монтажера, что это
совсем не та камера, о которой можно мечтать.
И тут совершенно неожиданно возникло предло-
жение от местного нефтезавода НОРСИ о создании
ряда рекламных фильмов и программ с показом
по местному нижегородскому телевидению. Мы за-
ПРЯМОЙ ЭФИР 83
ключили кабальный договор, но в результате получи-
ли камеру своей мечты — Betacam Ikegami. Подобные
камеры были только у вновь созданного НТВ и у нас
со Сладковым!
Это были очень тяжелые, серьезные аппараты ве-
сом под 10 кг плюс аккумуляторы и кассеты, но надо
было видеть лицо Михаила Сладкова, когда он рабо-
тал с этой камерой. Наш прекрасный монтажер Вале-
рий Тарабурин соединял яркие картинки в один сю-
жет, так же восхищаясь глубиной кадра и качеством
цветопередачи. Я сама себе казалась именинницей
и тоже любила эту камеру.
Было много историй, связанных с нашей дорогу-
щей редкой камерой. Однажды мы снимали фильм
об экологии Волги и плыли на катере Комитета
по охране природы. Попали в шторм. Капитан был
нетрезв, катер сильно качало. Мы налетели на бакен
и практически начали тонуть, зацепив краем катера
огромную волну. Не могу сказать, что мне не было
страшно, но могу точно сказать, что мне было весело, потому что в момент опасности я увидела, как Слад-
ков привязывает нашу камеру к спасательному кругу, бережно завернув ее в большой целлофановый пакет.
И я сказала себе тогда, что настоящий оператор сна-
чала заботится о камере, а потом о журналисте, пото-
му что в ту пору хороших журналистов было больше, чем хороших камер. Камеру, видимо, достать было
труднее.
Еще была одна трагикомичная история на автоза-
воде, когда наш герой-рабочий сказал какие-то слова
и пошел на рабочее место, забыв снять петличку ми-
крофона с пиджака. Он резко двинулся вперед, и ка-
НИНА ЗВЕРЕВА 84
мера начала падать на бетонный пол. У нас не было
никакой возможности изменить ситуацию, пото-
му что я стояла рядом с героем, а Сладков подошел
к нему тоже, чтобы снять микрофон. В результате
мы стояли и смотрели, как медленно и неотвратимо
наша вожделенная камера падает на бетон. Миша
произнес несколько слов на матерном русском языке, я молчала. Наш герой в ужасе застыл, затем Сладков
бережно, как ребенка, поднял камеру и проверил все
ее кнопочки. Японцы умеют делать хорошую технику, и наша Ikegami выдержала этот удар судьбы, но с тех
пор мы не давали ни малейшего шанса пошевелиться
после записи интервью никому из наших героев.
До сих пор я помню эту цифру: сорок семь тысяч
долларов — столько стоила наша любимая камера.
Уже через пять лет мы не смогли ее продать даже
за шесть тысяч долларов, потому что появились ка-
меры нового поколения и, слава богу, наша отрасль
демонстрирует уникальное снижение цен на профес-
сиональное оборудование.
Один из любимых моих репортеров — Катя Гор-
деева, которая работает на НТВ. Она всегда носит
в своей сумочке маленькую репортажную камеру, которой может снимать эксклюзивные материалы
в любой момент и в любой ситуации.
Михаил Дегтярь и Виталий Манский с гордостью
и нежностью демонстрируют портативные камеры, которые помещаются в кармане и позволяют выда-
вать хорошее эфирное качество даже при отсутствии
света.
Но почему-то я никогда не жалела о своих сума-
сшедших усилиях по добыванию нашей первой про-
ПРЯМОЙ ЭФИР 85
фессиональной техники за бешеные деньги, легко
отказывалась от новой квартиры, новой машины, как только вставал вопрос: «или-или». Видимо, искус-
ство все же требует жертв.
Неудачные
интервью
Мне всегда нравился жанр монолога, и я с самого
детства любила что-то кому-то рассказывать. Я зна-
ла, что умею находить слова и возбуждать в людях
интерес к своему рассказу. Это у нас семейное.
И папа, и мама, и брат, и все друзья семьи отлича-
лись умением рассказывать интересно, живо, весе-
ло, подбирая точные слова. Мне очень пригодилась
такая практика, как только я оказалась на телевиде-
нии. Но у каждой медали две стороны. Оказалось, что умение «красиво» рассказывать может прино-
сить нежелательные плоды. Докажу простым при-
мером.
Я приезжала со съемок и торопилась в кабинет
своего главного редактора Владимира Близнецова, чтобы рассказать ему про новых героев и вообще
про все, что удалось увидеть и заснять. Он отрывал-
ся от бумаг, слушал с удовольствием, а после выхода
сюжета разочарованно спрашивал меня:
ПРЯМОЙ ЭФИР 87
— Нина, где все то, о чем ты мне рассказывала?
Я ничего этого не увидел в сюжете.
Я расстроенно махала рукой. Хотелось рыдать
и задавать ответные вопросы — откуда взять столько
пленки? Как убедить оператора брать крупные пла-
ны? Как разговорить героя «на камеру»?
Когда я впервые пригласила гостя в студию и ста-
ла задавать вопросы, то достаточно быстро поняла, что человек отвечает гораздо хуже, чем я могла бы
сделать это вместо него. У меня не хватало терпения
выслушать, я волновалась, что зрителю будет скуч-
но, перебивала, старалась привести примеры или на-
помнить гостю о том, что он только что рассказывал
мне эту историю в другом, более интересном, вари-
анте перед выходом в эфир. Естественно, человек ту-
шевался, пугался и замолкал навсегда.
Самая печальная история из этого ряда — это ин-
тервью с воспитательницей детского сада по имени
Катя. Я никогда не забуду эту историю, потому что тог-
да меня чуть не выгнали со студии, хотя я была вне-
штатным автором и вроде имела право на ошибки.
Скромная девушка Катя победила в областном
конкурсе на звание «Лучший по профессии». То есть
на тот момент она стала лучшей воспитательницей
в Горьковской области! Меня попросили сделать
съемку в детском саду, а затем провести беседу в сту-
дии с этой героиней. Съемка в садике удалась на сла-
ву. Мы запечатлели, как Катя играет с малышами, гуляет с ними, надевает на 25 ребятишек бесконеч-
ные шапочки-варежки-носочки-валеночки и находит
ласковое слово для каждого. Я смонтировала пленку
и не могла на нее нарадоваться.
НИНА ЗВЕРЕВА 88
Пришел день прямого эфира в программе «Моло-
дежная волна» или «Комсомольский меридиан» (сей-
час уже не помню, тогда все названия были похожи).
Я решила выглядеть лучшим образом, поэтому отпра-
вилась к маме за одеждой. Это называлось «сводить
кофточку в эфир», но в тот раз я решила «сводить
в эфир» новый мамин брючный костюм с отделкой
из искусственного меха «под леопарда». Мама толь-
ко что привезла этот дорогущий костюм из Ялты, где
купила его на базаре у моряков дальнего плавания.
Костюм мне был великоват, мы закололи его в нуж-
ных местах булавочками, я сделала пафосную при-
ческу с начесом и стала с нетерпением ждать свою
героиню.
Я не почувствовала сигнала беды даже тогда, когда
скромная Катя с волосами, завязанными милым хво-
стиком, одетая в черное скромное платьице с жабо, перепуганная насмерть, вошла в студию. Я ринулась
к ней навстречу, что-то говорила, показывала, а за-
тем усадила ее рядышком на стул. Начался прямой
эфир, и я задала свой первый вопрос. Наверное, я спросила: почему она выбрала именно эту профес-
сию, или что-то в этом роде. Катя отвечала неохотно
и очень кратко. Время тянулось мучительно, и тогда
я предложила вместе посмотреть пленку с записью
ее занятий с детьми. Но монитор стоял далеко, звука
в студию нам не дали, и ожидаемого эффекта не слу-
чилось. Наоборот, Катя нервно смотрела на часы и ту-
шевалась все больше и больше.
И тогда я решила взять инициативу в свои руки.
Повернувшись к своей любимой камере, я в жан-
ре монолога радостно рассказала все, что знала
ПРЯМОЙ ЭФИР 89
и что могла предполагать. Я даже не смотрела в сто-
рону своей героини, упиваясь сочными красками
