выясняли отношения, или, что они ещё могли там делать. Внутри стала расти странная тревога.
— Эмилия, — потрясла я подругу.
Та быстро проснулась и резко села в кровати.
— Что случилось?
— Слышишь внизу громкие звуки?
Подруга испуганно прислушалась, тяжёлый топот на первом этаже не прекращался, похоже там сейчас находилось с десяток мужчин, слышались и грубые голоса, что говорили с хозяйкой властным тоном. Подозрения в моей голове начали перерастать в тяжёлый, лишающий разума страх. Я поднялась с кровати и направилась к выходу.
— Быстро выгляну за перила, проверю что там. Меня не смогут заметить с лестницы, если я присяду, — предупредила я подругу. — Разбуди пока Вэлкана, я скоро вернусь.
Эмилия вышла со мной и сразу постучала в соседнюю дверь к оборотню, я же направилась к лестнице и в полусогнутом состоянии тихо стала шагать вниз по деревянным ступеням. Звук голосов и какая-то суета лишь усиливались с каждым моим шагом. Наконец я смогла рассмотреть, сначала, макушки, а затем и полностью весь образ ночных гостей — это были солдаты Электианской империи. Их было сложно спутать с обычными путниками. Широкоплечие, высокие, вооруженные и в черных с золотыми разводами доспехах, они столпились у стойки, где обычно принимала гостей хозяйка постоялого двора. Ее за массивными фигурами и вовсе сложно было рассмотреть, лишь ее высокий рост позволял частично увидеть лицо женщины. Мои руки затряслись, я знала, что это значило, но всё ещё не упускала возможности, что это совпадение и солдаты остановились для отдыха. Пока не услышала голос их предводителя, который стоял ближе всех к стойке, и его спину загораживали семеро гвардейцев.
— Говори, где остановились две одинокие молодые странницы, женщина, иначе для тебя это плохо закончится, — пригрозил он, а остальные солдаты достали свои мечи из ножен, вызывая на лице темнокожей хозяйки явный страх за свою жизнь.
— Повторяю, господин. Одиноких, молодых странниц нет в моем заведении. Все женщины, что сейчас спят в своих комнатах, прибыли в сопровождении мужчин. Но вы имеете полное право пройти наверх и проверить это сами.
Мое сердце практически остановилось, когда солдаты разошлись, пропуская своего командира вперёд — это был Арсесиус, на его лице замерла маска раздражения и гнева, лицо было уставшим, но в глазах читалась решимость отыскать свою жертву во что бы, то, ни стало. Он не мог меня видеть за деревянными досками, из которых был сколочен низ перил. Но я могла наблюдать, что происходит внизу из наиболее широкой щели между ними.
Темный направился к лестнице через большой зал, что был заставлен столами с задвинутыми под них стульями. Я быстро развернулась и дала деру прямо на четвереньках, путаясь при этом в широком подоле длинной ночной рубашки. Неожиданно, когда я уже добралась до верхней ступени, за плечи меня кто-то схватил и потянул вверх, чуть ли не отрывая от пола — это был Вэлкан. Он прижал меня к голому торсу и зашагал, увлекая за собой в нашу с Эмилией комнату. Там уже была одетая в свою походную одежду подруга. Она судорожно запихивала в сумки наши вещи.
— Он нас догнал, — сообщила я, но похоже, эти двое и так уже знали об этом.
— Я услышал их, и узнал голос каждого, не забывай про мои возможности. Аэлина, одевайся, быстро. Выбираться будете через окно.
Вэлкан и сам стал быстро натягивать одежду, все его вещи, включая сумку, уже были тоже рядом с нашими.
— Я отдала свой походный костюм в стирку.
— Держи, — бросила на кровать какое-то бордовое платье Эмилия, выуженное из ее вещей.
Не раздумывая, я быстро натянула его поверх рубашки и стала осматриваться в поисках сапог. Но мои метания прервал громкий грохот в дверь, мы замерли и переглянулись. Вэлкан стоял уже одетый, ближе всех к выходу и жестом указал нам на окно позади наших спин, а затем на его сумку. Эмилия бросилась к вещам и выудила оттуда длинную верёвку, затем привязала ее к ножке кровати и выбросила из открытого к этому времени мною окна, другой ее конец. Громкий стук в дверь повторился.
— Именем императора, приказываю открыть дверь! Мы разыскиваем опасных преступников, и если вы не отопрете, то мы будем вынуждены выбить ее.
Вэлкан неожиданно скорчил низкий, голос, какой обычно был у местных пьяниц, и ответил.
— Нет тут никого, кроме меня да пары бутылок эля! Проваливайте! Мне не встать самому с этой постели, я славно сегодня повеселился! — после этого он рассмеялся в голос, да так правдоподобно, что даже я поверила бы в его слова, если бы не видела его актерскую игру лично.
Мы с Эмилией подхватили сумки, вешая их на плечи и стали выбираться из окна. Она полезла первой и уже вскоре была на земле под окном. За дверью слышались голоса, смешки и тихие разговоры гвардейцев, похоже, солдаты поверили в обман Вэлкана, но не знали, как теперь исполнить приказ своего главнокомандующего. Я поманила оборотня рукой за собой, но тот лишь покачал головой и тихо сказал:
— Беги, цветочек, я обернусь в зверя и задержу их, ты же не сможешь напасть на свою пару. Он тебя схватит, даже один. Достаточно с тебя страданий, Аэлина. Мне же не составит труда догнать вас чуть позже, только не пугайся волчьего обличья, — подмигнул он мне на прощание с улыбкой.
После этих слов его мышцы, кости и кожа стали меняться, раздуваясь и приобретая очертания волка. Не мешкая больше ни минуты, я полезла в окно, держась за верёвку. Внизу меня ждала Эмилия, мы осмотрелись и обнаружили навес, под, которым стояли наши лошади и побежали к ним по вязкой мокрой земле, что ощущалось моими босыми ногами особенно хорошо.
Собрав волю в кулак, чтобы руки не так дрожали от переполняющего страха, я быстро запрягла лошадь и надела на нее седло, при этом крепко застегнув на ней все ремни. Эмилия тоже справилась быстро. Через минуту мы уже вывели под уздцы наших коней со двора постоялого двора на дорогу, чтобы это было максимально тихо. В этот момент послышался нечеловеческий рык из здания, а за ним и всполохи голубого магического света вынырнули из окон, освещая улицу. Грохот, после того, как мы вскочили на лошадей и понеслись прочь галопом, ещё долго рассекал пространство вдалеке позади нас.
Глава 29. От лица Арсесиуса
Одна лишь мысль, что моя пара далеко от меня, могла доводить до сумасшествия. Я был слишком с ней жесток и прекрасно понял это только когда очнулся
