воскресил. Как и у любой другой нежити.
Правда, мне придётся самостоятельно жёстко контролировать работу его мозга и поддерживать его в рабочем состоянии.
Причём, прямым контактом. Когда он прервётся, жертва сразу же потеряет память и часть сознания, став уже обычным умертвием.
А те, хоть иногда и сохраняют какой-то осколок личности, но для допроса уже совсем не годятся.
Мне пришлось потратить несколько минут, чтобы точно удостовериться, что всё идёт как надо, и только после этого я окончательно разорвал нить его жизни.
— Как тебя зовут? — снова спросил я.
— Якуб Камински, — немедленно отозвался он, чем изрядно удивил Арни.
Толстяк внимательно наблюдал за нами, совершенно не понимая, что происходит и почему вдруг в поведении этого Якуба случились такие резкие изменения.
Всё это легко читалось в его глазах. Но его очередь ещё не настала.
— Что вы делали в доме у Зеппельта?
— Допрашивали его.
— О чём?
— Хотели узнать, как давно он переметнулся обратно к Калинину. И подробности их планов.
Единственный недостаток такого способа это то, что отвечать нгомбе будет только кратко и по существу. Так что постоянно приходится задавать уточняющие вопросы, если нужно углубиться в тему.
Но в конце концов, я всё-таки выяснил у него всё, что мне было нужно. Хотя нового узнал не так уж и много.
В основном мы с Прохором получили подтверждения того, о чём и так уже знали.
Да, они работают на Диккенсов. Да, Диккенсы хотят разорить Чистилище и выкупить остатки.
А вот подробности договора с Арнольдом он уже не знал.
Только то, что начальство думает, что это он их предал, причём точно так же, как сначала подставил Прохора.
Из чего я сделал вывод, что, видимо, Зеппельт имеет какие-то связи среди организаторов аукциона, и Диккенсы об этом знают. Иначе как по их мнению он вообще это провернул?
Но, когда я спросил Калинина, тот лишь покачал головой.
— Если он и начал водить с кем-то оттуда полезные знакомства. то мне не сказал.
— Понял. Что ж, если у тебя не осталось вопросов к нашему новому приятелю, — я кивнул головой на нгомбе, — то пора допросить нашу крыску.
Калинин всё-таки задал ещё пару вопросов.
Его интересовало, какие новые ловушки Диккенсы подготовили для Чистилища. Но тут, увы. Камински тоже ничего не знал.
Так что, я прекратил поддерживать в нём жизнь. И даже нежизнь.
И теперь он, как самый обычный труп, безвольно висел на верёвках, которыми его привязали к стулу.
А в глазах Арнольда уже отражался натуральный ужас. Я спросил:
— Ну что? Сам начнёшь говорить по делу или мне повторить с тобой этот же трюк?
Прохор по моему знаку вытащил из его рта кляп, и Арни тут же затараторил:
— Я всё скажу! Всё. Что вы хотите узнать? Да, я продался Диккенсам, но уже жалею. Очень жалею, правда. Простите меня.
— Заткнись, — приказал я ему, — а теперь объясняй по порядку. Как, когда и почему?
— Первый раз со мной связались ещё месяцев восемь назад. Тогда у Клода как раз начались первые проблемы. И Диккенсы только прощупывали почву, не говоря ничего конкретного.
Он так старался отвечать быстро, что успел запыхаться, словно от бега. Отдышавшись, он продолжил:
— Через три месяца Молот уже выкупили. И со мной связались снова. И на этот раз пригласили меня туда и провели подробную экскурсию. Показывали, сколько денег уже вложили в свою новую фирму. И сколько ещё готовы вкладывать. Они прямо мне говорили, что Чистилище больше никогда не сможет конкурировать с ними на равных.
Он снова замолчал и вдруг спросил:
— А что с Элей? Она придёт в себя?
— Это не твоя забота. Давай дальше.
— Да это, в общем, и всё. Мне предложили место директора Молота, если я ускорю процесс поглощения Чистилища. Тогда я понял, что они правы, Чистилищу не выиграть в этой конкуренции. И придумал несколько вариантов, как быстрее нас разорить, — признался он.
— А та история с переходной «гаммой» тоже твоя идея? — уточнил я.
Арни опустил взгляд:
— Моя.
На этом моменте, глаза Прохора уже пылали яростью.
— И ты, козлина, ради денег подставил наших ребят? Отправил их на верную смерть⁈ Да что ты за чудовище-то такое? Никогда не думал, что ты настолько конченое дерьмо.
Калинин сжал кулаки и отошёл на несколько шагов назад. Пытался сдержаться, чтобы не накинуться на бывшего друга.
— Я не знал! — воскликнул Арни, — не думал, что дойдёт до такого! Вы же и раньше возвращались с очагов, когда не могли полностью их зачистить. Я думал, что так будет и сейчас. Что вы просто вернётесь, когда поймёте, что он вам не по зубам!
— Думал он… — прорычал Прохор, — Макс, можно я выйду? Иначе я этого говнюка сейчас просто задушу голыми руками.
— Иди, — разрешил я и вернулся к допросу, — и как ты это провернул? У тебя есть связи в аукционном доме.
— Есть, — признался он, — но, чтобы раскрыть какие-то дополнительные сведения об очагах, нужно платить. Диккенсы меня тогда здорово проспонсировали.
Я кивнул. Всё так, как я и думал.
— Кто ещё участвовал в заговоре? И учти, я узнаю, если ты врёшь и кого-то покрываешь. Хочешь жить — говори правду. Иначе никак.
— Я… я понял, — но на самом деле никто больше… только Эля помогала мне с некоторыми документами. Но и она знала лишь малую часть.
Я перевёл взгляд на девушку. Кажется, пора вернуть её в наш мир. Коснувшись её рукой, я убрал оцепенение.
Как ни странно, в этот раз она не стала сразу же орать. А лишь испуганно вжалась ещё глубже в стул и начала умоляюще шептать:
— Простите, я правда не знала… про тот очаг, не знала. Я думала, дядя просто мутит всякое по мелочи, ну чтобы что-то где-то урвать. А я не могла отказать. Он же и мне помогал. А у меня дети… я одна воспитываю…
Я вздохнул.
— Ладно. Картина ясна.
Я вышел из тира и нашёл Прохора нервно курящим возле оружейной.
— Вот же козлина! — всё ещё не мог успокоиться он, — столько ребят погибло… вот что с ним делать теперь? Придушить?
Я объяснил, и мы вернулись обратно.
— Итак, сами понимаете, что отпустить я вас уже не могу,
