Миновали коридор, остановились в зале. Духов посмотрел на тележку с инструментами, нахмурился. Взял девочку за плечи, развернул к выходу. Вдохнул поглубже и замер. Воздух был кислым.
Почти тут же послышались топот и посвистывание из коридора, что вел на торгашеский виток.
Шэрон подняла лицо. С испугом посмотрела на Андрея. Тот попятился.
– Не двигайтесь с места! – булькающий голос Фрона.
Из-за поворота один за другим показались три Дымовика. А следом двое Фронов. Один – усыпанный бородавками глава погонщиков. Другой – тот самый, что сидел на самоходе у ворот торгашеского витка.
Духов отступил еще на шаг.
– Я сказал: стоять! – рявкнул бородавчатый.
Выкрик пригвоздил Андрея к полу, а погонщик повернулся к Дымовикам. Короткое заклинание – и механические защитники пошли на Духова и девочку.
– Вы арестованы! – произнес Фрон на самоходе. – По обвинению в убийстве представителя власти внешнего витка! Если вздумаете сопротивляться, Дымовики убьют вас на месте!
Шэрон, заглатывая ртом воздух, прижалась к Андрею. Тот обнял ее, посмотрел на приближающихся Дымовиков и понял, что это конец.
Он сидел в клетке уже несколько часов. Хотелось вытянуть ноги, но короб из толстых металлических прутьев был настолько мал, что не позволял даже этого. А уж встать или лечь…
Андрей вздохнул. Пошевелил плечами и сморщился от боли. Он все еще чувствовал хватку Дымовика. Там, в логове Столяра, механический защитник, повинуясь приказам погонщика, сцапал Духова и тащил до самой темницы. Двигался он необычайно быстро. Андрею приходилось бежать – и молиться, чтобы кости не затрещали под холодными железными пальцами.
Не затрещали. Но путь до крошечной клетушки все равно стал пыткой. А теперь Духов сидел едва ли не в позе зародыша и ждал. Чего? Он и сам не знал. Но не сомневался: наказание будет страшным.
Андрей совершил тяжкое преступление – убил Фрона. Представителя власти, как сказал тот погонщик на самоходе. Избранного Азэса-Покровителя.
Но он не чувствовал вины. Совсем. И ужаса от содеянного тоже. Битва с Фроном забрала все силы и чувства, и никогда прежде Андрей не ощущал себя настолько пустым.
«Главное – спас Шэрон», – в который раз подумал он.
Да, спас. Кульминация состоялась, впереди – развязка. Но сколько ее еще ждать? И что придется пережить, прежде чем он отправится домой?
Андрей не знал. Неизвестность должна была пугать, однако…
Вздохнув, он устроил затылок в промежутке между двумя прутьями. Клетка находилась в комнатке без окон, и со всех сторон наваливалась густая дегтярная тьма. Духов не видел даже собственных коленей, почти прижатых к груди.
Голова становилась все тяжелее. Андрей вспомнил, что не спал уже часов двадцать.
«Надо отдохнуть, – сказал он себе. – Неизвестно, сколько еще придется здесь просидеть».
Вновь пошевелив плечами, Духов закрыл глаза.
* * *
Он уже успел задремать, когда послышались шаги. Лязгнул замок, и в открывшуюся дверь хлынул поток света. Потом на пороге возникла громоздкая фигура Дымовика.
Андрей подобрался, чувствуя, как заколотилось сердце.
«Что-то будет», – возникло в голове.
А Дымовик, громыхая по железному полу, направился к нему.
Духов ждал, что механический защитник откроет клетку, позволит вылезти и распрямиться… Но нет: тот сцапал короб с пленником, развернулся и потопал к выходу.
В коридоре Андрей зажмурился – свет от слабых ламп после нескольких часов в темноте показался необычайно ярким. Потом проморгался, вытер слезы и огляделся.
Дымовик нес его по коридорам внешнего витка. Следом, хромая, спешил Фрон – кривоногий карлик с отвисшим до колен животом, острыми ушами и скособоченным носом, покрытым коростой. Навстречу шли вооруженные топорами и пилами Шкурники – видимо, пришло время очередной Стёски. На механического защитника и его живую ношу люди смотрели со смесью страха и сочувствия. Андрей тоже провожал их взглядом и понимал, что все они думают об одном: только бы никогда в жизни не оказаться на месте пленника.
Одно это должно было пугать, но Духов по-прежнему не ощущал страха. Только тошноту – та ворочалась в животе, вызванная голодом и кислым дымом, что вился вокруг механического защитника.
«Какого защитника? – подумал Андрей, мрачно усмехаясь. – Конвоира…»
Даже эта мысль не пробудила никаких чувств. Духов, сам не зная зачем, пытался расшевелить собственную душу. Но тщетно.
Стали спускаться по узкой железной лесенке. Затем последовали бесконечные повороты. Вправо-влево, влево-вправо… Так продолжалось не меньше получаса. Наконец Дымовик остановился возле небольшой металлической двери.
Фрон выступил вперед, встал к двери боком. Очаг Умений, похожий на небольшой рог, загорелся. Погонщик что-то произнес одними губами, и дверь открылась.
За ней оказался зал с большими, защищенными решеткой окнами. С потолка на цепи свисал крюк. Дальше, на нешироком возвышении стоял длинный, заваленный бумагами стол, за которым сидели трое Фронов.
«Это вроде зала суда, – догадался Андрей и посмотрел на уродцев. – А они судьи».
Дымовик прошел в середину зала и повесил клетку на крюк. Андрей, поняв, что и здесь ему не дадут освободиться от тесного короба, пришел в отчаяние. Руки, ноги, спина и зад ныли нестерпимо.
– Итак, – булькнул Фрон, сидящий в центре. Небольшое угловатое туловище укрывал плащ из черной блестящей материи. Мутные глазки безразлично пялились на Андрея. Кожа на раздутых, с лиловым отливом щеках влажно блестела. Кончик длинного крючковатого носа едва не касался выдающегося подбородка. – Нам предстоит рассмотреть дело. Этот Шкурник, – Фрон брезгливо скривился, – совершил ряд тягчайших преступлений. Огласите, пожалуйста, их перечень, – он повернулся к соседу слева.
Тот дернулся. Положил на стол короткую кривую лапу с тонкими узловатыми пальцами и придвинул к себе лист серой бумаги. Склонил безухую голову и, картавя, стал читать:
– Во-пегвых, он пытался помешать сделке Фгона Столяга с двумя жителями внешнего витка, котогые, на совегшенно законных основаниях, намегевались пгодать означенному Фгону свою племянницу, котогую были не в состоянии содегжать. Во-втогых, когда пгеступнику не удалось согвать сделку, он гешил…
И так далее. Уродец обвинял Духова в «незаконном проникновении в кельи милосердия», «попытке хищения собственности Фрона Столяра» – под «собственностью» он подразумевал Шэрон. И, наконец, в «коварном убийстве представителя власти внешнего витка».
Закончив, Фрон поднял башку и поглядел на Андрея. Костистая, с выдающимися скулами, рожа исказилась от ненависти.
