– А я завтра обещал наведаться к Александру, в моторе покопаться. – Виктор тут же уцепился за возможность отказаться от купания, не прибегая к сомнительным аргументам. – Тоже не хочется там соплями трясти.
– А похмелье тебе, конечно, не помешает, – не преминул подколоть его Жак.
– А я не собираюсь напиваться.
– И правда, чего ты к нему прицепился? – вступился Элмар. – Даже если напьется – мэтр Мафей у нас на что? Кстати, а где наш почтенный магистр, чью мантию мы, собственно, сегодня и обмываем?
– Мэтр Мафей уединился где-то с мастером Шань, – с едва заметной иронией пояснил Шеллар, от внимания которого не ускользнула и эта деталь.
Мужчины немедленно заухмылялись, а Ольга с деланым удивлением поинтересовалась:
– И что, никто даже ничего не скажет о нравах современной молодежи?
– Стариков тоже нашла! – возмутился Орландо.
– Переживать о нравах молодого поколения мы начнем лет через шесть-семь, – добавил Шеллар с добродушной усмешкой, указывая на сад. – Когда вот эта милая компания войдет в соответствующий возраст. Но вы со своими красноречивыми ухмылками на этот раз промахнулись – наши юные друзья уединились вовсе не для того, о чем вы подумали. Во-первых, они спустились к морю, где нет соответствующих условий, а во-вторых, больше похоже, что им предстоит разговор на серьезную тему. У дамы был очень обеспокоенный и даже огорченный вид, а кавалер встревоженно заглядывал ей в лицо, надеясь догадаться, о чем сейчас пойдет речь.
– О черт, они же предохраняются, я надеюсь? – вскинулся Виктор.
– Они взрослые люди, – вступилась Ольга.
– Даже если кое-кто и эльф безалаберный, – подтвердил Диего, – это все равно ничего не значит. Женщины шархи умеют управлять своим организмом. Примерно так же, как эльфы – регенерацией. И детей заводят, только когда сами хотят.
– Угу, – ничуть не успокоился Виктор. – А отец тебе не рассказывал, как у твоей прабабушки получился твой дедушка?
– Это же другое дело! У посвященных оно иначе происходит! Им боги напрямую подсовывают, тут хоть как извернись – не отделаешься.
Азиль чуть подалась было вперед, словно хотела что-то сказать, но передумала и опять откинулась на спинку кресла. Одним из самых заметных изменений в ней после созревания оказалось неожиданно обретенное умение промолчать, причем не по настоятельной просьбе, а по собственному разумению. Посторонние мужчины исчезли из ее жизни резко и несколько неожиданно даже для близких, вместе с ними пропала и способность к видению всего связанного с сексом. Зато теперь она всегда могла точно объяснить, отчего плачут дети, что у них болит, чего им хочется, чего они боятся и многое другое, обычно сокрытое от нормальных взрослых. Даже ощущения еще нерожденных детей не были для нее тайной. Так же легко она могла найти общий язык с любым животным, а растениям достаточно было одного ее присутствия, чтобы расти, цвести и плодоносить с удвоенной силой.
Невольное движение Азиль не укрылось от зоркого глаза его величества. Он пристально прищурился, несколько секунд присматриваясь – не последует ли еще каких скрытых сигналов? Затем перевел взгляд на калитку, за которой скрылась парочка заговорщиков.
В полицейском управлении Даэн-Рисса инспектора Шань с первого дня работы за глаза прозвали пигалицей. В глаза опасались, ибо весь департамент Порядка был искренне уверен, что юная протеже Флавиуса на самом деле его внебрачная дочь. Лезть с прямыми вопросами никто не рискнул, но наблюдательному человеку и без того понятно, что о случайном совпадении тут и речи быть не может. Во-первых, протекция. Во-вторых, заметное даже слепому фамильное сходство. В-третьих, возраст подходящий. Ну а когда пигалица на первом же допросе без единого прикосновения (не говоря уж о каких-то там палачах) раскатала матерого рецидивиста Колбасу так, что он рыдал в истерике и на все управление каялся не только в убийстве приказчика табачной лавки, но и еще по тринадцати эпизодам, о которых его вообще не спрашивали… Тут бы только полный болван не узрел тяжелой наследственности главы департамента Безопасности. Один взгляд чего стоит. Присутствовавший при событии патрульный стражник впоследствии божился, что готов был тоже рухнуть на колени и повиниться в получении трех серебрушек взятки в прошлом году, и лишь чудо спасло его от позора.
Руководство департамента Безопасности с высшей категорией допуска только ухмылялось, слушая эти гениальные догадки, но к развенчанию никаких усилий не прилагало. Они-то прекрасно знали, откуда на самом деле взялась агент Рельмо, сколько ей лет и чья она племянница, но режим секретности никто не отменял, а начальник вроде бы и не имеет возражений. К тому же редкий дар этой иномирской ведьмочки бывает очень полезен и в делах более тонких, чем обычные уголовные расследования.
По службе инспектора Шань характеризовали со всех сторон положительно, непосредственное начальство даже тайком воздавало хвалу богам, что сотрудница им досталась толковая, смышленая, работящая и без всяких этих, знаете, женских глупостей. А то ведь влиятельные родственники, бывает, такое пристраивают, что не знаешь потом, куда сбагрить, чтобы хотя бы не мешало.
Коллеги очень удивились бы, увидев сейчас суровую деву, хлюпающую носом в закрытой беседке, прилепившейся к склону, словно гнездо ласточки. Может быть, даже версия насчет родства с Флавиусом показалась бы им сомнительной.
– Ну… это неожиданно… – неуклюже пытался ее утешить мэтр Мафей, растерянный и шокированный новостью, но все еще не в силах найти в ней что-то особо трагическое. – Но отчего же тут плакать? У всех наших друзей уже есть дети… даже у Тины с Виктором… и все счастливы. Что плохого в том, чтобы рожать детей? Разве ты собиралась прожить всю жизнь бездетной?
– Именно это я и собиралась! – сердито всхлипнула Саша. – Ну какие дети при моей работе? Ты разве не понимаешь, сколько проблем теперь свалится и на нас, и на нашу родню, и на наше начальство, и на все три мира? Боги, ну за что, а? Что я опять такого сделала? Чем провинилась?
– Да может, они и ни при чем вовсе, – попытался вступиться за богов Мафей, в основном из опасения, как бы они не обиделись на несправедливое обвинение – если оно вдруг и вправду несправедливое.
– А чем еще можно объяснить невозможное? Ты же понимаешь, что с точки зрения всех законов биологии и даже магии это невозможно? У тебя ведь заклинание на месте? Точно?
Мафей на всякий случай проверил, обмирая от ужаса, – а вдруг что не так?
– На месте. Как и последние одиннадцать лет.
– И у меня тоже все было под контролем. А кроме того, у меня еще и чип стоит для пущей надежности. Не могло там ничего само по себе завестись. Если при надежном тройном предохранении с двух сторон я все же умудрилась вляпаться – это только боги удружили, больше некому.
– Ну, может, они как лучше хотели…
Саша достала платочек и принялась тщательно вытирать распухший нос и покрасневшие глаза.
– Ты так и не понял. Вот попробуй представить, что будет дальше. Не утипусечки всякие над кульком из пеленок, а хотя бы такой простейший вопрос: где наш ребенок будет жить? Если он вырастет здесь, я не смогу потом забрать его с собой. Если там – он будет расти фактически без родителей. А что его ждет, когда вырастет?
– Ну… – Мафей призадумался. – Сейчас трудно сказать. Это зависит как минимум от того, чьи способности он унаследует. Будет он шархи или классическим магом. Если второе – вопрос, где жить, не стоит вовсе. А если первое… Ну, давай с Шелларом посоветуемся. В любом случае, слезами тут не поможешь.
– Да я и сама знаю… – вздохнула агент Рельмо, выискивая на платочке место посуше. – Но как представлю себе объяснения с начальством… Со всеми тремя начальствами… «Извините, это не я, оно само…» Глупо до ужаса. Как нашкодивший малолетний эльф. Или: «Я соблюдала все предосторожности, но тут вмешались боги…» Полной дурой буду выглядеть.
Мафей пододвинулся поближе, обнял ее и привлек к себе.
– Все пройдет, – вполголоса проговорил он, чуть касаясь губами нежной кожи на виске. – Любые неприятности случаются, заканчиваются и забываются. Ну, будут проблемы. Ну, придется чем-то жертвовать, терпеть неудобства. Но ничего действительно страшного не случится. Да, жить на два мира – сложно, но как-то же справлялись с этим до нас и после нас будут… Зато у тебя останется продолжение в этом мире, что-то, что будет напоминать мне о тебе через сотню лет… И вообще, дети – это здорово!
Его речь прервал дребезжащий грохот и хоровой детский вопль.
Мэтр Мафей и его подруга ринулись к выходу, но успели только увидеть, как мимо них по ступенькам, набирая скорость, пронеслось жестяное корыто с двумя пассажирами на борту.
«Убьются же, балбесы!» – ужаснулся Мафей и одним прыжком взлетел, надеясь догнать малолетних лихачей до того, как они перевернутся или врежутся в берег внизу, но не догадался взглянуть вверх, откуда уже мчался на помощь еще один такой же летун, и оказался точно у него на пути. С треском столкнувшись лбами, мэтр Мафей и его величество Орландо II рухнули на ступеньки, пребольно стукнувшись для равновесия еще и противоположными местами, и в один голос выругались.
