Подгорный предположил почти верно – это был «Позен». После того как в него попали две торпеды с «Аллигатора», его волокли до ближайшего порта, чтобы немного подлатать, прежде чем буксировать дальше.
– Ишь как он мордой в море сел, что вода гуляет по верхней палубе. Надо сделать так, чтобы германцы его не дотащили до места. Атакуем линкор, приготовить четыре торпедных аппарата – два носовых и два Джевецкого. Идем на сближение.
Четыре торпеды пошли в сторону линкора. Подгорный видел, как у борта вздыбились огромные черные фонтаны воды вперемешку с огнем и дымом. Буксиры оборвались, линкор закачался на волнах, кренясь на борт.
На этот раз в «Позен» попали три торпеды. Первая – в районе кормовой башни главного калибра почти под киль, ибо корма из-за дифферента была приподнята, вторая угодила в районе кормового мостика под броневой пояс, а третья – между средними башнями, но на ее пути оказались главный броневой пояс и угольные ямы. Хотя броня и не была пробита, но и тут началось поступление воды из-за нарушения водонепроницаемости. Линкор принял порядка шести тысяч тонн воды, но вот тонуть не хотел и все еще держался на воде.
– Вот же гад живучий, никак не хочет на дно идти. Приготовить еще два аппарата Джевецкого.
Подгорный решил добить линкор еще двумя торпедами, но перископ заметили, по нему открыли огонь эсминцы, и один из них устремился на таран.
– Убрать перископ, рули на погружение, принять по двадцать тонн воды в главные цистерны.
Лодка стала уходить на глубину, было слышно, как над ней прошел корабль, и вдруг недалеко от лодки раздался взрыв. В лодке многие не удержались на ногах, посыпалось стекло, кое-где из трубопроводов ударили струи воды, половина лампочек вышла из строя.
– Да после такой встряски я сомневаюсь, что наши торпеды в наружных аппаратах в полном порядке. Как бы они нас не подвели в самый нужный момент, – высказал сомнения Геркович. Он еще не забыл купания в воде при обезвреживании торпеды в предыдущем походе и почему-то вновь не горел желанием это проделать.
Следующий взрыв раздался впереди по курсу, но дальше и его воздействие было минимальным. Немцы применили противолодочные мины. По шуму винтов определили, что эсминец совершает циркуляцию, намереваясь повторить атаку на предполагаемом нашем курсе.
– Право на борт, всю мощность на электромоторы! – крикнул Подгорный.
Эсминец прошел по левому борту, произошел еще один взрыв, но на относительно безопасном расстоянии, и новых повреждений лодка не получила. После этого было слышно, что в отдалении ходит эсминец разными галсами, но больше взрывов не было. «Гепард» оставался под водой еще с полчаса, и все это время лодка шла на юго-запад, выходя вперед по курсу конвоя.
Пока корабли встали из-за оборванного буксира, «Гепард» продвинулся вперед мили на полторы.
– Я думаю, – начал Подгорный, – что линкор после таких повреждений протащат вдоль самого берега, это на тот случай, если он все же начнет тонуть. Если затонет, то со временем немцы могут его поднять. Я намерен занять позицию в полумиле от берега, откуда нас не ждут. Но там глубины малые, так что у нас под килем с поднятым перископом до дна будет всего-навсего десять – пятнадцать метров.
Подгорный занял позицию и начал наблюдать за караваном. К битому линкору прибавилось еще несколько кораблей. Теперь тут находился эсминец с разбитым полубаком, который буксировал малый миноносец с разрушенной кормой, или это был переделанный из него тральщик. Последними пошли оба прорывателя минных заграждений «Отенсен» и «Золинген», один тащил другого. В охрану добавили крейсер и еще один эсминец.
– Видимо, адмирал Шмидт решил создать караван калек и всех их отправить до ближайшего порта, – высказался командир «Гепарда».
Вот наконец-то караван двинулся дальше. Как и прежде, броненосец тащил за собой линкор, но тот сел глубоко, почти до казематов противоминной артиллерии. Будь хотя бы небольшое волнение, и не нужно тратить торпеды. Но как назло с утра на море было волнение, а сейчас оно успокоилось.
Впереди шел эсминец, еще два прикрывали со стороны моря, один со стороны берега, крейсер шел мористее.
У Подгорного также закрались сомнения насчет торпед, поэтому он решил сразу все их использовать при атаке на германские корабли.
– В первую очередь освобождаемся от наружных торпед и сразу же разворачиваемся, не ожидая результатов стрельбы. Если будем ждать, то потеряем время. Если ни одна из шести торпед не попадет или не сработает по каким-либо причинам, для этого у нас в кормовых есть еще две, и они должны сработать. Если хоть одна из шести сработает, то это наше счастье.
Шесть торпед отделилось от подводной лодки, ни одна не зацепилась своим хвостом, не осталась по причине стравливания воздуха. Первым на торпеду налетел эсминец.
Потом этот случай германская пропаганда вознесет до небес как самоотверженный подвиг командира эсминца Отто Вальдгоффа. Ценой собственной жизни и жизней большинства членов своего экипажа он прикрыл своим эсминцем от русских торпед линейный корабль «Позен».
Не успел осесть фонтан воды, поднятый взрывом у борта обреченного эсминца, как еще два взрыва встало у правого борта линкора. Так что его теперь и германский бог не в силах спасти. Но он все равно продержался еще полчаса на воде и на ровном киле пошел на дно. Три торпеды исчезли в море. Что с ними случилось, неизвестно, может, утонули через несколько десятков метров от подводной лодки, а может, прошли свое положенное расстояние и только тогда затонули.
– Все, время истекло, больше взрывов не будет, или мимо прошли, или утонули. Теперь линкору точно конец. Ну неужели он еще останется на плаву после всего этого? Только мы одни всадили в него пять торпед, не считая, что он был уже до нас поврежден, подорвавшись на мине, или кто-то попал в него торпедой.
В этот момент все на подводной лодке услышали один за другим два взрыва.
– Что это было? – недоуменно спросил минный офицер Геркович, все еще прислушиваясь, не раздастся еще очередной взрыв за бортом. – Это не могут быть наши торпеды, это что-то другое: или на самом линкоре что-то взорвалось, или его кто-то подорвал.
– Поднять перископ, – распорядился Подгорный.
Немецкий линкор все же тонул, вокруг него плавало много шлюпок, а в воде барахтались люди. А вот и причина загадочного взрыва. В трех кабельтовых от линкора заваливался набок броненосец, торпедированный подводной лодкой, и, по всей вероятности, это «Барс».
– Раз это не наши торпеды, как ты утверждаешь, – обратился он к лейтенанту, – то это «Барс» подорвал тот броненосец.
Кавторанг Дудкин находился значительно мористее, заряжая свои батареи и вентилируя лодку, когда заметил приближающиеся корабли с востока. Это был конвой, состоящий из броненосца и поврежденного линкора под охраной миноносцев. Он решил перехватить их, когда понял, что линкор сильно поврежден и он идет на буксире кормой вперед. Дудкин в надводном положении пошел на перехват конвоя, намереваясь идти так, пока его не заметит противник, и только потом погрузиться, а то он не успеет их перехватить. Но, пройдя так минут пятнадцать, увидел, что у борта линкора встали огромные фонтаны воды.
