Я обыскал тело Бада, забрал документы, деньги, ордена, оружие и вместе с письмом, которое лейтенант просил передать сыну, убрал в планшетку.
Видимо «Великолепный» наконец добрался до крепости, в которой укрывался капитан Лос, потому что, откуда-то из-за леса, раздались орудийные залпы. Казалось, что на реке идет настоящий бой. Я не мог этого с точностью утверждать, но мне показалось, что крейсеру отвечают береговые орудия.
Пока мы ждали лодки, я по очереди подсаживался к десантникам и задавал им один и тот же вопрос: «Что случилось с адмиралом?»
Все без исключения показали, что Толь умер. Тело многие видели, труп адмирала был выставлен на всеобщее обозрение.
У меня с собой был блокнот, в котором я записал показания моряков, и заставил расписаться четырех очевидцев похорон.
Пуи поставил передо мной конкретную задачу, теперь можно было считать, что она выполнена. Пусть я не встретил Тара, но свидетельство того, что Толя больше нет в живых, на лицо.
Слова Бада о том, что племена взбунтовались, не давали мне покоя, поэтому я постарался организовать надежную оборону. На наше счастье, пока мы выносили раненых и готовились к погрузке, на берегу никто так и не появился. Вполне возможно, что выстрел в лесу переполошил аборигенов и засевших в форте моряков, но канонада, которая теперь становилась все сильнее, отбила у тех и других желание ходить в разведку.
Наконец лодки пришли, и мы стали грузить раненых.
Помощник капитана разыскал меня на берегу.
— Господин супер-лейтенант, — доложил он, — мы прибыли в Ваше распоряжение. Со мной двенадцать человек. После того, как перевезем раненых, можем остаться и участвовать в операции.
Щеки лейтенанта пылали, он был полон решимости повести людей в атаку, и вид имел немного сумасшедший и геройский.
— В какой операции?
Ван опешил.
— Мне сказали, что будет штурм форта.
Это была новость. Я огляделся, нашел глазами лейтенанта Хота, который расположился с отделением на берегу и покачал головой. Наверно это его проделки.
— Пока никакой операции не предвидится. Вам надлежит доставить на корабль раненых, обеспечить докторам все условия для помощи пострадавшим и передать капитану Халу мой отчет.
Я протянул ему свои записи.
— Вот это, — я помахал записной книжкой, — важнее всякого форта, здесь совершенно секретная информация.
Ван отдал честь.
— Слушаюсь.
Пусть морские офицеры сидят на корабле, здесь им нечего делать. Фортом и укрывшимся в нем отрядом я должен был заняться сам. Глупо было добираться сюда два месяца для того, чтобы повести людей на штурм и потерять убитыми с обеих сторон десятки моряков.
Раненых отправили на корабль. Я смотрел в след уходящим лодкам и ломал голову над тем, как стоит поступить с десантниками Бада, если они не согласятся сложить оружие.
Ко мне подошли Хот с интендантом.
— Какие будут приказания, господин супер-лейтенант?
Я достал карту и сел на поваленное дерево, знаком показывая офицерам, чтобы они располагались рядом.
— Вот что господа, — сказал я, — по моим подсчетам, в форте сейчас забаррикадировались около двадцати человек. Командуют ими отпетые заговорщики, лейтенанты Жен и Мас, лейтенанта Тара они держат в качестве заложника. Наша задача — постараться избежать бессмысленного кровопролития, склонить на свою сторону десантников и спасти пленного офицера. Как нам все это осуществить я пока не знаю. Поэтому приказываю, подойти к форту с восточной стороны, вот здесь, — я показал точку на карте, — закрепиться, приготовиться к штурму, но до моего особого распоряжения никаких действий не предпринимать.
— Слушаюсь, — ответил Хот, интендант кивнул.
Мы вернулись в опустевший лагерь и двинулись через лес в сторону форта. С этой стороны подобраться к базе незамеченным было практически невозможно, но напротив восточной стены, насколько я помнил, была довольно высокая сопка, на которой можно было расположить стрелков.
Десантников я разместил в кустах на вершине. Теперь можно было осмотреться и подумать, как быть дальше. С высоты хорошо было видно часовых на вышке и у ворот, стоящие во дворе телеги и дымящуюся полевую кухню. Подзорную трубу я не доставал, чтобы солнечные блики на стекле не привлекли внимания охраны.
Лежа на животе в кустах, я думал о том, что адмирал Толь выбрал не самое лучшее место для лагеря. При желании мы могли, без особых проблем, обстреливать часть двора и казарму.
Я огляделся. Одно отделение закрепилось на вершине, а второе терпеливо ждало моего решения внизу.
Я съехал по песчаному склону и подозвал Хота.
— Принимайте командование, — сказал я, снимая с себя планшетку, — я пойду в форт, как парламентер и проведу переговоры.
Лейтенант хотел возразить, но я предостерегающе поднял руку.
— Надеюсь меня не убьют сразу и захотят выслушать, это займет некоторое время. Если я не вернусь до темноты или Вы увидите, как меня убивают, сразу уходите на корабль и доложите обо всем капитану Халу.
Хот набычился и покачал головой.
— Господин супер-лейтенант, мы не трусы. У нас отличная позиция. Мы можем захватить этот форт в два счета.
Я улыбнулся. Мальчишке не терпелось проявить себя. Наверно лейтенант Хот был молодцом, возможно его даже научили воевать. Вот только сейчас это умение может не понадобиться. Я очень надеялся на то, что сумею убедить Жена сложить оружие. Лейтенант был истерик и сволочь, но далеко не дурак.
— Нет задачи захватить форт, — примирительно сказал я, — мы должны убедить людей сдаться добровольно, а если из этого ничего не получиться, то сравнять лагерь с землей. Для этого не нужна кровопролитная наземная операция, на много проще расстрелять его из корабельного орудия.
Хот приготовился возражать, но, выслушав меня, успокоился.
— Я понял. Но, если мы увидим, что Вам грозит опасность и поймем, что сможем помочь, Вы разрешаете открыть огонь?
Ну, что ты будешь с ним делать. Я снял фуражку и вытер мокрый лоб. В конце концов я не собирался умирать. Если лейтенант не побоится поддержать меня огнем в трудную минуту, пусть попробует. Почему-то я подумал, что Хот все равно не уйдет на корабль, чтобы не случилось.
— Разрешаю. Но хочу напомнить, что офицер отвечает за вверенных ему людей. Когда придет время, подумайте о том, что спасение одного человека не стоит жизни целого взвода. Это простая армейская арифметика, боюсь, что в академии Вам ее не преподавали.
— Я понял, — Хот кивнул, очень серьезно посмотрел на меня и зачем-то отдал честь.
Выступать в роли парламентера мне еще не приходилось. По правилам полагалось держать в руке белый платок или тряпку, но ничего подобного у меня с собой не было.
