— Вот бумага со всеми печатями, — Рок сунул ему под нос документы, — вот мой рапорт и расписка в том, что я, под свою ответственность, забираю этих людей. Хочешь поспорить?! Хочешь посоревноваться в остроумии?!
Дверь приоткрылась, мелькнуло взволнованное лицо дежурного.
— Господин следователь, у Вас все в порядке?
— Дверь закрой, — прорычал Рок, — работает секретная служба!
Следователь сидел совершенно красный, даже уши налились кровью и сверкали словно фонари. Он далеко продвинулся по службе, имел серьезных покровителей и никогда, никому не позволял говорить с собой в таком тоне. К тому же чиновник был около двух метров ростом, а разведчик не доставал ему даже до груди. Но сейчас, этот властный, уверенный в себе мужчина, совершенно растерялся. Впервые в жизни он столкнулся с таким бешенным напором. В его голове, сами собой, всплыли рассказы сослуживцев о том, как свирепствовали во время войны секретные службы. От страха у чиновника свело челюсть и по спине побежали ледяные мурашки.
Рок, какое-то время пожирал несчастного глазами, потом выдохнул и сделал шаг назад.
— Значит так, — уже совершенно другим тоном сказал он, — этих людей я забираю. Вот оформленные бумаги. Прошу выписать пропуск и не чинить препятствий. В противном случае о Вашем поведении будет доложено куда следует.
Дежурный вернул нам, конфискованные при аресте, вещи. Хал даже получил обратно свой револьвер, правда без патронов. Пока мы расписывались в журнале и оформляли документы, Рок поймал извозчика.
Прямо из тюрьмы мы отправились на пристань. Сначала я подумал, что мы сразу сядем на какой-нибудь корабль, но пролетка остановилась у неприметной гостиницы.
— Вам нужно помыться и привести себя в порядок, — сказал Рок, брезгливо морща нос, — на Ваше имя уже заказан номер. Жду Вас через час в ресторане, напротив.
Первым делом Хал побежал за папиросами, а я отправился принять ванну. Гостиница оказалась вполне приличной, хотя, после тюремной камеры, меня бы устроила любая. Лежа в горячей воде, я слышал, как хлопнула дверь, как Хал бродил по номеру и что-то напевал. Пока я мылся, он заказал нам кофе.
В ресторане тихо играл граммофон, официанты скучали, для приличной публики было еще слишком рано. Мы заняли столик в углу, выбрали горячее и напитки. После тюремной баланды слышать запахи, доносящиеся из кухни было невыносимо. Хал заказал такое количество еды, что казалось к нам должна была присоединиться большая компания. Соскучившись по выпивке, он попросил принести дорогой коньяк. Денег у нас с собой было мало, но Рок, опрометчиво, пообещал оплатить счет. Услышав сумму заказа, он досадливо крякнул.
— Вы спасли нас от каторги, Вы великодушный человек, — говорил Хал с набитым ртом, — я никогда Вам этого не забуду.
От еды и коньяка он порозовел и вид имел самый благодушный.
— Ничего, — ответил Рок, он ел мало, но пил с удовольствием, — отработаете.
— Как? — насторожился Хал.
— Я помог Вам не из чувства сострадания, — капитан улыбнулся, — Бур подтвердит, что меня не стоит подозревать в излишнем человеколюбии и альтруизме.
Я согласно кивнул.
— Есть дело господа, — продолжал он, — собственно дело к Вам, Бур, но я почему-то подумал, что, если не вытащу заодно и Вашего приятеля, Вы вряд ли согласитесь мне помогать.
Рок выпил, налил себе еще и полез в карман за папиросами.
— Вы мне нужны на Диком острове, прямо сейчас, немедленно.
Я поперхнулся.
На Диком острове я побывал дважды. Населенные злобными аборигенами, дикие, неизведанные земли. В свое время адмиралтейство отправило туда три экспедиции, из которых назад вернулось всего несколько человек. На этом чертовом острове я пережил многое: гибель друзей, предательство, был ранен и отравлен неизвестным ядом; поэтому возвращаться туда никак не входило в мои планы. С другой стороны, долг платежом красен. Сейчас мне 49 лет и, если бы Рок не помог нам с Халом, живым с каторги я бы уже не вышел. Теперь, когда угроза тюремного заключения миновала, я совершенно не представлял, что делать дальше. Укрываться в тайных притонах контрабандистов мне не хотелось, а от одной мысли о возвращении на родной остров, в одинокую холостяцкую комнату, меня бросало в дрожь. Терять было нечего, так почему бы не помочь человеку, который выручил меня из беды. Но главное было не в этом. Я чувствовал, что мне совершенно необходимо какое-нибудь серьезное дело, не продажа очередной партии контрабандного вина или табака, а что-нибудь стоящее.
— Я согласен.
Рок удивился.
— Вот так сразу, без всяких условий, без капризов и лирических отступлений?
Капитан не шутил. Он действительно был удивлен моим ответом. Последний раз, когда он уговаривал меня остаться на службе, я вылил на него «ушат помоев» и уволился из армии с гордо поднятой головой. Не скажу, что в тот раз мы разругались окончательно, но расстались не очень хорошо. Рок никогда не разделял мои принципы и открыто над ними смеялся. Он не считал меня неженкой, но в глаза называл чистоплюем.
— Да. Условий не будет.
— Хорошо. Значит завтра в семь утра у второго причала.
Рок достал из кармана запечатанный конверт и протянул мне.
— Здесь деньги. Купите все, что надо в дорогу. До самого Дикого острова остановок не будет.
Я взял конверт и сунул в карман.
— Подождите, господа, подождите, — запротестовал Хал, — а мне, что делать? Вы сказали, что я должен отработать. Где и как? Что Вам от меня нужно?
Рок достал еще один конверт и бросил на стол.
— Вы едете с нами. Вот Ваши деньги. Вы снова на службе, капитан Хал.
— Ну, уж нет, — капитан покачал головой, — Не уверен, что хочу возвращаться.
— Поздно спохватились. Вы подписали бумагу, согласно которой являетесь секретным сотрудником разведки. Или хотите обратно в тюрьму? Могу устроить.
Хал в сердцах хлопнул ладонью по столу.
— Вот попался, как окунь на блесну, — он достал папиросу и стал разминать ее в пальцах, — ну, с Буром все понятно, назначите его командовать мориной и отправите с дикарями воевать, а мне то, что делать на вашем острове? Я моряк, мне нужен корабль и океан.
— Будет Вам корабль. Какой, пока не знаю, врать не буду, но на берегу отсидеться точно не получиться.
Хал закурил и налил себе выпить.
Чтобы он не говорил, как бы не пытался показать свою досаду, но было видно, что капитан рад возвращению на военную службу. Если я когда-то уволился по собственной воле, то Хала выкинули на гражданку с «акульим билетом». Он всегда считал себя несправедливо обиженным и в тайне надеялся, что когда-нибудь его призовут снова.