на полу ее комнаты. Осознание произошедшего навалилось всей своей тяжестью, когда я увидел окровавленные простыни. Они были не просто в каплях крови… Ее крови… Но пропитаны ей практически полностью. Вина затопила мое нутро, но дело было уже сделано, похоже, от злости я совсем лишился разума, что мне не помешало навредить своей паре по-настоящему. Я не собирался ее убивать, но это я сейчас так думал.
На самом же деле, возможно только благодаря связующим узам она всё ещё была жива. Благодаря им мне не удалось завершить начатое… Я чётко ощущал, что Айлин жива и достаточно далеко от меня. Странно, что вино вообще подействовало на меня, да ещё так. Обычно алкоголь редко меня пробирал.
Взяв кувшин в руки, я принюхался к содержимому. Пахло травами. Как я вообще не заметил лекарственного противного запаха раньше? Я был зол. На нее. Затем на себя… за то, что сделал с ней. Но иначе я не умел жить. С самого рождения мне приходилось выживать, и теперь тот монстр, которого, когда-то взрастил во мне темный эльф, что называл себя моим отцом, вырвался наружу, как и всякий раз, когда мне требовалось кого-то мучить, чтобы почувствовать себя лучше. Никто не знал, что я черпаю силы из страданий других, подобно тому, как это делал тот, кто меня породил. От этого я ненавидел свою природу ещё больше…
Наверняка Айлин в целительной, и сейчас над ней хлопочут демоны, заживляя раны от моего ночного приступа тьмы.
Так я обычно называл их — те моменты, когда мир погружался в воспоминания о прошлом из-за какого-то события, которое злило или заставляло страдать.
Быстро одевшись, я подобрал свой нож с пола и направился в ванную, чтобы помыть его. Там, на полу, лежало окровавленное мокрое полотенце, вся комната была пропитана остатками энергий страданий. Ее энергию я всегда улавливал четко. Аэлина отличалась от других своей сильной аурой. Ещё до образования связующих уз, она была маяком среди других существ для меня, и не только, притягивая к себе много внимания окружающих. Меня же терзала ревность от этих взглядов, что были прикованы к ней, всякий раз, когда мы тренировались на арене. Когда она ещё не принадлежала мне. После, ещё и этот король севера положил на нее глаз, сделку организовал, слишком дорого при этом заплатив. И кулон, что я нашел в тайнике, был напрочь пропитан его магией. Изначально меня не оставляли подозрения, что ледяной выродок слишком сильно заинтересован моей парой. Если кто и способен забрать ее от меня, то только он, но Айлин не посмеет сбежать в «запирающем силы». Была бы моя воля, то я и вовсе не выпускал бы ее из комнаты никогда. Именно это и стоило сделать, когда я отыщу ее сегодня.
Недобрые мысли закрались в голову, когда я понял, что она слишком далеко по ощущениям. Быстро выскочив обратно в комнату, я осмотрел ее и заметил, что вещей, которые лежали в сумках на полу уже нет. За окном солнце стремилось к горизонту. Я проспал аж до вечера. Злость снова стала затапливать меня до краев.
Прислушался к чувствам внутри вновь, и это лишь подтвердило мои догадки — она слишком далеко. Невыносимо далеко… Это самоубийство в ее случае. На Аэлине браслет. К тому же я не знал или ее раны исцелили. Наверняка нет. Страх за глупую своенравную девчонку затопил сознание. Я должен ее догнать, иначе ей жить не больше суток с такими увечьями. Приказав стражникам проверить ее подругу, вскоре я узнал о том, что и Эмилии нет, как и пары коней в конюшнях. Они сбежали, оставалось только гадать, как им это удалось. Наверняка после боя караульные дали себе волю для отдыха. И они за это заплатят.
Мне потребовалось полчаса, чтобы собрать самых лучших воинов из тех, кто уцелел. Брат был сейчас занят погребением Лораны, а потому я решил сообщить об отбытии Амодеусу. Он передаст Зейду, что я отправился в путь.
— Это глупо, Арсесиус, — сообщил он мне, — Сейчас у нас совсем мало сил для обороны, в случае восстания народа, а ты собираешься ее догонять. Скоро поймет, что жить ей осталось мало в запирателе, остынет, и сама прибежит к твоим ногам. Ну а если нет, то пусть заканчивает свою жизнь. От нее мы уже получили свою выгоду. Дальше Аэлина принесет лишь проблемы. Даже сделка с королём севера не так важна на фоне той угрозы, что излучает твоя пара, скажу ему, что она сбежала с браслетом на руке и погибла. Не думаю, что он станет винить нас в глупости нашего элементаля.
Тон Амодеуса был спокойным, даже скучающим, что выводило из себя ещё больше. Теперь, когда я научился выстраивать ментальную защиту в своем разуме, в первую очередь, чтобы стать, наконец, главой империи, мне ничего не стоило избавиться от менталиста, но я решил пользоваться его силами, пока он полезен.
— Я не спрашивал твоего совета, Амодеус. Передай Зейду, что я вскоре вернусь, и мы подберём со временем ему новую пару, с его ресурсом сил это не станет большой проблемой, пусть не убивается слишком сильно.
С этими словами я развернулся и зашагал к выходу из большого обеденного зала, где также находились ещё и Окулус с Нараном.
Брат очень горевал по Лоране, в душе я его хорошо понимал, мысль о том, что с моей ведьмочкой может что-то случится, делала из меня и вовсе монстра. Но ощутить сочувствие, как это делали другие, я почти никогда не мог. Эта часть моей черствой души была давно уничтожена. Зейд не знал тех частых пыток и издевательств с детства, что дарил мне наш отец, полагая, что только так можно воспитать сильного темного эльфа. Я выкрал его сразу после того, как мать скончалась от послеродовой горячки. Отца же, если его можно было так назвать, я лично зарезал во сне… Я растил брата и работал наемником, чтобы у него была служанка, дом, образование и достойное будущее. Мне не удавалось дать ему достаточно любви, но я никогда не был с ним жесток, до вчерашнего дня, когда пришлось избавиться от его пары, которая уже стала слишком неуправляема.
Мы с воинами скакали практически без передышек и сменяли загнанных до смерти лошадей новыми. Они стоили сущие копейки в этом конкретном случае. Гвардейцы хоть и устали, но не осмеливались даже лишний раз остановиться без моего дозволения, даже просто справить нужду, не говоря об остальном. Когда
