Иногда я жалел, что в моринах нет штатного священника. Всегда нужен человек, которому можно излить душу, рассказать о тревогах. Я знал офицеров и рядовых, которые стрелялись в дальних концах окопа, замученные тяжелыми мыслями. Но глупо брать с собой представителя бога, если бог повсюду. Я стоял к доктору спиной и смотрел в иллюминатор на бескрайние водные просторы.
— Скажите, Сол. Вы верите в загробную жизнь?
— Я верю, что наш путь не кончается смертью. Я верю в то, что мы возродимся вновь.
— Не врете?
— Нет.
Я вернулся к столу, взял из коробки тонкую сигару.
— Угощайтесь.
— Благодарю, я лучше трубку.
Сол достал свою любимую вересковую трубку, набил табаком, утрамбовал его деревянной палочкой и закурил. Вдохнув ароматный дым, я вспомнил нашу встречу на скале, порывистый ветер, запах костра и холод промокшей одежды. Может быть бога нет, может быть океан просто огромная бездушная лужа, но кто-то спас меня тогда, и кто-то все время помогает мне. В мирной жизни, ты можешь быть атеистом, но во время артобстрела мы все верующие.
— Расскажите все, что знаете, доктор.
Сол потер пальцем кончик носа, затянулся, выпустил себе под ноги струйку дыма и стал рассказывать.
Спустя девять месяцев после возвращения Красного дракона, почти перед самой войной, суперинтендант Сот разбился, упав с лошади в своем поместье. Он получил серьезные травмы, все время был в бреду, и доктор сказал, что шансов на выздоровление нет. Родные пригласили к нему местного священника. Отец Гоп, был человеком глубоко верующим и просвещенным. Он знал интенданта с детства и, получив печальное известие, сразу отправился в путь. Когда он прибыл в усадьбу, интендант был еще жив. Он метался в бреду и все время повторял: «Босху во мне, живой огонь выйди наружу».
Священник очень удивился, потому что до этого момента о Босху никогда ничего не слышал.
Он постарался вникнуть в смысл слов и с ужасом понял, что больной кому-то или чему-то молится. Испугавшись, священник окропил раненого соленой водой и начал читать молитвы. Через несколько часов интендант умер.
Семья была безутешна. Священника уговорили пожить в усадьбе некоторое время, чтобы родные и близкие покойного могли получить от него совет и утешение. В день похорон, ему передали дневник молодого офицера, в котором подробно описывался языческий бог Босху, жертвоприношения и разные ритуалы. Священник пришел в ужас и при первой возможности, отвез этот дневник представителю ордена. Они провели расследование и пришли к выводу, что три морских офицера из команды Красного дракона, стали адептами неизвестной религии. Они встречались, устраивали непонятные ритуалы, и было подозрение, что почти сразу после возвращения из экспедиции, они совершили одно или несколько жертвоприношений.
— Подозрения? — переспросил я.
— Они все родом с одного острова, за несколько месяцев там пропал местный пьяница, ночной сторож и проститутка, но никаких доказательств нам найти не удалось.
Трубка доктора потухла, и он вытряхнул остатки табака в пепельницу.
— Ну, как Вам история?
— Никак.
Я встал и прошелся по каюте, чтобы размять ноги.
— Какой-то дневник, тайные встречи, ритуалы. Это все, доктор, похоже на плохой детектив. Этот Ваш интендант — сумасшедший или морфинист. Придумал, под действием наркотика, океан знает что, а Вы вообразили целый религиозный заговор.
Больше ничего интересного доктор мне рассказать не смог.
— Да, не беспокойтесь Вы, — сказал я Солу на прощание, — среди нас адептов тайных религий нет. Атеисты есть, а вот злодеев нет. Вы не хуже меня знаете наших офицеров. А когда прибудем на Дикий остров, постараемся оградить подчиненных от любой заразы.
— Хорошо бы, — сказал доктор.
На прощание мы пожали друг другу руки.
— А что там у Вас произошло с местным доктором? — спросил я.
— Почему Вы решили, что между нами, что-то произошло? — удивился Сол.
— Люди говорят.
Доктор улыбнулся.
— Ничего не произошло, поспорили по поводу хирургии. Если Вас ранят, на стол к нему не ложитесь.
Ночью начался шторм. В кубриках было не хорошо, многих моринеров тошнило, сержантам было приказано следить в оба. Мы отменили прогулки для личного состава. Доктор был со мной не согласен, он считал, что свежий воздух лучшее лекарство от морской болезни, на что я ему ответил, что пусть лучше десантники заблюют кубрик, чем свалятся за борт.
Муки и лейтенант Мас мучились от морской болезни. Я несколько раз к ним заходил.
Вообще я заметил, что от морской болезни чаще страдают молодые офицеры.
Судно трещало по швам. Капитан, не смотря на лихорадку, покинул каюту и отправился на мостик.
В кают-компании было тихо, Кос и Гат играли в шахматы, Бад и доктор сидели в баре, курили и пили вино, остальные разбрелись по каютам.
— Бокал вина, господин лейтенант, — предложил Бад, выглядел он плохо.
Стюард с готовностью поднял бутылку, но я попросил чашку чая и печенье.
Глядя, как я ем, Бад недовольно скривился.
— А я есть не могу. Комок к горлу подкатывает.
— Вам не надо пить, — сказал Сол.
— Мне от вина лучше, — ответил Бад.
— Ступайте в каюту и полежите, — не сдавался доктор, — в горизонтальном положении подвижные внутренние органы не смещаются по отношению к диафрагме.
— Меня сейчас стошнит, — заявил Бад, отставил бокал и быстро вышел.
— Аси тоже плохо, — не оборачиваясь, сообщил лейтенант Гат. Он задумчиво разглядывал доску, держа в руке белого коня.
— Доктор! Расскажите нам, от чего случается морская болезнь? — попросил Кос.
— От качки, — просто ответил Сол.
Я еще немного посидел с ними, допил чай и пошел к себе в каюту. В иллюминатор я старался не смотреть. Шторм меня не пугал, но разглядывать крутые валы было неприятно.
Я взял набор для письма, папку с документами об экспедиции Толя, и удобно расположился за столом. Я вглядывался в групповую фотографию. Рядом с адмиралом несколько офицеров маленького роста. Один вроде бы похож на корабельного доктора. Качество снимка оставляет желать лучшего. Среди офицеров Красного дракона офицера по фамилии Пор не было. Капитан из разведки сказал, что брат доктора служил артиллеристом. Он явно дворянин, значит брат офицер. Сменил фамилию? Зачем? Или брат не родной. Например, сводный или двоюродный.
На чистом листе я написал сверху «Красный дракон», а прямо под ним составил список офицеров служивших на крейсере. Три имени я обвел жирным кружком. Это были моряки, заподозренные в ереси. Никаких данных о них у меня не было. Все родом с одного острова, примерно одного возраста. Можно было предположить, что они вместе учились в академии, не обязательно на одном курсе, но познакомились там. Название острова мне не о чем не говорило, но он находится на востоке, а у доктора Пора восточный акцент. Я еще раз обвел кружок, отделяя трех человек от остальных.
