— Как же всех, когда тут целых две пары ничего не слышавших ушей? Привет, Цезарь, Мария! Ваша дочурка уже выполняет священный долг всех женщин — играет симфонию страдания на мужских нервах? — Хант обменялся с Цезарем рукопожатием и сел в одиночно стоящее кресло. Вошедшие вслед за ним Сэра и Энгельберт устроились вдвоём на последнем оставшемся свободным диванчике возле накрытого закусками столика — причём вельк явно старался отсесть от девушки подальше.
— Чувствуется весь пережитый опыт в твоём тоне, — рассмеялась Мария. — Что ты там наизобретал уже со своим побратимом? Бери с него пример: сколько там у него уже детей, двое? А у вас?
— У нас тоже двое, — хмыкнул Хант, откупоривая бутылку лёгкого белого вина. — И вообще, почему детные пары только и говорят бездетным, что о количестве детей?
— Ответ содержится в определении каждой из обозначенных тобой пар… Так что ты изобрёл-то?
— Пока ничего особенного, я же только начал этим заниматься. Ищу способ преодолеть блокирующие сигнал приборы, по нарастающей сложности. За счёт ИИ. Бета-образцы… Ну что, за встречу? Когда мы в предыдущий раз собирались?
— Полгода назад, — Сэра первой подняла бокал. Они чокнулись и, делая глоток, Цезарь мимолётно оценил её сегодняшний образ — непривычно не бросающийся в глаза. Тяжёлые, густые волосы вельки были лишены всех стандартных украшений и собраны в хвост, губы и глаза едва-едва тронуты косметикой, а крепкое молодое тело на удивление не выглядывало бледной кожей из каждого выреза по причине отсутствия последних. И вообще велька смотрелась какой-то болезненно сосредоточенной — с чего бы, интересно?
— Срок, — глубокомысленно заключил Хант, отставляя бокал. — Как у вас там, в Обители зла? Великий и ужасный как-то попритих в последнее время — готовит небось что-то ужасное?
— Могу о вашем Сами-знаете-ком сказать то же, — хохотнул Цезарь. — Прямо не год, а отпуск какой-то. Ладно Аспитис, он всё-таки от вас сигналов ждёт. А Эдриан-то что затих?
— Эдриана не видно и не слышно уже года полтора. Ходят слухи, он совсем слёг и все вопросы за него решает советник. Причём не похоже, чтобы он придерживался той же линии, что наш самодержец. Рэкс всю агентуру на уши поднял, пытаясь разгадать их коварный план, но там явно нечего разгадывать. Ну, кроме того, что уже имеется. Его болезнь и так далее…
— Вы действительно считаете, что Тэнну это не надо — гробить Рэкса? — подал голос Энгельберт, который задумчиво покачивал бокал в длинных пианистских пальцах. Взгляд его холодно-голубых глаз при этом блуждал, казалось, где-то в совершенно иных материях, а уж расслабленная поза — свободная рука на спинке дивана, нога на ногу — вовсе переводила его из разряда посвящённого в тайну личного водителя-телохранителя в ранг чуть ли не главного советника при президенте. По мнению Цезаря, вельк стал чересчур уж много мнить о себе в последнее время — но на него, по крайней мере, можно было положиться, и за это прощалось всё остальное.
— А чёрт знает, что Тэнну надо, он — лошадка тёмная, — поморщился Хант. — Не так уж давно всё было ясно как день: кто друг, кто враг и кто какие цели преследует, а вот гляди ж ты: опять куда-то повернулось. Вызнать бы эту их главную тайну…
— Про болезнь?
— Ну да, наверное. Согласитесь, странно, что два родных брата так разительно отличаются друг от друга: один чуть ли не бессмертен, а второй на ладан дышит. И детей у него нет. Вопрос ещё, зачем ему с такими обстоятельствами вообще безграничная власть сдалась. Избавится он от Рэкса, потом-то что? Тэнну её отдаст, а сам почиет без наследников? Нелогично.
— Это ты явно от Рэкса набрался, — заметил Цезарь. — Не все в ладах с логикой. Он может просто хотеть её — власть. И плевать на всё остальное. А ещё завидно: как так, Аспитису всё, а ему ничего?
— Ну может быть, — согласился Хант. Сэра тем временем предложила Энгельберту тарелку с нарезкой — тот с презрительным выражением на породистом лице отказался и тут же, словно демонстративно, взял себе со стола точно такую же. Цезарю даже на мгновение показалось, что Сэра сейчас опрокинет на него эту отвергнутую тарелку — и это, пожалуй, стало бы верным поступком, его давно пора было поставить на место, — но девушка лишь поджала губы и вернула закуски на стол. Что-то близилось.
— А как там Роза с Борисом? — полюбопытствовала Мария, которой, конечно, вина не досталось, — она с видом полного удовлетворения жизнью попивала лимонад. — В прошлый раз вы вроде рассказывали, с нарушениями мозговой деятельности она справилась? И тот никин — не объявлялся?
— Филин-то? — Табита криво улыбнулась. — Его как распяли тогда за все чужие прегрешения и сослали обратно, о нём ни слуху ни духу. А Борис — да, почти поправился. Роза что-то нахимичила там на основе своих прежних разработок по альмеге — он как новенький стал! Мелочь осталась — докрутить винтики в мозгу. Хоть связно разговаривает уже — и слава ангелам.
— На альмеге? — Цезарь подобрался. — Это что-то новенькое, мы не в курсе, Аспитис сказал бы, если бы она выходила с ним на связь…
— Нет, она не выходила, — Хант покачал головой. — Роза и Рэксу ничего подробно не объяснила, сказала, не до конца ещё исследовала этот эффект, а о сырых выводах заявлять не собирается… Вы её знаете — ну, хотя бы представляете себе, — она же…
Грохот выпавшей из пальцев Энгельберта на стол тарелки заставил его осечься, оба — эрбис и терас — отвлеклись от разговора и обернулись на велька, по рукаву рубашки которого расплывалось мокрое пятно от только что опрокинутого на неё бокала с вином, ранее принадлежащего Сэре. Сама велька уже торопливо делала два дела одновременно: поднимала с пола бокал, благодаря ковру не разбившийся, и промакивала крахмально белую ткань рубашки.
— Просто, я не специально, — сказала она Энгельберту, и тот процедил сквозь зубы:
— Да ты издеваешься.
— Я правда не специально! Ты потянулся к столу одновременно со мной, я среагировать не успела!
— Ну как обычно, да.
— Знаешь что? — Сэра вскочила с диванчика, раскрасневшаяся и очень опасная. — Пойдём поговорим! Давно хотела с тобой с глазу на глаз поболтать!..
— Да пошли, — Энгельберт тоже поднялся, демонстративно швырнув на своё место оставленное у него на коленях полотенце.
— Мы на пару минут, — извинилась перед хозяевами велька и размашистым шагом двинулась в сторону кухни.
— У них всё то же? — спросила Табита, когда вельки исчезли из гостиной. Цезарь закатил глаза.
— О да. Сэра — упёртая, для неё слова «нет» не существует. Энгельберт, конечно, вроде ещё на пальцах не объяснял ей, что им не быть вместе, но вот, видно, и подошло время. Хотя подходят они друг другу неплохо.
