моя «удача» вернулась на уровень рождëнного 29 февраля. Забыл я уже, что мне везëт в этой новой жизни на таких людей, как этот подполковник. И ухмылка у него была очень довольная. Выполнил он свою задачу, гештальт закрыт!
Настроение, конечно, паршивое от слова совсем. Пëтр Николаевич всë понял и без моих рассказов.
— Это называется «залетать курсанта». Не дают ему чувствовать управление и всеми способами вмешиваются. А то и вовсе выполняют весь полëт за него, — рассказывал Николаевич, когда мы шли на разбор полётов мимо заправки.
— Радует, что Костя хорошо слетал. Может, и мне достанется такой же ровный проверяющий, как у него? — спросил я.
— Как повезëт. В командовании училища стоит бояться только Крутова. Он всë сверяет с нормативами оценок по технике пилотирования из Курса Учебно-лëтной подготовки. Я надеюсь, там проблем у тебя не возникнет, — сказал Николаевич, но я не разделял его оптимизм.
— А крайняя фраза, про проблемы, это был вопрос или утверждение? — задал вопрос Макс.
Нестеров впал в небольшой ступор от услышанного и остановился. Скрывать от него всю нашу подноготную взаимоотношений с Крутовым смысла не было. Как и тот самый эпизод в биографии с разбитым Як-18.
— Так, что Крутов для меня как инструктор и, тем более, проверяющий, не желателен, — сказал я, пока Нестеров прикуривал очередную сигарету. Он уже напрочь забыл, что рядом находится резервуары с горюче-смазочными материалами.
— И почему у вас так всё сложно. Не понимаю, — пожимал плечами Нестеров. — Может, есть ещё, чего я не знаю про вас четверых?
Я подумал, что больше не стоит удивлять нашего инструктора. Однако, у Макса было другое мнение.
— Я однажды вынес дверь в его квартиру. Вы только не переживайте — поставил новую и помог сделать ремонт. На меня начальник не в обиде.
Вряд ли Нестеров разделял подобный оптимизм. Ну и группа же ему досталась!
Очередной разбор полётов и снова Грабля не может пройти мимо наших с Нестеровым личностей. Так и нагребает замечаний.
— Почему он у вас не знает порядок распределения внимания? Движения заторможенные, отклонения не исправляет, о своих действиях не говорит. Достаточно, я думаю, чтобы понять уровень вашего обучения, товарищ майор.
— Так точно. Таков уровень нашего обучения, — громко выпалил Нестеров со своего места.
— У вас его нет. Знают, как надо, а вот сделать не могут. После разбора ко мне подойдëте, товарищ майор.
— Есть! Разрешите сесть? — спросил Нестеров.
— Вам, да. А вот Родин выходит к доске и рисует полëт по кругу. Со всеми параметрами и условными обозначениями. Все слушают и поправляют.
Я долго и тщательно чертил схему полëтного задания. Граблин постоянно вмешивался, возмущаясь столь медленным процессом. Время подходило к вечеру, и всем офицерам хотелось оказаться дома, а моим товарищам на скрипучей кровати в казарме. На улице было очень жарко. От этого в классе предполëтных указаний, в котором мы находились, сидеть было невозможно. Все, буквально, обливались потом, а свежий воздух через открытые окна почти не поступал.
То ли дело Граблин — развернул на себя небольшой белый вентилятор и всё у него хорошо.
— Родин, тебя все ждут. Людям жарко, — сказал кто-то из лëтчиков, вытирая пот зелëным платком.
— Товарищ подполковник, людей надо отпустить. Сильно жарко. Предлагаю двери открыть, — высказал капитан-медик.
— Я принял к сведению, товарищ капитан медицинской службы. У курсанта ошибки, нужно их разобрать, раз его инструктор не занимался этим ранее, — сказал Граблин, бросив довольный взгляд на Нестерова. — А по поводу дверей, у нас идëт разбор. Мешать нам не должны. Сидим и терпим.
После этих слов, двери в класс предполëтных указаний открылись. В повседневной форме зашëл полковник Добров с чëрным штурманским портфелем подмышкой.
— Товарищи офицеры! — подал команду Граблин и направился с докладом к командиру учебного полка.
— Вольно. Разбор заканчиваем…, — сказал Добров, положив свой портфель на стол. Граблин попробовал переубедить командира.
— Товарищ командир, есть вопросы, которые необходимо срочно разобрать со всеми…
— Я знаю. Все здесь не нужны. Остаться комэскам и моим замам. Курсанты в курилке ждут. Вперëд, — скомандовал Добров.
Перед выходом, я заметил, как Нестеров подошёл к командиру и о чëм-то с ним начал общаться. Граблин тоже находился рядом с весьма озадаченным видом.
«Курилка» находилась рядом с командно-диспетчерским пунктом. Самое заметное здание на всëм аэродроме, отличительными деталями которого является высота и расширенный крайний этаж с большими панорамными окнами. Мне это помещение, в котором находятся рабочие места группы руководства полëтами, всегда напоминало аквариум.
— Серый, почему мы вечно куда-то встреваем? — спросил Макс, присаживаясь на скамейку.
— Просто, везëт нам на «хороших» людей, — сказал Артëм. — Слетаешь Серëг. Не волнуйся. Костян слетал и ты слетаешь.
— Ага. Со мной сегодня вообще классный мужик летал. Нестеров перед вылетом долго общался о чëм-то с ним. Потом в полëте этот майор, который меня сегодня проверял, анекдоты травить стал, истории рассказывать. Я прям расслабился и не заметил, как сел.
— Это хорошо, что у вас всё хорошо. А мне ещё надо допуск получить к этому четвëртому упражнению…, — начал говорить я, но, завидев приближающегося Нестерова, замолчал. Вид у нашего инструктора был довольный.
— Так, вы трое — завтра начинаем дальше двигаться по программе Курса учëбно-лëтной подготовки. Летаем круги, зоны и по дублирующим приборам, — сказал он. — Родин, идëшь в наряд на стартовый командный пункт наблюдателем за шасси. И не спорь.
— А что с моими полëтами?
— Ничего. Послезавтра летишь с Добровым без подготовки. Сказал, слетает с тобой, и тогда определятся по тебе.
В учебном полку на курсантов всегда возлагают обязанности по нарядам во время полëтов. Кто-то идëт на планшет в помощь дежурному штурману. Другой сидит недалеко от РП хронометражистом, записывая время взлëтов и посадок. А кому-то идти к полосе в подчинение помощнику руководителя полëтами.
Дают тебе большой бинокль на треноге, который используют в пехоте и артиллерии, и ты бдишь за каждым, кто выполняет посадку. Контролируешь выпуск шасси и положение закрылков, а потом нажимаешь на пульт, выбирая красную или зелëную кнопку. Пока не нажмëшь, РП посадку не даст.
Наряд, если честно, не напряжный. Тесно в будке стартового командного пункта, зато харчи самые горячие привозят и больше, чем положено.
Вроде всё штатно. Сидишь, о своëм думаешь. Самолëт всë выпустил — кнопку зелëную нажал, не выпустил — нажал красную и помощник руководителя полëтами от неожиданности на себя кофе может пролить.
— Будешь кофеëк? — предложил мне капитан Гельдин, который и был сегодня моим начальником.
— Спасибо, не пью кофе, — сказал я, рассматривая упаковку с белым медведем и названием «Арктика». Если судить по
