Тысячи людей, внезапно записавшиеся наблюдателями, скорее относились к этому как к развлечению. Как к походу в интерактивный театр. Или в интеллектуальный поход. Как к просмотру экстремального шоу, модного в этом сезоне. Результат этого эксперимента настолько превзошел ожидания, что полностью изменил всю российскую политику.
Восстание грязных ботинок
4 декабря, в день выборов, еще до того, как в Москве закончилось голосование, начали поступать неофициальные данные о том, как закончились выборы на Дальнем Востоке и в Сибири. Навальный вспоминает, что днем было ощущение, что у «Единой России» серьезные проблемы — что она явно не набирает 50 %, а, наоборот, колеблется в районе 35 %. Но по приближении к Москве ситуация стала выправляться — ближе к вечеру независимых наблюдателей в столице стали повсеместно выгонять или даже выносить с участков силой под разнообразными надуманными предлогами. Интернет наводнили ролики, снятые на мобильные телефоны, как председатели комиссий что-то подтасовывают либо со скандалом выгоняют наблюдателей.
Наутро глава Центризбиркома Чуров объявил, что по стране «Единая Россия» набрала 49 %. Позже президент Медведев, желая похвалить Чурова за успешно проведенные выборы, скажет: «Вы просто волшебник».
На вечер понедельника, первого дня после выборов, был заранее запланирован митинг оппозиционного объединения «Солидарность» на Чистых прудах. Навальный говорит, что не собирался туда ходить, думая, что это будет обычный унылый малолюдный антипутинский митинг. Но под впечатлением от результатов выборов решил пойти — и призвал всех идти в своем блоге.
Этот митинг вошел в историю как «митинг грязных ботинок». В Москве шел дождь со снегом, и все пришедшие на митинг фактически стояли в лужах. Было темно — оттого не было видно, сколько именно пришло народу. Но было ощущение, что очень много.
«Это был самый большой митинг, который я видел в жизни на тот момент. По нынешним временам это считалось бы провалом, а тогда казалось, что это очень круто. И настроение было чумовое», — вспоминает Навальный. Он считает, что именно этот митинг был самым важным — намного важнее, чем все последующие.
Пребывая в отличном настроении, Навальный произнес яркую речь (сейчас он называет ее очень удачной, а критики тогда называли ее «фюрерской»): «Они могут называть нас сетевыми хомячками. Да, я сетевой хомячок и я перегрызу глотку этим скотам!» Фирменным стилем Навального стало скандирование разных кричалок: «Вы голосовали за “Едро”?» — спрашивал он. «Нет!» — кричала толпа. «Как называется эта партия?» — спрашивал он. «Партия жуликов и воров!» — орала толпа. А в конце речи собравшиеся и вовсе без призыва Навального стали скандировать «Путин — вор!».
«Я подумал, что будет обидно, если митинг вот так просто закончится. И предложил Яшину, что нужно после этого объявить шествие», — вспоминает Навальный. Яшин не хотел («У меня еще дела, а ведь заберут в ментовку»), но все-таки призвал собравшихся со сцены пройти прямо к Центризбиркому.
Шествие было недолгим. Хвост отсекли — и большая часть собравшихся осталась на Тургеневской площади. А тех, кто оторвался, начали задерживать. Всего арестовали примерно 100 человек, в том числе Навального и Яшина. Это в основном были наблюдатели: «Из 20 человек, которые сидели со мной в одной камере в спецприемнике, 18 были наблюдателями, которые случайно пошли на выборы, а их вынесли оттуда за руки и за ноги, — говорит Навальный, — аресты этой сотни были ключевым триггером. Ведь до этого никого не арестовывали».
Следующая неделя прошла в подготовке очередного митинга. В Кремле терялись в догадках, что произошло: цветные технологии, с которыми боролся Сурков, все же проросли или все же речь не о цветных технологиях, а о доморощенном заговоре? Кто-то воспринимал происходящее с интересом, кто-то со злорадством, кто-то с полным непониманием.
Сурковские «Наши» попытались помешать протестам лишь во второй день — во вторник, 6 декабря. Протестующие вышли на Триумфальную площадь и встретились там лицом к лицу со свезенными из регионов «нашистами» — они били в барабаны и скандировали «Россия!» и «Путин!». Их противники кричали в ответ: «Россия без Путина» и «Стыдно быть “нашистом”». В тот вечер было задержано около 200 протестующих. Но «нашисты» после этого дня с улиц пропали — на улицу больше не вышел ни один юный охранитель, воспитанный Владиславом Сурковым.
Единственным чиновником, которому было поручено как-то разруливать ситуацию, оказался вице-мэр Москвы Александр Горбенко — никто более высокопоставленный не стал принимать участие в переговорах о том, где пройдет митинг. Всех своих собеседников Горбенко пытался образумить — он рассказывал им о том, что американцы плетут заговор против России, именно они оплатили наблюдателей, которые работали на выборах. Все это, говорил он, является следствием заговора и тонкого расчета. Теория «американского заговора» стала популярна в тот период среди чиновников всех мастей. Они рассказывали друг другу даже, что американцы нарочно обманули Владимира Путина и сделали ему некачественную пластическую операцию с применением ботокса, чтобы подорвать его авторитет.
Переговоры Горбенко с оппозицией все же увенчались успехом — московские власти разрешили провести митинг на Болотной площади — через речку от Кремля, на Болотной площади, в том месте, где в Москве исторически либо вспыхивали бунты, либо казнили бунтовщиков.
Стоит отметить, далеко не все в страшилках Горбенко было исключительной фантазией. В 2011 году государственное агентство USAID действительно не стало распылять свои средства, которые должны были направиться на программы, нацеленные на поддержку демократии в России, а выделило один крупный грант НКО «Голос», которая наблюдала за выборами и осуществляла независимый подсчет. Впрочем, количество наблюдателей «Голоса» на выборах составляло не больше 3000, т. е. не больше 10 % всех волонтеров, пришедших в избиркомы.
В итоге митинг 10 декабря на Болотной площади — через речку от Кремля и в двух шагах от студии телеканала «Дождь» — состоялся. По независимым подсчетам, пришло 50 000 человек, кроме того, «Дождь» транслировал митинг в прямом эфире. На площадь неожиданно пришли не только записные оппозиционеры, бывшие наблюдатели и молодые «сетевые хомячки», но и едва ли не половина администрации президента, включая Михаила Абызова, миллиардера и сподвижника Медведева, который спустя несколько месяцев станет одним из министров его будущего правительства. Почти у всех присутствующих возникло ощущение странной эйфории.
Медведевский лагерь переживал удивительный ренессанс. Легендарной стала фраза, приписываемая Наталье Тимаковой: «Если бы мы знали, что за нас выйдет столько народу, мы бы иначе вели себя в сентябре». Говорила она это или нет — бесспорно было одно: «медведевские» чувствовали участников митингов на Болотной своими единомышленниками. Более того, они считали — и во многом не напрасно, — что протесты стали последствием 24 сентября, возвращения Путина, которого прогрессивная интеллигенция уже больше не хотела видеть своим президентом.
На самом деле, по словам Навального, большинство протестующих ненавидели Медведева и Суркова не меньше, чем Путина. «Мы хотим, чтобы нашим президентом не был ни жалкий, ни надутый», — кричал со сцены Навальный на Чистых прудах под одобрительный гул толпы. И если оскорбительное слово «надутый» — это придуманное Навальным определение Путина, то «жалкий» — это уже устоявшийся к тому моменту эпитет Медведеву, таким хештегом сопровождались многие записи о Медведеве в твиттере.
Сейчас Навальный считает, что тогда протест был немного несправедлив к Медведеву: «Медведев считал, что делает правильные вещи, — и это так. Он был бы лучшим президентом (чем стал Путин). Он был слабым, трусливым, смешным, но все, что он делал, — это было движение в правильном направлении. Его реформы, например судебная, — это движение в правильном направлении. Они были, конечно, половинчатые — может, даже всего 10 % от необходимого, но все же», — размышляет Навальный. По его мнению, вынудив согласиться на рокировку с Путиным, Медведева унизили, поэтому с началом протестов он и его окружение злорадствовали. «Я думаю, они так говорили: вот видите, вы пережали. А мы хотели модернизацию, мы бы справились с этим лучше», — говорит Навальный.
На субботу, 24 декабря, был запланирован второй мощный митинг — а за два дня до него, 22 декабря, Дмитрий Медведев выступал со своим последним посланием к Федеральному собранию. Отчитавшись об основных своих достижениях (гуманизация судебной системы, вступление в ВТО, обязательное декларирование чиновниками своих доходов, создание Сколково), президент заговорил о начавшихся протестах — и сказал, что к обществу надо прислушаться и вновь изменить избирательное законодательство. Из конкретных мер Медведев предложил вернуть выборы губернаторов (отмененные Путиным в 2004 году), ввести упрощенный порядок регистрации партий и изменить порядок формирования Думы — поменять пропорциональную систему на смешанную (т. е. отменить сурковскую систему по предотвращению «цветной революции», придуманную в 2005 году).
