с откровенной ненавистью.
– Следующее воспоминание. Смотреть точно в глаза. Глаза не закрывать. Проникновению не препятствовать или… можно препятствовать – продолжил менталист с предвкушением, обращаясь к Косте. – Тогда будет очень, очень больно…
Коста шмыгнул носом и ещё раз вытер кровь рукавом.
Тварь. Он хочет страх? Настоящий страх? Он его получит. Что ему показать? Когда он нашел Мастера в трюме, и думал, что тот не переживет ночь? Когда на них напали или…
– Смотреть в глаза, – рявкнул менталист тихо. – Или это будет засчитано номеру, как сопротивление приказу Наставника…
Он хочет страх? Настоящий страх? Он его получит.
Коста боднул головой, вырывая подбородок из чужих рук, расправил плечи и слегка качнулся на ногах, ища точку равновесия, и задрал голову, встретив чужой взгляд.
Смотри. Тварь.
…
…
…Ледяная вода сомкнулась над его головой с оглушительным ревом, и вверху – над поверхностью, прошла волна жара и огня, взрывом его закрутило, и сверху посыпались обломки корабля… их крутило и мотало из стороны в сторону, тащило течением вглубь, и швыряло по волнам… водоворот он пропустил… их потащило на дно, закручивая в воронку…он боролся изо всех сил, пока хватало воздуха, рвался наверх, надрываясь…но воронка тянула на дно и тащила глубже, глубже, глубже… пока полностью не затянула его в ледяную тьму…он захлебнулся и потерял сознание…
…
…
«ЧТО ЭТО ЗДЕСЬ»
Слова раскаленным жаром вспыхнули в голове Косты.
«ЧТО ЭТО ЗДЕСЬ… СТОЛЬКО СТРАХА»
Коста рванулся остановить, но кто-то уже расшвыривал осколки воспоминаний, которые он не успел спрятать.
Воспоминания закружились.
Барак аукциона. Пол. Целитель. Одинокий факел. Лабораторный стол. Завязки на руках и ногах. Звезды в окне. Ожидание. Закушенная до крови губа. Соленые слезы. Вой. Страх. Ужас. Мольба. Надежда. Отчаяние. Покорность. Смирение…
«СТРАХ, СТРАХ, СТРАХ… ВКУСНО».
Коста рванулся изо всех сил, вышвыривая захватчика из своей головы, и встретил сопротивление, их закружило, вышвыривая в следующее воспоминание, запорошенное снегом.
…
…хрустел снег, свистел ветер и завывала вьюга…вспышки молний освещали далеко впереди серое заснеженное плато……все вокруг было серым и белым, тени искажались… горные вершины темнели вдали…
«ЧТО? ЭТО?»
…заснеженное… серое и пустое место безжизненного одиночества..
«КАК…»
Чужие огненные слова жгли, причиняя боль, и Коста в воспоминаниях увидел то, чего здесь быть никак не могло – тусклую светящуюся фигуру справа… это она «жгла словами»…
«КАК ТЫ ВООБЩЕ…»
Коста прыгнул, сгруппировавшись, поджав хвост и выпустив когти, наотмашь полоснул фигуру.
– Ма-а-а-а-ау!!!
«А-А-А….НЕЕЕТТТ…»
…и тот-кто-причинял-боль рухнул в ледяную пропасть со снежного обрыва.
…
…
…
* * *
– Ещё раз! Ещё раз!
Коста очнулся, выгибаясь – плетения прошивали грудь.
– Этот пришел в себя!
– Брось его, давай сюда, этот не дышит! – скомандовал один из Учителей, и старичок в очках, бросил Косту и, прихрамывая, опираясь на трость, и приволакивая одну ногу, заспешил к середине сцены, где лежал менталист, над которым склонились двое Наставников и другой мозгоед.
– Он не дышит, – тревожно орал кто-то сбоку, – не дышит!!!
– Нима тебя побери, два узла это не реанимационное!!!
– Где целители?
– Уже бегут…
– Их слишком много!
– Почти всех привели в чувство, давайте вдвоем этого!
– Давай ещё раз…
Коста приподнялся на локтях – он лежал на сцене, грудь ещё покалывало от чужих плетений, а горло жгло, как будто он и правда наглотался воды. И не он один – сверху, перегнувшись через скамьи, кашляли ученики в белом, жадно дышали, хватаясь за грудь, и колотили кулаками, и одного из них – лежащего прямо на скамье, Наставник пытались привести в чувство молниями.
– О, я дышу-у-у-у… я дышу-у-у… я не утонул… Мара милостивая, я не утонул… стонал кто-то сверху.
– Я думал мы все утону-у-ули-и-и…
– Где такая холодная вода?
Целители подоспели через пару мгновений, и погрузили на носилки, управляемые плетениями одного из учеников и менталиста, который так хотел, чтобы страха было больше.
Коста с исследовательским интересом настоящего художника отмечал каждую незначительную мелочь: вот менталист дергается, выгибаясь, хрипит, в попытках вдохнуть, снова выгибается, лицо меняет цвет на неуловимый оттенок синеватого, пена идет изо рта…
– Очнется или нет – это теперь дело целителей, – буркнул один из Наставников на сцене. – Но я требуют подать рапорт! Наставник Кайр отправил неподготовленный помощников, которые не смогли удержать фокус…
– …я удержал, – тихо и беспомощно возразил первый менталист.
– …использовали «смертное воспоминание», что строжайше запрещено… подвергли учеников опасности… рапорт!
– Все, задача оценки ментального уровня окончена. Знакомство с номером Шестнадцать – тоже. Разойтись по комнатам, следовать расписанию и сигналам горна, – рявкнул Наставник-в-шрамах, обращаясь ко всей аудитории разом. – А ты, – бросил он Косте, – иди за мной. Быстро.
* * *
Два дня спустя, ранняя ночь
Октагон, остров Знаний
Коста пришел в себя от шума дождя и вкуса грязи во рту. Трава под щекой была мокрой, упругой и пахла свежей зеленью. Сверху по навесу громко барабанили капли.
– Десять кругов, мальчишка не совсем плох.
– Он не оправился ещё.
– Все равно. Пятнадцать могут показать только половина из девятнадцати, и дождь – льет.
– Ставь – выносливость – семь.
– Почему не восемь?
– Пробежал бы двенадцать кругов, получил бы восемь, – проворчал голос над его головой. – При его сложении и не скажешь, что он способен на то, что я видел – Кайр слил воспоминания с трюма – у работорговцев. У него начисто отключаются мозги, если бы мы смогли научить его включать эту звериную часть, вытащить сущность «крови», сохраняя контроль, – прицокнули над ним языком.
– Кровь, – тихо откликнулся второй голос. – Согласно данных Алхимиков – дело в крови. У тебя есть время до шестнадцати зим – попытаться обуздать зверя, – хохотнул второй старческий голос – мягко и деликатно.
Коста высунул кончик языка и слизнул прохладные капли с травы. Пить хотелось неимоверно.
Эти десять кругов плюс полоса препятствий дались ему тяжело, но ещё тяжелее было слушать ядовитые слова – не в свой адрес, а в адрес Мастера Хо, который так запустил ученика, у которого был потенциал, и попади он в нужные руки десять зим назад, то результаты были бы совсем иными.
– Что у него по пяти чувствам?
– Вышка, – вздохнул второй. – Нюх, слух, зрение, повышенная регенерация… Если ты поставишь «восемь», у него есть шанс на улучшенную программу. Такой материал…
– Вот именно! Такой материал! Это же надо было так изгадить такую заготовку, – сплюнул первый куда-то.
– Четвертый был … художником. Чего ты хотел от каллиграфа? Зато мальчик владеет кистью так, как будто сами Боги стоят за его плечом…
– Сражаться он тоже будет кистью? – рявкнул грубо первый.
– Тише, Шрам, разбудишь…
– Мальчишка не
