— Кто?
— А хрен их знает! Вроде слепые псы…. Сотня или даже тысяча. На озере форменная бойня!
— Нас это тоже не касается? — спросил у Бекаса второй воин.
— Командир как раз в той стороне…. Наверное, все-таки касается. Слепые псы? Оружие к бою. Сталкеров не трогать. Прорвавшихся мутантов уничтожать. Вперед!
Они быстрым шагом перешли от автобуса к краю котловины, откуда была хорошо видна местность. И замерли в непривычном для себя изумлении — низина буквально кишела мутантами, среди которых редкими островками виднелись отстреливавшиеся люди. И их становилось все меньше и меньше…
Совсем рядом противно вжикнула пуля. Через пару секунд — еще одна.
— Шальные, — сказал один из воинов.
— Нет, — подумав, возразил Бекас, — коллега. Снайпер. Просто далеко. Рассредоточиться. Занять позиции!
— Какой снайпер?! Сказали же — мутанты!
— Значит, на стороне мутантов есть и люди. Один — точно. Я работу коллеги от шальных пуль всегда отличу.
— И где он?
Бекас поднял винтовку, приник к окуляру, поводил из стороны в сторону стволом:
— Нашел. На той стороне. Прямо напротив солнца. Будет трудно…, но он, собственно, и не прячется. Стоит в полный рост, как в тире. Черт, головы совсем не видно в солнечных лучах…
Ромка Хорек давно уже засунул разряженный обрез за ремень. Слава богу, успел подобрать у мертвых сталкеров два иностранных пистолета. Из них он и садил в наседавших слепышей, укладывая одного за другим и холодея от предчувствия, что патроны вот-вот кончатся…. А они не кончались и не кончались!
Ромка запрыгнул на остов грузовика, радостно осклабился — потеряли его твари! Тут и патроны в пистолетах закончились. Он выбросил их — с огромным сожалением — потянул правой рукой обрез, левой привычно выхватил из кармана сразу два патрона с картечью. Еще поборемся, мать вашу…
«Тесак» водил стволом из стороны в сторону, ловя в прицел движущихся сталкеров. Жаль, что те трое в грязно-коричневых комбинезонах были слишком далеко — два выстрела впустую. Ладно, вон их, сколько по болоту бегает — еще живых…
Ксанка высматривала скопления мутантов и выстреливала туда гранаты из подствольника. Взрывы разбрасывали животных в разные стороны, многие после этого уже не поднимались.
Мика вместе с Дегтяревым, Стрелком и Шрамом вышли из ворот на десяток шагов и в два ствола попеременно клали слепых псов, а заодно и визжащих от своего животного восторга тушканов.
Уцелевшие сталкеры — без деления на группировки — отходили к бункеру и не жалели патроны.
Среди псов призрачными тенями замелькали силуэты кровососов.
— Прикройте меня, братья, — сказал Бекас, опускаясь на колени и, закрыв глаза, тихо начал молиться, — Священный Монолит, укрепи и помоги! К тебе обращается твой защитник…. Дай рукам моим крепость, глазам зоркость, душе покой. Не отведи мою пулю от цели. Позволь умереть за тебя с честью! Даруй мне хотя бы один точный выстрел…
У потрескавшихся спущенных шин грузовика валялся уже с десяток мутантов. Ромкина картечь действовала безотказно. Даже когда несколько тушканов запрыгнули на кузов, он не дрогнул, отбросил разряженный обрез и встретил их лезвием самодельного ножа.
— Парень! — крикнули из-за зарослей камыша, — давай сюда! Прикроем!
Ромка глянул на свои ноги и тихонько заскулил. Нет, боли еще не было, ее подчистую съела горячка боя, но вот видос у ног был конкретный — острые зубы тушканов вырвали из ляжек целые куски мяса, кровь текла, словно кетчуп по шашлыку, густым коричневым потоком, хлюпая под подошвами кроссовок.
Он поднял взгляд и на алом круге заходящего солнца, коснувшегося уже земли, сквозь хлынувшие слезы как через линзы увеличительного стекла неожиданно разглядел одинокую человеческую фигуру. Вокруг фигуры мелькали силуэты мутантов, а она стояла, будто так и должно было быть.
— Ты кто такой, фраер? — удивленно сказал Ромка. И увидел слабую вспышку. Выстрел — догадался он. А через мгновение упал от сильного удара в голову…
— Нужно убираться отсюда, — решительно сказал Мотыль, — мы тут как в западне. Второй атаки не переживем.
— Куда убираться-то?
— Не знаю. На крыши залазить, на контейнеры. Где снорки нас не достанут.
— Индеец! Зарядил пушку?
— Ага.
— Давай за нами. Зря не пали, только в случае прямого нападения, понял?
— Так точно.
— Эх, хорошо, что я его тогда не добил, — хмыкнул Бизон, — пригодился малец…
Они выскочили, озираясь и водя стволами во все стороны. Вокруг вперемешку валялись мертвые тела сталкеров и снорков. Вой монстров не затихал ни на мгновение.
Снорки, опьяненные запахом свежей крови, метались от одного трупа к другому, отрывали у них конечности, и снова мчались туда, где еще раздавались выстрелы.
Сталкеры перебежали через открытую площадку, поднялись по пожарной лестнице на крышу какого-то сооружения.
— Я здесь с Левшой был, — тяжело дыша, сказал Чех, — зомбиков мочили. Какую-то установку нужно было отключить.
— И что?
— Тут можно по доскам перейти на соседнее здание. Если внутри лестница еще совсем не обвалилась, заберемся на крышу. Там снорки точно не достанут. А мы их сверху отстреливать будем.
— Лады. А вот и доски.
Они перешли по шаткому настилу в пролом в стене здания и хором выругались — снорков тут было едва ли не больше, чем на улице!
— Наверх! — крикнул Чех, бросая гранату в лестничный проем, — на крышу!
— Слышь, Чех, твоя настоящая фамилия, случайно, не Сусанин? — зло поинтересовался Холера.
— А ты думаешь, я ее — настоящую — помню?!
Мадам и Заноза бежали так, как только могут бежать сильные женщины от смертельной опасности — не разбирая дороги.
Сзади слышался визг, и от него становилось еще страшнее. Но самое ужасное было в том, что этот визг их стремительно нагонял.
Поэтому, когда на пути появилась бетонная стена с ржавой пожарной лестницей, они взлетели наверх, побив все возможные рекорды.
Огляделись, переводя дыхание. На недавно мирном болотце творилось невообразимое — сталкеров рвали на куски какие-то странные крысы и примкнувшие к ним собаки.
Под ногами зиял открытый люк. Заноза наклонилась, даже попробовала посветить налобным фонариком — дна не видать. Зато и звуков никаких не слышно.
Так что, когда над головой, высекая искры, хлестнула длинная автоматная очередь, подруги, не сговариваясь, нырнули в ватную темень подземелья.
— Мы с тобой две круглых дуры, — минут через пять сказала успокоившаяся Мадам, — и знаешь, почему?
— Скажи — узнаю.
