Курсант: Назад в СССР 10 - Рафаэль Дамиров

— Совершенно верно.

— Вот только он образуется от пожара. Это же надо было дыма нагнать в помещение, чтобы отравить. Как убийца с этим справился?

— Не обязательно пожар устраивать, — снова вмешался Катков. — В выхлопных газах автомобилей содержится достаточное количество СО для летального исхода в закрытом помещении.

— Например, в гараже, — поддержал я Алексея.

— Угу, — следователь ослабил узел галстука, — Возможно, у преступника есть гараж. Уже кое-что. Только как он отравил Черпакова? Вместе с ним сидел внутри, а автомобиль работал? Так, что ли?

— Явно не вместе с ним, — Мытько, махнул нам, чтобы мы ближе подошли к трупу. — Взял его за руку прямо без перчаток и показал на ребро ладони. Оно было слишком синюшным, по сравнению с остальными кожными покровами.

— Видите? — торжествующе обвел он нас взглядом.

— Рука? — хмыкнул Федя.

— Трупное пятно? — спросил Алексей.

— Видим, и что? — раздражался Горохов.

— Это гематома, — раскрыл интригу судмед.

Сегодня он казался мастером игры из шоу «Форт Боярд», все загадки нам загадывал.

— Дрался, что ли? — хмыкнул Федя.

— Нет, скорее всего, стучал кулаками, — ответил Мытько, — когда его заперли.

— Где заперли? — не понял Горохов, очевидно, ожидая, что экспертные познания Мытько раскроют и такие подробности.

— Ну, это уже вам устанавливать, — пожал плечами Павел Алексеевич. — Вы же милиция, а я так… Эксперт.

Ответить на это было сложно, и мы промолчали, снова слегка рассеявшись по залу.

— С одной стороны, логично, — стал размышлять вслух Горохов. — Черпакова заперли в гараже, отравили угарным газом, а когда он отключился, отрезали ногу и выпустили кровь. Но почему, скажите мне на милость, Черпаков, пока был в сознании, не выключил зажигание у работающего автомобиля?

— Может, был привязан? — предположил Мытько. — Одни следы на запястьях от веревки оставлены прижизненно. И теперь мне ясна природа красных трупных пятен, которые так удивили меня на месте происшествия и не вписывались в картину смерти от обильной кровопотери. Такие пятна как раз образуются при отравлении угарным газом.

— Ага, все сходится… — потер ладони Горохов. — Зверский, конечно, способ умерщвления, вырубить человека смертельной дозой газа, а потом выпустить ему кровь. Так-с… — он внезапно пытливо, даже как-то с пристрастием уставился на эксперта: — С этим все ясно, а как с Морошко дела обстоят? В вашем заключении написано, что смерть наступила в результате причинения травмы, несовместимой с жизнью, а именно — отделение головы острым режущим предметом. Про угарный газ ни слова.

Мытько ткнул пальцем в воздух.

— Вот! Об этом я и хотел с вами поговорить, для этого я вас и позвал, Никита Егорович. У Морошко схожая цитологическая картина, но я только сейчас это перепроверил и установил, сохранились у меня образцы его тканей, не все отправил на гистологию и биохимию. Ведь первоначально казалось, картина предельно ясна была. Голова с плеч — и смерть, никаких вопросов о причине смерти. Ни алкоголя в крови, ни других сильнодействующих веществ не обнаружено. А тут вот нога… Хитрый случай, еще и пятна на коже нетипичные для кровопотери. Все досконально исследовал и вот нарыл, — Мытько махнул на столик с микроскопом, будто приглашал снова взглянуть на результаты его «инфузорных» изысканий.

Но при этом эксперт виновато поджал губы.

— Погодите, — нахмурился Горохов. — Это что получается? Что заключение по первой жертве, по Морошко, неверное?

— Отчасти, — прижал руки к груди эксперт. — Все же, отсечение головы в приоритете, как причина смерти.

— И что теперь? — продолжал хмуриться Горохов. — Назначать повторную экспертизу? Или дополнительную. Или как?

— Лучше не надо, — Мытько заискивающе посмотрел на шефа и чуть улыбнулся. Просто имейте это в виду, про угарный газ, держите в уме.

— А почему вы не хотите это документально зафиксировать? — с подозрением спросил Катков.

Точность он любил, а вот тонкости понимал не всегда. Я заметил, как Мытько поморщился, будто ему на мозоль встали.

— Понимаете, мне еще квалификацию подтверждать скоро. За ошибочные выводы меня по головке не погладят.

— Ладно… — кивнул Горохов. — Оставим пока так. Хватает доказательств эти два эпизода объединить. Трупы в лесу привязаны. Веревка схожая из пеньки, частей тела у каждого не хватает. Кровь слита. Картина схожая и без угарного газа. Но вы сохраните биоматериал Морошко на всякий пожарный случай. Мало ли что… Возможно, все-таки придется назначать повторную экспертизу. Но, думаю, обойдемся.

— Спасибо, — Мытько истово пожал руку следователю. — Я в долгу не останусь.

— А вы мне и не должны, — вскинул на него бровь Горохов. — И вообще, что за бардак у вас в морге творится? Судя по объявлению на входной двери, у вас тут незаконная торговля трупами организована?

— Ну что вы! — всплеснул руками Мытько. — Это патологоанатом Лешка Вязовскин калымил. Людям лапшу на уши вешал, мол, вскрытие и прочая помывка трупов — платная. Но с ним уже беседу провели, проверкой из ОБХСС пригрозили. Исправился, паскудник, вроде.

— Тогда объявление почему не снимете?

— Так сказать, для устрашения. Решили, пусть пока повисит — и Лешке наука будет.

Дверь лаборатории распахнулась и внутрь ворвалась Лена. Моя старая знакомая. Медсестра, которая меня выхаживала с ножевым, а ныне — супруга и помощница Мытько. Легкое летнее платьице ладно сидело на фигуре, которую я сначала не узнал.

При виде меня девушка расплылась в улыбке:

— Петров⁈ Ты, что ли? Ух, какой ты стал. Видный мужик. Ну ниче се-е…

— Смотрю, ты похудела, — немного удивился я, созерцая Лену по габаритам на пару размеров меньше прежней.

— Похудеешь тут, — медсестра зло зыркнула в сторону Мытько, тот поежился и чуть втянул голову в плечи.

— Кобелина! — прошипела Лена, пепеля его взглядом.

— Зайчик, — пролепетал в ответ Мытько, пятясь и сворачивая за стол с Черпаковым. — Я на рыбалке был. Я же уже рассказывал.

— Не ври, скотина такая! — Ленчик наступала и напоминала танк. — Я звонила Михалычу, он сказал, что позавчера в глаза тебя не видел.

Злая супружница бегло огляделась, будто ища, чем бы запульнуть в Павла Алексеевича, но на стеллажах, кроме формалиновых банок с почками и прочим ливером, ничего не было. Тогда женщина решила действовать без метательного оружия, врукопашную.

Коброй кинулась вокруг «разделочного» стола и попыталась изловить бессовестного прелюбодея.

Но не тут-то было. Мытько прыгучим тушканчиком ловко уворачивался от «кобры» и кружил вокруг секционного стола, на котором ни в чем не повинный Черпаков раздражённо потряхивал единственной ногой.

— Ну Лена, зайчик, ну, перестань, люди же кругом, — канючил беглец.

— Где ты был позавчера ночью? Говори! — взвизгнула Лена, не обращая на присутствующих никакого внимания.

После нескольких безуспешных попыток изловить Мытько она остановилась и, чуть отдышавшись, глянула на меня:

— Андрей, будь другом, прострели этому кобелю ногу, не могу его догнать, и хвост заодно прострели, чтобы больше рыбку не ловил.

— Ну, мы, пожалуй, пойдем, — Горохов отчаянно боролся с улыбкой, которая настырно лезла на его, казалось бы, невозмутимое лицо. — Большое спасибо, Павел Алексеевич, успехов вам в семейной жизни. Гы-гы-гы…

Наши потянулись к выходу за шефом, а я чуть задержался:

— Я, смотрю, Ленок, у вас весело. Не скучаете.

— Заскучаешь с ним, — сдалась Лена и отошла от «бегового» стола. Ты-то как? Женился?

— В процессе, — уклончиво ответил я.

— В процессе он, — фыркнула медсестра уперев руки в бока. — Все вы, мужики, одинаковые…

Мы обменялись с Леной еще парой любезных фраз, она чмокнула меня в щеку на прощание, велела заходить в гости и вытеснила меня из секционной, сказав, что дальше будет серьезный разговор с мужем. Вот только бы изловить его, паскуду, как-то.

Я пожелал Лене удачной охоты, Павлу Алексеевичу — никогда не сдаваться и поспешил за нашими. Нагнал их уже на крыльце.

Они что-то обсуждали. А вернее, выглядело это так, будто Погодин выступал с речью.

— А я еще вчера говорил, что Мытько мог убить, ну, теоретически, — вещал Федя. — Получается, что время смерти Черпакова — позавчерашняя ночь. Как раз, когда Мытько не ночевал дома.

— Да отстань ты уже от Павла Алексеевича, — хмыкнул Горохов. — Если бы он был этим Мясником, то зачем бы нас сегодня вызванивал? И сообщал подробности об отравлении угарным газом. Он тогда должен нам работу усложнять, а не помогать.

— А затем, — Федя по-гороховски поднял указательный палец вверх, — чтобы жопу себе прикрыть.

— Не понял, — шеф даже остановился.

— Ну, смотрите, — пользуясь всеобщим вниманием, Федя выражался уже немного