— Здесь пригни башку, — предупредил сержант, но, как оказалось, слишком поздно, и Фрэнк заработал на лбу большую шишку.
В круглой кабинке челночного скутера было только шесть мест, но, кроме пилота, сержанта и самого Фрэнка Горовца, на них никто не претендовал. Едва сержант задраил двери, пилот прибавил тяги и скутер рванул с места так, будто копил силы целых полгода. С непривычки от такой перегрузки у Фрэнка потемнело в глазах. Он на секунду потерял сознание и будто сквозь ватное одеяло услышал смех усатого сержанта:
— Держись, парень!.. Эдди еще и не такое отчебучивает!..
Горовиц встряхнул головой и наконец увидел мир в красках. В довершение всего сержант достал ключи и снял цепи.
— С чего такое доверие?.. — удивился Фрэнк,
— Ты — не Янг Бристоль…
— Согласен, — кивнул Фрэнк, — я действительно не Янг Бристоль. А кто это такой, если не секрет?..
— Не секрет. Янг Бристоль, он же Орландо Рипш, он же Джо Кукис. А все вместе — беглый каторжник, маньяк да еще двойной, а то и тройной агент всевозможных спецслужб. Сколько он ни попадался на уголовщине, его постоянно вытягивали то люди из «Би-Экс», то местная КОБОС, а один раз даже вмешались агенты НСБ…
— Прямо монстр из страшной сказки.
— Да, — кивнул сержант, — у него и морда такая, что к ночи лучше не вспоминать. Поэтому как только я тебя увидел, так сразу понял, что ты не Янг Бристоль.
— А раз я не Янг Бристоль, меня встретят как родного? — улыбнулся Фрэнк.
— Ну, это еще вопрос, парень, — пожал плечами сержант. — Может, ты еще хуже — кто знает? Ты чего «пел» лейтенанту Пинкстоуну?..
— У вас в папке есть мои показания.
— Папку вскрывать нельзя, — похлопал по документам усатый, — она запечатана.
Внезапно скутер резко дернулся в сторону, избегая столкновения с мусорным тральщиком, и сержант ударился затылком о стенку.
— Эдди, не дрова везешь! — возмутился сержант, потирая ушибленное место.
— А что я могу, Флитц?.. Ты же видел, что он без маяков прется!.. Козел…
Пилот выровнял скутер, и вскоре суденышко начало мелко сотрясаться, погружаясь в плотную атмосферу Хингана.
Города, через который его везли, Фрэнк видеть не мог. Внутри закрытого бронированного фургона было темно, и в небольшой щели под неплотно пригнанной дверью мелькали неясные тени.
На Фрэнка напала апатия, и он по старой привычке хотел уже было заснуть, когда фургон наконец остановился и дверь открылась, впуская свежий воздух и дневной свет. Такой яркий, что Горовиц зажмурился.
Фрэнку помогли сойти на землю, а затем усатый сержант передал его очередному ответственному.
— Вот, Лихачев, принимай. Это тебе — арестант, а это тебе — его документы, — услышал Фрэнк. Он часто моргал, привыкая к свету.
— Окей, где тут расписаться?
— Напротив надписи «Принял»… — подсказал сержант.
Последовала длинная пауза, за время которой глаза Фрэнка наконец привыкли к свету, и он начал разглядывать тюремный двор.
Официальная передача состоялась, и капрал Лихачев заметил:
— А все трепались, что это будет Янг Бристоль…
— Ничего, повезет в другой раз, — успокоил его сержант.
— Может, и повезет, Флитц, да только я собирался сломать ему пару ребер, а теперь что прикажешь делать?.. — И капрал недобро покосился на Фрэнка:
— Придется, парень, сломать эти ребра тебе…
— А при чем здесь я?.. — попытался улыбнуться Фрэнк, но улыбка вышла кислой.
— Да ты не переживай, просто Янг будет тебе должен. Только и всего, — ощерился Лихачев.
— Успокойся, парень, он шутит, — сказал усатый сержант. — Ну бывайте, ребята, счастливо оставаться.
Сержант сел в кабину фургона, и машина поехала в сторону ворот. Часовой открыл одну створку, и фургон выскользнул наружу, а Фрэнк остался один на один с капралом.
— Пойдем, друг, а то капитан уже заждался, — сообщил капрал и крепко взял Фрэнка под локоть.
Войдя внутрь сумрачного здания, Лихачев и Фрэнк поднялись по лестнице на два пролета и оказались перед окрашенной коричневой краской дверью с табличкой «К-н Лейбдорф».
— Сэр? — приоткрыв дверь, произнес капрал.
— Привезли? — донеслось до Фрэнка.
— Так точно, сэр.
— Заводи…
Капрал подтолкнул Фрэнка, и тот первым перешагнул порог кабинета.
— Ну-ка, ну-ка, — сказал капитан Лейбдорф, поднимаясь из-за стола и одновременно прихлебывая из кружки горячий чай. Разглядев наконец лицо пленника, капитан выпучил глаза и обратился к капралу:
— Что за дерьмо, Лихачев?! И это, по-твоему, Янг Бристоль?..
— Нет, сэр. Это не Янг Бристоль. Мне передали его как, — тут капрал сверился с надписью на папке с документами, — как Рэя Кертиса.
Капитан подошел к пленнику ближе и заглянул ему в глаза.
— Ну что, ублюдок? Что приказали тебе твои хозяева? Какое дали задание?
— Какие хозяева, сэр? — переспросил Фрэнк, чтобы «прощупать» капитана.
— А вот ты мне и скажи — какие такие хозяева?.. Может быть, Новый Восток, а может, убийцы из ордена Масе?.. А может, даже НСБ? А?.. Судя по твоей морде, тебя уже били…
— Да, сэр. Мне не поверили…
— И правильно сделали. — Капитан поставил недопитый чай на стол и, повернувшись к Фрэнку, злобно прошипел:
— Будеш-шь говорить?..
— Буду… — неожиданно для капитана ответил пленник и, кивнув на капрала, добавил:
— Но только без него, сэр.
Капитан Лейбдорф отошел на середину своего кабинета и, поставив обшарпанный стул, сказал:
— Посади его, Лихачев, а сам выйди. Подожди возле двери.
Капрал подвел Фрэнка к стулу и, обиженно сопя, покинул кабинет. А капитан взял второй стул и поставил его напротив арестанта.
— А нельзя ли снять наручники, сэр?..
— Чтобы ты меня придушил? — хитро усмехнулся капитан Лейбдорф.
— А какой мне смысл вас душить, сэр?.. Мы же не в лесу.
— И то правда, — согласился Лейбдорф и, достав ключ, снял наручники. Остальные вериги с Горовца сняли еще раньше.
— Спасибо, сэр, — благодарно кивнул Фрэнк и начал растирать запястья.
— Ну, я жду, — напомнил капитан, поудобнее устраиваясь на стуле и забрасывая ногу на ногу.
— Да, конечно, сэр. Вам я расскажу всю правду.
— А что ты рассказывал лейтенанту Пинкстоуну?..
— Да все, что на ум придет, — усмехнулся Фрэнк.
— А чего так?..
— Я понимал, сэр, что он мелочь. Поэтому ждал и тянул время, пока меня не сведут с каким-нибудь профессионалом вроде вас… — серьезно заявил Фрэнк.
Он видел, что его слова упали на благодатную почву. Капитан Лейбдорф как будто бы подрос, и спина его распрямилась.
