Самым тяжелым занималась техника, мы же подхватывали и относили в сторону то, что полегче. Все происходило в суматошном темпе, мне даже некогда было оглядеться. Я все никак не мог осознать, что это – Земля, что далеко или близко улицы, по которым я давным-давно ходил. И воздух – он совершенно ничем меня не удивил, не обрадовал. Это был просто воздух.
– Пехотинец Беня, ко мне! – послышался начальственный голос Щербатина.
Он сидел в кресле небольшого открытого вездехода на шести пухлых колесах. В багажнике валялись связки матовых металлических столбиков со стеклянными окончаниями – световые вехи.
– Что это ты так официально? – усмехнулся я. – Держишь фасон перед подчиненными?
– Садись, не болтай! – рявкнул он.
Мы отъехали метров на двадцать от линии оцепления, Щербатин сбавил скорость машины и заговорил так тихо, что я едва разбирал слова сквозь шум мотора:
– А ты еще посмеивался, что, мол, сможет один кораблик против целой планеты, Беня.
– О чем ты?
– Это настоящее вторжение. Ты видел, что возят погрузчики?
– Ящики какие-то.
– Ящики! Черт побери, Беня, ты совершенно не умеешь различать маркировку груза!
– А я по кладовкам не сидел, чтоб грузы различать.
– Эти ящики – контейнеры службы обезвоживания! В каждом по пять сотен солдат. Другие ящики – аппаратура для их восстановления. Есть еще ящики, в них разобранные телепорты с диагональю в четыре метра. Специально для переброски тяжелой техники. Ты видел, сколько там этого барахла? Мы привезли столько оружия, что можем тут год держать осаду. А ты говорил, сусликов ловить...
– Это ты говорил.
– Да какая разница! Подожди, давай сделаем вид, что работаем... – Он слез с вездехода и воткнул в землю пару светящихся столбиков.
– Что ты делаешь?
– Сейчас закончится разгрузка, и все наше барахло оттащат на вездеходах в другое место, чтоб его не задело выхлопом корабля. Нужно обозначить вешками дорогу к временному лагерю.
Я прикрыл глаза, и передо мной поплыли жуткие картины. Напрасно я сравнивал силы Земли с экипажем разведывательного транспорта. Нет, нужно было подойти с другого конца. На одной чаше Земля, на другой – тысячи планет, заселенных голодными, послушными и готовыми на все человечками. Вот правильная расстановка сил. Вот настоящая угроза.
– Подожди, Беня, я тебе еще главный сюрприз не открыл.
– Ну-ну, давай.
– Я познакомился с командиром нашей экспедиции...
– О-о, поздравляю. Поручкался, надеюсь?
– Да нет, боюсь, он меня даже не разглядел.
– Какая досада.
– Посмейся, посмейся... Сейчас увидишь его – просто животик надорвешь. Он уже на площадке, где будет временный лагерь. Поехали.
Наш вездеход начал взбираться по склону. Я обернулся и увидел наш транспорт – островок света, стиснутый ночным мраком. Проворно бегали трудолюбивые погрузчики, росла гора оборудования, запечатанного в контейнеры. Интересно, сколько тысяч засушенных бойцов мы привезли?
– Может, нам просто сбежать отсюда? – тоскливо проговорил я.
– Успеем, Беня.
Мы выехали на ровную площадку, ее заливал свет прожекторов, установленных на треногах. С одной стороны поднималась почти вертикальная каменная стена, с другой – расступались пологие склоны, чуть прикрытые кустарником.
– Вот он, – сказал Щербатин. – Гляди, Беня, и наслаждайся.
Я ничего не видел, свет бил мне в глаза. Удалось разглядеть только силуэт человека с гордой командирской осанкой, который стоял в окружении нескольких подчиненных и размахивал руками, раздавая приказы. Неожиданно он повернулся и зашагал в нашу сторону.
– Ну, чего уставились?! – рявкнул он. – Дорога готова?
Голос показался знакомым, но командирские нотки сбивали с толку. Я немного переместился в сторону, чтобы прожектор не слепил мне глаза. И наконец увидел его лицо. Я чуть не сел на месте.
– Нуй... – невольно выдохнул я.
– Не Нуй, а господин форс-мастер Нуй-Гот. – Он пригляделся к нам. – Вы братья, что ли?
– Сестры, – негромко ухмыльнулся Щербатин.
Нуй продолжал нас разглядывать, и мне на мгновение стало страшно, что он узнает меня, невзирая на мой новый облик.
– Постойте-постойте, а вы случаем не ивенки?
Мы ничего не успели ответить, потому что у Нуя заработала рация:
– Земля, я Воздух, когда можем взлетать?
– Подождите, мы еще не начали вывозить груз, – заговорил Нуй, позабыв на минуту о нас. – Задраивайте люки, я сообщу, как только мы отведем технику.
– Ускорьте работы, у нас мало времени...
Мы со Щербатиным переглянулись. Оба мы думали об одном и том же. Щербатин тихонько кивнул мне, и я ответил тем же.
Нуй спрятал рацию и перевел взгляд на нас. Он, кажется, забыл, о чем с нами разговаривал. Я смотрел на него с интересом и удивлением, как на редкий музейный экспонат.
Это был не тот Нуй, которого я помнил. Ничего не осталось от трогательной улыбки, мечтательных, чуть печальных глаз, по-детски тонких и нежных черт лица. Это был уже не грустный лягушонок, а скорее злая жаба.
– Мы должны показать вам нечто очень важное, – выдавил я.
– Необычайно важное, господин форс-мастер, – подтвердил Щербатин, придав лицу выражение крайней озабоченности.
– В чем дело? – удивился Нуй.
– Вон за тем камнем кое-что лежит. – Я кивнул на плоскую двухметровую глыбу, вставшую торчком. До нее не доставали лучи осветителей.
– Мы сами не трогали, решили вас дождаться, – подобострастно добавил Щербатин.
– Что там такое? – Нуй был так удивлен, что первым пошел к камню, на ходу доставая фонарик. Я снова переглянулся со Щербатиным.
Камень отрезал нас от посторонних взглядов.
– Ну? – Форс-мастер забегал взглядом по сторонам. – Где?
В ту же секунду Щербатин зажал голову Нуя в сгибе руки, а я выхватил из ранца форс-мастера его плазмовое ружье. Нуй начал вертеться, как уж, и выдавливать какие-то звуки, но против хватки матерого ивенка был бессилен.
– Вы... вы ивенки... – с трудом прохрипел он.
Я взял его за подбородок и повернул голову так, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
– Мое имя... – медленно и раздельно начал говорить я.
– Нет! – крикнул вдруг Щербатин. – Молчи. Ни слова! – И, хорошенько встряхнув Нуя, зашипел ему в ухо: – Да, мы ивенки. Нас тьма, мы везде. Мы настигаем своих врагов и караем их. Каждый, кто осквернил нашу землю, будет казнен. Ты первый, за тобой последуют тысячи. Мы поднялись из болот в небеса и не вернемся до тех пор, пока не умрет последний враг!
До последнего мига я сомневался, что это Нуй. Я подсознательно боялся, что мы ошиблись. Но страх, вспыхнувший в глазах этого человека, развеял все сомнения. Это был Нуй.
– Не промажешь? – спросил Щербатин.
