— Если бы, — вздохнул профессор математики и вкратце пересказал майору суть проблемы. — Вот такая закавыка… Чистой воды импровизация. Совершенно непонятно: кто именно, а главное — что, хотел нам этим посланием сказать.
— Мне кажется, Михаил Иванович, что вы слишком усложняете… — майор Лапкин отодвинулся от стола, привычно занимая самое неприметное место в углу кабинета. — Руку радистки узнали. А насколько я помню из дела младшего сержанта Лейлы Мамедовой, девушка она серьезная, скромная и вряд ли могла в такие короткие сроки настолько измениться, чтобы сообщать о гибели группы или других аналогичных событиях в виде шуточной песенки.
— Убеждены?
— Не на сто процентов, конечно. Но думаю, что текст радиограммы, с очень большой долей вероятности, надо понимать в самом прямом смысле…
Впервые на памяти Стеклова, в голосе Ильи Фомича, появились живые оттенки. Больше того, очень точно наследуя тембр и стиль Утесова, майор Лапкин пропел:
— «Все хорошо, прекрасная маркиза. И хороши у нас дела…» Да. Именно так.
* * *
Малышев занял место в кабине «Опеля». Остальные бойцы разместились в кузове. В целях маскировки все надели противогазы и прорезиненные плащи. Исключение сделали только для специальных перчаток. Возможно, «химичить» в них и удобно, но стрелять не получится. Палец под защитную скобу не пролезает. Придется снимать. А в скоротечном бою и одна секунда огромная фора.
А еще, прямо у заднего борта установили найденные в лаборатории лагеря пустые баллоны. Ничего особенного, самые обыкновенные… Из-под пропана, кислорода и углекислого газа. Но смотрелась эта батарея красных, синих и черных металлических емкостей довольно внушительно. И просто обязана была произвести надлежащее впечатление на всякого, кто вздумал бы сунуть нос под тент…
Они ехали по шоссе уже третий час, и до сих пор маскировка работала великолепно.
Грузовик принадлежащий «Nebeltruppen», при ближайшем рассмотрении, пропускали без задержек. При этом, все кто находился на дорожном посту, непроизвольно сходили на обочину и вообще старались держаться подальше от опасной машины с ее таинственным и, скорее всего, смертоносным грузом. Один только раз жандармский старший фельдфебель решил проявить служебное рвение, но и он передумал, как только увидел через боковое стекло спецпропуск. Издали…
Второй раз посмотреть на документ сунулись спустя полтора часа и километров шестьдесят пути. Да и то, скорее всего, чтобы продемонстрировать бдительность высокому начальству.
Случилось это на перекрестке. С востока через пост проезжал открытый кабриолет с двумя эсесовскими офицерами и в сопровождении мотоцикла полевой жандармерии. Уже привычно тыкая пропуском в стекло, Андрей смотрел на немецких офицеров, и никак не мог сообразить, что его в них так заинтересовало. А когда сообразил и сдвинул на лоб очки, чтобы проверить догадку, легковушка уже умчалась.
«Блин горелый, может, я и ошибаюсь, но тот, который за рулем сидел, точь-в-точь Николай. Жаль, что он ни разу ко мне лицом не повернулся, а со спины немудрено и обознаться…»
Пытаться догнать «Опель-капитан», имеющий фору почти в пять минут, на тяжелом грузовике не имело смысла… Тем более, на приличной дороге.
До проселка выбранного Малышевым, как самое подходящее место, чтоб свернуть с шоссе и опять уйти в леса, оставалось не больше пятнадцати километров, когда на очередном посту, наперерез грузовику решительно шагнул с обочины молоденький лейтенант.
То ли парнишка недавно получил свое первое офицерское звание и очень хотел поскорее заслужить очередное повышение, то ли относился к службе серьезнее других, но властно поднятую руку не опустил. Даже после того, как увидел, что люди в кабине «Опеля» сидят в респираторах. Зато его люди мигом сообразили: с каким подразделением пришлось столкнуться. И, предоставив своему командиру право лично проверять проездные документы, торопливо отодвинулись на безопасное, с их точки зрения, расстояние.
Одетый по всей форме, только заменивший противогаз на более удобный респиратор и уверенный, что схема сработает, Малышев небрежно ткнул в лобовое стекло спецпропуском.
Лейтенант козырнул, кивнул, а потом… предложил заглушить мотор и всем выйти из машины.
Водитель, посмотрел на Малышева. Тот пожал плечами, кивнул и, не снимая противогаза, полез наружу. Довольно неуклюже, поскольку длинные полы и жестковатая ткань плаща не способствовал легкости движений. Потом снял с крючка специально приготовленную для такого случая запасную фильтр-маску.
— Что везете? — голос у лейтенанта дрогнул. Похоже, несмотря на всю решительность, увидав перед собой зловещего вида фигуру в химзащите, молоденький офицер стал не так уверен в правильности своих действий.
Вместо ответа Андрей протянул патрульному респиратор и сделал пригласительный жест в сторону кузова.
Лейтенант послушно нацепил маску и, держась сбоку, обошел грузовик по более широкой дуге, чем требовалось.
Малышев скупым движением слегка распахнул брезент, и юный офицер увидел именно то, что ему хотели показать. Непонятную и от того устрашающую батарею разноцветных баллонов, предназначенных для хранения и транспортировки газа. А еще — нескольких людей, в противогазах и такой же химзащите, как и старший машины.
Увы, спланировавший всю эту психологическую мизансцену Хохлов, не учел, что на пути группы может встать юноша, который больше всего на свете боится прослыть трусом. Даже в своих собственных глазах…
Лейтенант судорожно дернул щекой, отступил на шаг и требовательно протянул руку.
— Ausweis!* (*нем., - Документ!)
— Ja, natürlich… Zählen Sie bis Sieben!* (*нем., - Да, конечно… Считайте до семи!)
Дальнейшее происходило по заранее оговоренному плану. Со стороны обочины, куда смотрел Малышев, указывая своим расположение немецкого патруля, брезент был вспорот в двух местах ударами ножа, и в прорехи выглянули дула автоматов.
Немцы и удивиться не успели, как слаженная очередь из четырех стволов скосила всех до одного. Дольше других прожил излишне ретивый лейтенант. Он даже успел потянуться к кобуре, когда Андрей полоснул его ножом по горлу.
Офицер, уже понимая, что сейчас умрет, в последнее мгновение заполошно дернулся, и удар получился нечистым. Кровь из распоротого горла брызнула фонтаном. Так что прорезиненный защитный плащ все-таки пригодился…
— Отбой, парни! Конец маскараду.
— Что, выгружаемся? — уточнил Петров.
— Нет. Это я фигурально. Попытаемся немного проскочить. Фрицы чаще чем через десять километров посты не ставят. Так что, прокатимся еще чуток.
