Утро выдалось серое и холодное, над океаном нависли низкие свинцовые тучи. Я никак не мог проститься с семьей и опоздал на пристань. Судно уже стояло под парами и Рок, нахохлившись, как воробей, прохаживался по причалу.
— Вы опоздали, — сурово сказал он.
— Извините.
Капитан был недоволен, его маленькое личико сморщилось, словно он наелся кислых водорослей, лоб прорезали морщины. Накрапывал мелкий дождик, и он поднял воротник пальто.
— Бросайте ваши гражданские замашки, Бур. В армии опаздывать не положено.
Настроение у меня было отличное. Как всегда, в походе, я постарался выбросить из головы нехорошие мысли. Проблемы, страхи и душевные переживания нужно оставлять на берегу или они всю дорогу будут разъедать Вашу душу. Это не всегда получается, но чем быстрее Вы сможете от них избавиться, тем легче пройдет путешествие.
Вечером я успел закончить все дела и оформить бумаги. Удивленный моим возвращением на службу, комендант, без лишних разговоров, выплатил причитающееся жалование и выписал доверенность на получение аттестата, так что проблем с деньгами у Эн не будет. Первый раз за всю нашу совместную жизнь, я написал завещание и заверил его у нотариуса. Никаким особенным имуществом я не владел, поэтому завещал жене, причитающуюся мне по закону, часть родительского дома и все свои вещи. Собственно, в случае моей смерти, она бы и так все получила, но имея на руках завещание все это можно было оформить в два раза быстрее.
— Посадите меня на гауптвахту? — спросил я.
Рок мигнул и недовольно посмотрел на меня.
— Я замерз. Пошли кофе пить.
В маленькой кают-компании кроме нас и стюарда больше никого не было. Мы расположились на кожаных диванах и Рок закурил. Стюард принес кофе и печенье.
— Здесь довольно мило, — сказал я.
— Мило, — проворчал Рок, подливая в кофе коньяк из маленькой карманной фляжки, — Вы говорите так, словно мы не на корабле, а в борделе. Когда придет капитан с помощником, здесь сразу станет тесно. И каюты маленькие.
— Вы поэтому ночевали на берегу?
Рок сделал несколько торопливых глотков.
— Всегда ночую на берегу, если есть такая возможность.
Видя, что я полез в карман пиджака, он торопливо сказал, — очень Вас прошу, Бур, не курите здесь сигары, а то мы задохнемся.
— Хорошо. Тогда дайте папиросу.
Капитан достал портсигар, щелкнул крышкой и протянул мне. Я взял папиросу, смял гильзу и закурил.
— Красивая вещь. Разрешите посмотреть?
— Пожалуйста, — Рок положил передо мной серебряный портсигар. Он был довольно тяжелый, на потемневшей крышке была видна гравировка: «За верность и отвагу».
— Наградили за одну операцию.
Мы надымили. Стюард открыл круглый иллюминатор и в кают-компанию ворвался свежий весенний ветер.
— Закройте, — сказал Рок и зябко поежился, — что-то мне не нездоровиться.
Стюард извинился, закрыл окно и вышел.
— Куда мы направляемся?
— В столицу. Там короткая остановка и сразу к месту назначения.
Каюты и правда оказались тесными, умывальных кабин не было, туалет и душ общие. Кормили плохо. Капитан родом из южных таров был маленький, круглый и все время молчал, его помощник, совсем еще молодой офицер, наоборот болтал без умолку. В жизни его интересовали две вещи — женщины и яхты. С ними было скучно, поэтому я старался, как можно реже бывать в кают-компании.
Наш маленький корабль мчался к столице, Рок хандрил, а я сидел у себя в каюте, спал, читал или курил возле открытого иллюминатора.
Столица встретила нас проливным дождем. Судно пришвартовалось в самом конце причала, поэтому нам пришлось сначала долго идти по бетонному пирсу, а потом еще минут десять ловить извозчика. Рок сунул вознице бумажку с адресом и откинулся вглубь фиакра. Мои бушлат и фуражка промокли насквозь.
— Кошмар, уезжал отсюда светило солнце, а сейчас настоящий потоп.
Я молчал и смотрел по сторонам. Узкие обшарпанные пред портовые улочки сменились широкими проспектами, замелькали вывески дорогих ресторанов и увеселительных заведений. Народу на улицах было мало, все попрятались от дождя и только редкие прохожие быстро шли по своим делам, борясь с выгибающимися от ветра зонтами. Фиакр проехал по бульвару, свернул на площадь Адмиралов и остановился у гостиницы. Здесь в центре, стоимость одного номера могла доходить до двадцати монет в сутки, и я забеспокоился.
— Может быть найдем гостиницу подешевле?
— Ерунда, — Рок полез наружу, — платит адмиралтейство.
В холле к нам сразу подошел распорядитель, и когда узнал, что для нас забронированы два номера в бельэтаже, заулыбался, позвал носильщиков и сам проводил до дверей. Раньше мне никогда не приходилось останавливаться в подобных заведениях. На мой вкус здесь всего было слишком много: мрамора, лепнины на потолке, тяжелых бархатных портьер и канделябров. Номера выходили окнами на площадь. Не раздеваясь, я заглянул в ванную комнату, здесь было все необходимое, от халата до зубного порошка. Больше всего мне понравилось, что от гостиницы до адмиралтейства было рукой подать. Мы переоделись в сухую одежду, развесили мокрые вещи на вешалке и спустились в холл. От завтрака на корабле мы отказались и с удовольствием поели в ресторане «Прибой», который располагался на первом этаже.
— Сегодня у нас с Вами никаких дел нет, а вот завтра к десяти утра нас ждут в адмиралтействе, — сказал капитан, когда мы выпили кофе и расположились на широких кожаных диванах в курительной комнате.
— Спать хочется, я этой ночью глаз не сомкнул.
— Почему? Волнуетесь?
— Я? — Рок рассмеялся, — нет. Не люблю официальные приемы. Говорят, нас хочет видеть президент. Не знаю, как себя с ним вести. Привык знаете ли к адмиралам и прочим солдафонам, а тут штатский. Ума не приложу, чего ему от нас надо.
— Президент, — удивился я, — вот уж никогда бы не подумал, что наши скромные персоны могут его заинтересовать.
— Ну, мы там будем не одни. Завтра состоится встреча офицеров, участвующих в экспедиции.
После завтрака Рок пошел спать.
Я посидел в холле, почитал свежие газеты и выпил чашку кофе.
Гулять по городу в мокром бушлате под проливным дождем не хотелось, поэтому я вернулся к себе.
В огромном номере было темно и тихо. Я отдернул шторы и долго смотрел на залитую дождем площадь и серое здание адмиралтейства. Меня окружала удобная, со вкусом подобранная мебель, роскошные вазы, живые цветы и зеркала, в одной только комнате их было пять штук. В этом отеле любили останавливаться высокопоставленные военные, промышленники и торговцы, все у кого были дела в адмиралтействе. Мне, простому офицеру, здесь было не уютно.
