Сейчас здесь было тихо и почти темно, лишь зелено-голубая плитка бассейна светилась мягким светом, и в прозрачной воде виднелось дно, выложенное разноцветной мозаикой, изображающей причудливых морских существ. Закрыв за собой дверь, я на секунду оробел — что, черт возьми, полагается теперь делать? — однако Балстроуд спокойно начала расстегивать пуговицы мантии, и я молча последовал ее примеру.
Она чувствовала себя совершенно свободно, нисколько меня не стесняясь, и в конце концов я тоже перестал смущаться. Мы расстелили одежду на полу, положив наверх толстые свитера, и Миллисент уселась на них, скрестив ноги и приглашая меня садиться напротив.
— Есть только одно правило, — негромко и серьезно произнесла она, глядя на меня в полутьме бассейна. — В этой партии веду я, а ты слушаешься. Договорились?
Ну кто в такой ситуации смог бы ответить "нет"? Я кивнул, и Балстроуд потянулась вперед, взяв меня за левую руку.
— Давно хотела посмотреть… До нее можно дотронуться?
— Дотронься, — ответил я. Миллисент провела по Метке пальцами, потом коснулась шрамов на груди.
— Это от оборотня?
— Издеваешься? — Я едва не разозлился: мы что сюда, шутки шутить пришли?
— Не торопись, — сказала Балстроуд. — Просто соблюдай правило, и ты не пожалеешь.
Я стучал в запертую дверь берлоги Хагрида, а рядом стояла Миллисент, протягивая мне истошно орущего черного кота. Хагрид упорно не открывал, хотя мы знали, что он дома; кот вопил, внутри оглушительно лаял Клык, но постепенно сновидение отступало, возвращая меня в реальность, где, впрочем, присутствовали некоторые его элементы.
— Кто там? — хриплым со сна голосом крикнул Пирс, отрывая голову от подушки и приподнимаясь на локте. За дверью что-то пропищали и продолжили стучать.
— Открой им, — буркнул Флетчер, — иначе не уймутся.
Пирс направил палочку на дверь, та распахнулась, и нашему взору предстали два чрезвычайно довольных собой первокурсника.
— Профессор Кэрроу велел передать, — звонко крикнул один из них, — что если через пять минут Линг Ди не явится в кабинет директора, то окажется в клетке с троллями!
— Ты чего, он сказал — в карцере! — Сосед пнул его в бок, но гонец начал хихикать, и через секунду оба они пулей умчались по коридору. Пирс снова махнул палочкой, и дверь с грохотом захлопнулась. Некоторое время все молчали.
— Что-то случилось, — констатировал Нотт.
— Похоже, да, — ответил Пирс.
— Если это розыгрыш, я запомнил их лица, — угрожающе пробормотал я, садясь на кровати и пытаясь сообразить, куда подевал джинсы. Глаза закрывались сами собой: я совершенно не выспался.
— Если это не розыгрыш, тебе лучше поспешить, — заметил Пирс. Я и сам это понимал, но чувствовал себя настолько разбитым, что едва сумел правильно застегнуть рубашку, после чего снова опустился на кровать, силясь окончательно проснуться.
Пять минут давно прошло, когда я, наконец, начал долгий подъем по лестницам к кабинету Снейпа. После умывания я немного приободрился и теперь размышлял, что из моих воспоминаний правда, а что принадлежит фантазии и сну. Кот и Хагрид определенно были, и мышиный орех тоже, но Балстроуд и бассейн… Для реальности это казалось чересчур фантастичным, а для фантазии помнилось слишком детально. Однако в моих фантазиях никогда не фигурировала Миллисент. "Значит, все правда", сделал я вывод и замер посреди пролета, осмысливая случившееся и напрочь позабыв о том, что меня ждут наверху.
— Он стоит! — услышал я возмущенный вопль, поднял голову и встретился глазами с разъяренным Кэрроу, спешащим по лестнице мне навстречу. — Ты что, совсем рехнулся? Живо за мной! — он схватил меня за руку и потащил на последний этаж. — Завтрак кончился, уроки в полном разгаре, а ты дрыхнешь?
— У нас нет первой пары… — попытался оправдаться я, но Кэрроу ничего не хотел слушать.
— А как ты выглядишь! — продолжал он. — На голове — воронье гнездо, рубашка не заправлена, где мантия — непонятно…
— Там что, он? — поразился я.
— Если б там был он, — зашипел Кэрроу, глядя на меня как на безнадежного идиота, — ты узнал бы об этом первым и, будь уверен, не валялся бы в постели до полудня… Аконит! — рявкнул замдиректора, когда мы оказались перед горгульей, и та поскорее отпрыгнула в сторону. Все в том же темпе меня погнали по лестнице-эскалатору и втолкнули в кабинет.
Как выяснилось, насчет разгара уроков Кэрроу сильно преувеличивал. Сейчас у Снейпа сидели деканы всех факультетов, а также Алекто, занимавшая кресло у стола; деканы довольствовались наколдованными стульями. Кэрроу пихнул меня к пустому стулу рядом с камином, а сам застыл у дверей, словно часовой. Все молча смотрели, как я прохожу на свое место, после чего директор продолжил говорить, обращаясь к профессорам.
— …и смею надеяться, что вы, Минерва, и вы, Филиус, объясните своим студентам, как воровство принадлежащих школе древних реликвий может отразиться не только на их будущем, но и на настоящем их родителей и родственников.
Ни Макгонагалл, ни Флитвик не издали ни звука, что указывало на серьезность ситуации — при других обстоятельствах Макгонагалл не преминула бы продемонстрировать свое возмущение нечистыми приемчиками новой власти.
— Также я ожидаю от вас адекватного наказания виновных, — произнес Снейп. — Со своей стороны…
Тут Макгонагалл не выдержала.
— Северус, дети и так провели в камере всю ночь!..
Эта фраза вызвала у Снейпа мгновенную реакцию.
— Дети, Минерва? — перебил он ее, нехорошо прищурившись. К моему удивлению, Макгонагалл смешалась, не стала продолжать и опустила глаза. "Личные разборки, — решил я. — Старый разговор". Снейп, кажется, удовлетворился ее молчанием и закончил фразу:
— Со своей стороны я снимаю их с уроков и до вечера направляю на работы к Хагриду в Запретный лес.
— Считай, что их пожалели, — насмешливо вставила Алекто, глядя на Макгонагалл. Та лишь плотнее сжала губы. Мне и думать не хотелось, что она сейчас чувствует.
— Собрание закончено, — объявил Снейп. — Все свободны, кроме старшего префекта.
Преподаватели расходились в молчании. Пока они пробирались к выходу, я мельком оглядел кабинет. С прошлой зимы здесь многое изменилось. Исчезли почти все причудливые механизмы и другие блестящие побрякушки, которые так любил Дамблдор; вместо шестка Фоукса стоял черный металлический канделябр в виде копья на трех ножках. Из его древка вырастали переплетенные между собой ветви с острыми концами, на которые были насажены слегка оплывшие свечи. За спиной Снейпа висел портрет Дамблдора: покойный директор пытался убедить присутствующих, будто его сморил сон. Мне стало неуютно от того, что говорить со Снейпом — впервые со времени визита к Волдеморту, — придется именно здесь.
