— Толь уже не страшен, даже если он все еще жив. Его людей в столице нейтрализовали, а на дальние гарнизоны всегда было всем плевать.
— Тогда почему о них вспомнили сейчас?
— Не знаю, — ответил Рок.
За последнее время капитан совсем не изменился. Маленький и подвижный словно ртуть, он явно скучал на гражданке и сейчас был рад тому, что его вернули на службу. Верить ему ни в коем случае не стоило, разведка или контрразведка не важно, секретные службы все одним рыбьим хвостом мазаны.
— Что будет, если я откажусь?
— Боюсь, что это невозможно. Но если все-таки рискнете, Вашу жизнь сделают невыносимой.
— Я теперь штатский человек.
— Вы работаете в военной системе.
Я фыркнул.
— У нас вся страна сплошная военная система.
— Тем более, — примирительным тоном сказал капитан, — Нужно во всем разобраться. Не все, кто остался на Диком острове заговорщики и изменники. Я предлагаю Вам вернуться и спасти хороших парней.
В свое время именно Рок занимался формированием второй экспедиции. Он от корки до корки изучил наши личные дела и знал на чем меня можно подловить. На острове оставались мои подчиненные и бросить их на произвол судьбы я не мог.
— Никогда не поверю в то, что адмиралтейство решило позаботиться о простых моряках. Признавайтесь, есть какое-нибудь секретное задание, о котором кроме Вас никто не знает?
Капитан не ответил, доел рыбу, вытер губы салфеткой и откинулся назад.
Ничего удивительного не было в том, что я больше не мог доверять адмиралтейству. Во время войны можно оправдать самые ужасные поступки, списать на приказы командования и статистику потерь, но в мирное время все начинаешь воспринимать по-другому. В армии вопросов не задают, но сейчас я в отставке и имею право знать на что иду.
Капитан достал папиросу и закурил.
— Есть секретный приказ, — наконец сказал он, — у меня есть, не у Вас. Давайте разделим ответственность, я буду заниматься секретными делами, раз уж Вы не хотите руки пачкать, а Вы вернете своих людей домой. Такая миссия Вам подходит?
— В каком качестве я должен поехать?
— Военный советник. По сути, никакой ответственности. Десантом командуют другие люди, а мы с Вами потихонечку, в задних рядах, даем мудрые советы. Ну, как, годится?
— Хорошо. Все равно деваться некуда.
— Вот это верно, — Рок затушил папиросу, — скажите, Бур, здесь есть какая-нибудь приличная гостиница? Мы уходим завтра утром, так что мне надо будет, где-то ночевать.
— Единственная гостиница на площади, но Вы можете остановиться у меня.
Капитан встал, достал из кармана мелкую купюру и бросил на стол.
— Нет уж. Не люблю рыдающих женщин и проводы кормильца.
Он надел пальто и кепку.
— Передавайте привет жене, я завтра жду Вас в восемь утра на третьем причале.
Он повернулся и пошел к выходу.
— Спасибо красавица, — крикнул он на ходу официантке.
Я не смотрел ему в след, но слышал, как хлопнула входная дверь.
Все начиналось сначала. Жизнь снова делала крутой поворот и было совершенно непонятно, что меня ждет, резкий взлет или бесконечное падение.
Перед тем, как пойти домой, я зашел навестить родных. Сейчас на нашей вилле жили отец и брат с семьей. Мою комнату отдали племяннику, но я знал, что всегда смогу сюда вернуться.
Я прошел по садовой дорожке между яблонями и открыл массивную дубовую дверь.
На кухне кто-то гремел кастрюлями, пахло жаренной рыбой и пирогами.
Я разделся в узкой прихожей и прошел в гостиную. Отец, как всегда, сидел в кресле с газетой в руках. Он уже давно ничего не читал, но по привычке брал в руки книгу или свежие Ведомости.
Он посмотрел на меня слезящимися глазами.
— Как там погода?
— Нормально, — ответил я, — тепло.
— Зачем пришел, что-нибудь случилось?
— Завтра уезжаю, пришел проститься.
— Куда?
— В столицу.
Отец пожевал губами, отложил газету и задумчиво сказал, — я тебе рассказывал, как бывал в столице во время войны?
— Да.
Он меня не услышал и начал монотонно рассказывать о своем романе с дочкой отставного капитана. Эту историю я слышал множество раз, но прерывать его не стал, а просто сидел на стуле, смотрел на портрет покойной матери и думал о своем.
— …поэтому я с ней не остался, — сказал он и замолчал, прислушиваясь.
— По-моему, твой брат идет. Наверно сейчас позовет нас ужинать.
— Пойду посмотрю, — сказал я, встал и вышел за дверь.
Брат работал учителем в гимназии и часто закрывался в кабинете, чтобы проверить огромное количество тетрадей и выкурить трубку. Жена не разрешала ему курить в гостиной, потому что он любил крепкий дешевый табак, от которого все в доме чихали и кашляли.
Я поднялся по лестнице и постучал.
— Открыто, — крикнул он и я повернул ручку.
В маленькой комнате висело плотное облако табачного дыма. Брат сидел за столом, заваленным ученическими тетрадями и учебниками. При моем появлении он встал и снял очки.
Мы обнялись.
— На этот стул не садись, — сказал он, — развалится. Все собираюсь выбросить, но руки не доходят.
Мы поговорили о разных пустяках, и я рассказал о том, что возвращаюсь на военную службу.
Брат сокрушенно покачал головой.
— Я думал, что для тебя все уже закончилось.
— Я тоже.
Брат служил командиром взвода егерей, был ранен и комиссован в первые месяцы войны. Он вернулся худой и уставший, заросший бородой до самых глаз и долго лечил левую руку, которая и сейчас еще плохо сгибалась.
— Отца видел? — спросил он.
— Прослушал старую историю о его любовных похождениях в столице.
— Он тебя узнал?
— Не думаю.
— Да-а, — протянул брат, — на ужин останешься?
— Нет, — я поднялся, — надо идти, попрощаться с семьей и собраться в дорогу.
Мы тепло простились, я зашел поцеловать невестку и племянника, и ушел. К отцу заходить не стал, он все равно сразу забудет о моем визите.
Эн обрадовалась, когда услышала о моем возвращении на службу. Чем бы не закончилась поездка на Дикий остров, какие бы ужасы мне там не грозили, но это неожиданное назначение давало шанс на возвращение в столицу. Нам нравился остров Хос, семье было хорошо и уютно в доме на побережье, но все это не могло сравниться с нашей яркой столичной жизнью. Я с тоской вспоминал старый город, широкие бульвары, старинные фонтаны, белый мрамор дворцов и сотни роскошных яхт в сверкающей под солнцем бухте. Собирая дорожный саквояж, я думал о том, что как бы не был близок с женой, но рассказывать ей подробности предстоящей экспедиции не стоит. Пусть думает, что я совершенно незаменимый офицер, без которого адмиралтейство не может обойтись и радуется открывающимся перспективам. Многие говорят, что женщины чувствуют опасность сердцем. Это не так. Легкие словно бабочки, они не любят думать о плохом и предоставляют эту возможность мужчинам.
