— Сколько?
— Часа три. Шутка ли, вся лодка на одном аккумуляторе. Если отключим всё кроме жизнеобеспечения, то вдвое больше.
— Отключай.
— Подождите, — Раш вновь подкрался сбоку к креслу командира, — можно использовать содержимое орудийных снарядов, если конечно правильно отрегулируем дозировку…
— Точно!!! — Элия соскочил и забегал по рубке, — твои снаряды конечно не рирендий, слабо им против трёх спичечных коробков, да даже против одной спичечной головки, но всё равно… Да ещё и блойдеры попробуем выпотрошить! С паршивой овцы, хоть шерсти клок.
— Кто это паршивая овца?.. — Тут же обиделся оружейник.
— Кончай, — бортинженер бесцеремонно увлёк Раша к своему пульту, — пошли гигаватты считать. Так сколько у тебя в боекомплекте осталось?.. Ой, простите, — он развернулся к командиру, — разрешите, сэр?
— Действуйте.
— Никогда не слышал, — Кливмел потянул Тильса за рукав, — чтобы двигатели снарядами кормили…
— А-а… — Рик как всегда отмахнулся от него, — а может для двигателей это деликатесом окажется, потом без этого жить не смогут.
— Нас сносит к астероидному поясу, — доложил штурман.
Взгляд на ПК, на штурмана.
— Часа четыре будем до него дрейфовать, не меньше, — тут же закончил свою мысль тот.
— Сьюу?
— Горизонт чист. Но я, пользуясь предоставленным мне словом, тоже хочу признать себя самовлюблённым, упрямым, легкопросчитываемым ослом.
— Хватит на сегодня прозрений, — Командир поморщился как от зубной боли.
— А что такое осёл? Я у вас ещё в тот раз хотел спросить, — салентиец опять потрепал Тильса за рукав.
— Вы мне так рукав оторвёте. Осёл это такое длинноухое млекопитающее. Очень умное, и очень упрямое, и потому — вечно страдающее за своё упрямство.
— А кого оно млеком питает?
— Своих детёнышей.
— Не понятно. Про млеко…
— Ах, оставьте адмирал… Кончится заваруха, сходите в библиотеку, там Железная башка устроит вам рассказ с показом… А сейчас…
— А она вообще когда-нибудь кончится?
— Возможно, очень даже скоро… вместе с аккумулятором…
— Рик, а что мы наш компьютер всё: Железная башка, да Железная башка, — командир весело смотрел на Тильса. — Он нам жизнь не раз спасал, мыслит не хуже чем… Короче: полноправный член команды. Давайте придумаем ему достойное имя… Поставь это на всеобщее обсуждение.
— Понял. Предлагаю с этой минуты величать его мистер Железная Башка, — Рик подмигнул экрану, ты как?
Но компьютер ответить не успел, со всех сторон посыпались варианты его будущих имён. В бурное обсуждение включились все не занятые делом члены экипажа. Экраны перговорников работали в полную мощность, не в силу вместить всех желающих. Люди моментально забыли, в каком гиблом положении они сейчас находятся. Вера в высокий профессионализм офицеров и вечное везение лодки отгоняла грустные мысли. Каждый, перебивая другого, придумывал что-то покруче (как ему самому, разумеется, казалось), и хохотал вместе со всеми. У пластин экранов бились, отталкивая друг друга и крича, матросы, стараясь донести своё мнение.
Тильс осторожно посмотрел на командира, одними глазами спрашивая:
— Не пора ли прекратить этот ажиотаж?
— Пусть ещё порезвятся, — улыбнулся в ответ тот.
— Служба энергетика постановила присвоить компьютеру имя товарищ Шрайбикус, — в образовавшуюся вдруг паузу сообщили с экрана переговорника.
— Это потому, что у вас в бестолковке сплошной шрайбикус, предел фантазии, — осадили их вечные оппоненты, и крик начался с новой силой, перейдя уже на конкретные личности, и их персональные достоинства.
Человеческая стихия бушевала ещё какое-то время, грозя как всегда разрешиться традиционным путём. Поймав этот переломный момент, взял слово второй помощник. Но в этот раз ему пришлось довольно долго утихомиривать дискутирующие стороны. Наконец шум начал стихать. Тильс перекрикивая особо ярых поборников флотских имён и традиций, провозгласил:
— Давайте же не будем наступать на горло песне, может у Железной башки уже давно запасёно имя для самого себя?!! Давайте дадим ему слово!!!
После такого предложения затихли все. В трансляции что-то заскрипело.
— Стесняется, — пояснил Тильс, — так редко мы к нему по человечески-то… Всё: "подай", да "прими"… Ну… Родно-ой… Мы дождёмся когда-нибудь?
— Я хочу, что бы меня называли просто, — прохрипела трансляция, — господин Архимед.
— Скромнее надо быть, — выразил общее мнение опешивший на мгновение второй помощник, — а ты в курсе, чем он кончил?
— И тем не менее…
— Продано!!! — Тильс ударил ладонью по подлокотнику кресла, — отныне тот, кто посмеет назвать господина Архимеда каким-либо другим именем, подлежит административному взысканию!!!
— Аминь! — наложил свою резолюцию командир.
Экраны стали гаснуть, но человеческие страсти, чувствовалось, ещё не улеглись до конца.
— А?.. — Кливмел вновь тронул Рика за рукав.
— Архимед это гений древности, и всё это командир устроил, что бы снять нервное напряжение.
— Понял. Вот только непонятно: если осёл такой умный, почему же он такой упрямый?
— Конфликт мыслящего начала с инстинктами.
В рубку вернулись бортинженер с Рашем и заняли свои места. Элия быстро защёлкал на своём пульте переключателями. А Раш спросил:
— Что это за глобальный вопрос здесь у вас решался, быть или не быть?
— Всё готово, — бортинженер повернулся от пульта, — можно начинать.
Командир как всегда пробежался взглядом по приборам, по людям и, задержавшись на хронометре, скомандовал:
— Начинайте.
— Запуск!!! — Элия нажал кнопку и, продолжая её удерживать, несколько раз кивнул командиру, — сейчас… сейчас…
Лодка наполнилась утробным ворчанием, свет тут же ярко осветил рубку.
— Вот и славно, трам-пам-пам…
Стрелки на приборах ожили и поползли вверх, но быстро замерли. Однако чувствовалось, что "Касатка" набирает ход. Взгляд на бортинженера.
— Только малый ход, — и словно оправдываясь, вдруг добавил, — больше из этих "дров" тепла не выдавить, они ведь рассчитаны на взрыв, а тлеют плохо. У Выхлопа и так все с ног уже падают, а тут схему ещё переделывать пришлось. На пять часов малого хода хватит. Заодно и аккумуляторы подзарядить успеем — живём! Пока…
Взгляд на штурмана.
— До "Медузы", даже по прямой — все шесть.
— Если она, конечно там, где ей положено быть…
— Но тогда можно выйти к "воротам", это всего сорок минут.
— Угу, и потом всю оставшуюся не долгую жизнь ждать кого-нибудь или чего-нибудь… Отставить "ворота", — Командир перевёл взгляд на адмирала.
