-Это хорошая идея, - улыбнулся старый князь Долгорукий. – Среди тридцати участников, на последнем этапе, разумеется. Безусловно, мы примем замену раненным и тем, кого постигла участь воистину трагичная.
-Мы уже свое выиграли, - отозвался Шуйский под недовольное фырканье большинства. - Нам неинтересно.
-Среди двадцати девяти, - дипломатично отметил Сергей Михайлович. – Денежные призы оставим в том же размере.
На это род как-нибудь наскребет… Золотой колокол однозначно в переплавку.
-А как же станция и комбинат? – Напомнили о самом лакомом наполнении выигрыша.
-Его величество принц выделили один набор призов. – Пришло время уполномоченного принцем напомнить о себе. – Но можете рассчитывать, что билеты на ежегодный бал первые два финалиста бесспорно получат. Не могу гарантировать обед с их величествами, но обязуюсь всячески поспособствовать.
-Не сомневайтесь, - поднял чуть голос старый князь Долгорукий. – Главный приз останется прежним или мы предоставим равную альтернативу. Наш род и клан заинтересован в том, чтобы все вернулось на круги своя. Как и доверительные отношения между нами. Слово.
Зал, несмотря на определенный скепсис, поддержал краткую речь довольным ворчанием.
Гибель родичей никуда не ушла, разумеется. Платить виру придется, и много – если ее вообще примут. Но испортить отношение с двумя семействами – не то же самое, что с тремя десятками разом.
Пришла пора очередного выхода действующего князя – на сей раз пожимать руки уходящим. Никто не отказался от протянутой ладони и радушных слов, уже неплохой результат и весомая надежда.
На автомате, Александр Сергеевич чуть не пожал руку отцу.
-Вы куда? – Удивился он.
-Надо съездить, - устало выдохнул он, убедившись, что никого нет рядом. – Решить по комбинату.
-Так Шуйские же здесь?
-Артем Шуйский отдал главный приз простолюдину.
-Глупость какая... – Не поверил своим ушам князь-сын. – Или не глупость? – Засомневался он, вспомнив слова Шуйского. – Если он старой крови и его род…
-Самойлов Максим появился из ниоткуда, вместе с новой семьей выйдя из разрушенного города. Полагаю, один из принцев Тенишевых, уцелевших в резне. Может, кто-то из союзников.
-Но Тенишевых больше нет.
-Именно. Вместо принца теперь простолюдин, у которого нет ни сил, ни власти.– Подмигнул князь-отец, вышагивая из зала. - Осталось объяснить ему, что маленький мальчик не может владеть комбинатом и электрической станцией.
-Воистину, удача на нашей стороне! – Вырвался облегченный вздох у сына.
***
Низкий гул реверса двигателей «Эмбраера» окончательно стих, останавливая самолет на расчетном месте. Мягко распахнулся бортовой трап самолета, открыв вид на синее небо, а затем и на силуэт города на горизонте, ставшего уже родным за годы жизни.
«-Я дома!» - Радостно ударило сердце.
Паша ступил на трап, щурясь напротив солнца. Приложил руку ко лбу, и тут же победно вскрикнул, отметив группу встречающих у подножия лестницы, не удержав эмоции в себе. Отец его уже ждал! И вот дядя Борис и…
И группа каких-то незнакомых мужчин, держащихся немного особняком, из-за которых Паша не стал кричать и срываться с трапа бегом, а с видом культурным и подобающим спустился вниз, предложив отцу ладонь для рукопожатия.
-Привет, - обняла его огромная рука, прижимая к груди и взлохмачивая волосы.
Позади задумчиво хмыкнули.
-Здравствуйте, - чуть смущенно обернулся к незнакомцам Паша, но с облегчением увидел, что внимание их обращено к самолету, а не на него.
Ну, это понять можно – с законной гордостью владельца улыбнулся Павел. Самолет – красавец, и гербовой узор Зубовых на ливрее очень ему идет, о чем он тут же сообщил отцу.
-Да, - почему-то грустно улыбнулся Зубов-старший. – Красиво.
-Это еще не все! – Скрывая из-за посторонних детали, Паша потянул отца за руку в сторону трапа. - Пойдем, я покажу!
-Сын… - Встал отчего-то тот глыбой на месте, к Пашкиному удивлению.
-Сходите, что же вы, - неожиданно поддержал чаяния сына незнакомец сбоку.
Был он невысок ростом, в черных роговых очках, из-за которых смотрели мудрые серо-синие глаза. Одет был в подобающий клерку простой костюм, и приближался к тому возрасту, когда советов человека можно прислушиваться – или обозначать, что прислушиваешься – из уважения к возрасту. Хотя и старым его не назвать. Просто некая скупость в одежде, обычная прическа и очки добавляли солидно к возрасту. Разве что вышивка золотом на лацкане, которую никак не удавалось разглядеть – было ветрено, мужчина поднял воротник, да и стоял он боком, повернув к ним только голову.
-Пойдем, посмотрю с удовольствием, - оттаял отец.
А Паша с благодарностью кивнул клерку. Тот ответил легкой улыбкой.
Буквально взлетев под трапу, Паша чуть не приплясывал на месте, пока отец грузно, с некоторой усталостью, поднимался по трапу. Но, наконец, дождался и решительно проследовал в салон, буксиром ведя за собой отца.
-Мы выиграли! – Выдохнул весь воздух, что был в легких, младший Зубов, указывая на пассажиров самолета.
На прозрачные мешки, туго набитые деньгами, пристегнутые к креслам ремнями безопасности.
-Я так тобой горжусь, - последовали долгожданные слова и объятия.
-Теперь мы можем решить все наши проблемы, правда? – Затаив дыхание, спросил он у отца.
-Это уже не важно. – ответил тот, грустно улыбаясь и прижимая к себе сына.
-К-как не важно? – Не понял Пашка, отстраняясь.
-Наши проблемы взял себе уважаемый клан Черниговских. И нас, вместе с ними.
-Но, как же…
-Это великая честь, - выдавил из себя Зубов-старший и медленно повернулся к выходу.
Только сейчас Паша отметил синие тени под его глазами, чуть подрагивающие руки еще неделю назад кажущегося несокрушимым отца.
-Папа, - заступил ему дорогу Паша и тревожно, вглядываясь в глаза, спросил. – Что случилось?
-Твой отец совершил большую ошибку. – Произнес тот, не поднимая глаза. - Но знай, что я приложу все усилия и всю свою жизнь, чтобы она не задела тебя.
-Да все будет хорошо! У нас ведь есть эти деньги, у нас есть еще корабли!
-У нас больше ничего нет, кроме твоей чести. – Отодвинул его в сторону Зубов и последовал на выход. – Ее удалось сохранить.
-Но-но… - С растерянностью пробормотал Паша, переводя взгляд со спины отца на мешки с деньгами.
Отчего-то выступили слезы, решительно стертые запястьем. Так не может быть! Его отец – самый честный и благородный из всех людей! А его слова – просто из-за усталости. Просто ему надо помочь, и он это сделает!
Паша бегом отправился за отцом, но догнал уже у самого подножия лестницы.
За короткое время взлетное поле слегка оживилось. Рядом с самолетом уже приставили гидравлический подъемник, и человек в технической робе дорисовывал черного двуглавого орла над гербом Зубовых.
