наврать и сказать, что помню – лишь бы не расстраивать.
– Дело в том, Софья Александровна, что у меня амнезия, – хватаюсь за спасательный круг я. – Провал в памяти. И уже несколько месяцев.
Мнимая болезнь столько раз выручала меня в подобных щекотливых ситуациях. Упоминание о ней помогло и сейчас.
– У вас была контузия? – догадывается девушка.
Кивком подтверждаю ее слова.
– Бедный Николя… – качает головой она, а мне вдруг становится приятно, что кто-то искренне жалеет меня.
Что это: хмель не выветрился из башки или пробило на чувства? Даже суровые и брутальные с виду мужики не лишены сентиментальности.
– Хотя, может, оно и к лучшему, – внезапно роняет Софья.
Меня ее многозначительная интонация настораживает.
Интересно, что она имеет в виду? Явно что-то личное. Быть может, у нас… ну точнее у настоящего Гордеева, с ней что-то было… И теперь ей неприятно это вспоминать…
Накосячил, брат Гордеев, а отдуваться придется мне?
Чувствую легкое покалывание амулета. Что-то с моим вольноопределяющимся не так, с сожалением отмечаю я. И это необходимо прояснить вот прям «щаз».
Народная мудрость гласит: все бабы – ведьмы, только не каждая использует метлу как средство передвижения.
Интересно, что за «счастье» мне привалило и какие потенциальные проблемы ждут меня в самом ближайшем будущем?
– Софья Александровна, извините за бестактность… Дело в том, что у меня создалось впечатление, что вы, скажем так – не просто человек… Вернее, человек, но одаренный какими-то способностями, – говорю я, старательно выбирая выражения.
Женщины – существа обидчивые. Корявая формулировка безобиднейшего вопроса способна превратить любую из них в вашего врага на времена вечные. Так что нам, мужикам, приходится в совершенстве постигать все нюансы дипломатии.
Кого же мне подогнали из штаба бригады в ответ на молитвы и просьбы дать толкового медика?
Специфика отряда такова, что лазареты и госпитали могут оказаться для нас по ту сторону линии фронта, то есть фактически недосягаемыми, а обрекать своих раненых на верную смерть – не в моих правилах.
Так что врач или опытный фельдшер нам нужен как воздух.
– Да, вижу, вы действительно совсем забыли… Я – берегиня, – улыбается Софья. – Конечно, это громко сказано, у меня лишь скромный природный талант врачевать людей. Когда-то мне пришлось лечить ваши разбитые коленки…
– И что, – мгновенно беру стойку я, как охотничий пес, почуявший след знатной добычи, – ваш дар распространяется на любые болячки?
Если это так, мне достался действительно ценный кадр.
– К сожалению, все очень непросто, – обескураживает Софья. – Например, мне так и не удалось излечить своего папеньку от ревматизма. И ему пришлось прибегнуть к помощи Михаила Львовича…
Видя мое непонимающее лицо, она поясняет:
– Михаил Львович Астров – врач…
Ей почему-то неловко упоминать этого человека, она даже смущенно опускает глаза, когда называет его фамилию и род деятельности.
Тоже какая-то психологическая травма? Неразделенная любовь?
Женщины, женщины, ну почему вы всегда просто переполнены загадками…
Сейчас не самое подходящее время устраивать разговоры за жизнь, поэтому подзываю командира хозвзвода.
– Трофим!
– Есть, вашбродь! – выныривает он и каким-то загадочным образом умудряется одновременно смотреть и на меня и на Софью.
Еще один талант-самородок!
– Нужно подобрать для нашего нового сан-инструктора помещение и обеспечить всем необходимым.
– Разрешите выполнять? – с готовностью восклицает он.
– Действуй.
Снова обращаюсь к Софье, которую так хочется звать не по имени и по отчеству, а по-простому – Соней.
– Софья Александровна, сейчас мой унтер – Трофим Старча, поможет вам обустроиться. Если возникнут какие-то вопросы, смело обращайтесь к нему или ко мне. И, если не возражаете, вечером поговорим с вами. У меня накопилось так много вопросов о моей семье…
– Вы ее тоже не помните?
Мой кивок говорит красноречивее любых слов.
Старча подзывает бойцов из своего взвода, те взваливают на себя вещи, привезенные Соней.
– Пошли, ребята! – командует Трофим.
Не буду вмешиваться, Трофим дело знает туго, разберется и без моих подсказок.
А я отправляюсь к себе.
Значит, катал девушку на лодке и чуть не утопил… Да уж… После таких приключений она должна была обходить Гордеева за две версты.
Выпитое дает знать о себе, меня слегка штормит. В таких случаях есть только одно проверенное лекарство. Приказываю заму порулить личным составом, а сам отправляюсь в «апартаменты».
– Кузьма! Разбудишь меня через час… Нет, через полтора.
– Так точно-с!
Падаю на кровать без задних ног, и тут же меня накрывает темнота – друг не только молодежи, но и уставших подвыпивших мужиков моего возраста.
Встреча с женщиной не проходит бесследно, во сне меня начинают преследовать эротические фантазии. Я то кувыркаюсь в постели с Ли Юань-Фэн (блин, а ведь она последняя, с кем у меня что-то было), то катаю на лодке Софью, которая почему-то одета только в мини-бикини. Мне трудно оторвать взгляд от ее длинных и стройных ножек, а она многозначительно щурится и улыбается в ответ.
– Вашбродь, вставайте!
Неохотно выныриваю из сна, бросаю взгляд на часы.
– Кузьма, прошло всего сорок минут… Случилось чего?
– Посыльный прибыл из штаба бригады. Привез вам пакет. Говорит, что велено вручить лично вам в руки.
– Ну что ж, надо уважить человека.
Принимаю пакет у совсем седого унтера, расписываюсь в получении.
– Свободен, братец!
Разрываю конверт, достаю из него «ценное указание» и начинаю читать. Собственно, ни-чего особо важного в бумаге нет, мне велено – завтра к четырнадцати часам прибыть в штаб бригады.
Это что – разбор полетов после визита делегации иностранных специалистов намечается? Рановато вроде, последствий надо ждать где-то через недельку, в быстроту реакции нашего начальства верится слабо. Походу, у генерала по-явились какие-то идеи насчет моего отряда. Нас, конечно, основательно потрепало в недавней схватке, но о таких моментах принято забывать, когда на кону нечто важное.
Хотя, стоп… И как это я сразу внимание не обратил: велено прибыть в парадной форме…
К чему это: к дождю или рандеву с кем-то влиятельным и важным? Ходят слухи, что фронт желает почтить своим визитом некая высокопоставленная особа из императорской семьи. Оно?
Или меня специально нарядят в парадный мундир, чтобы пропесочить в хвост и в гриву. За что? Был бы человек, повод всегда найдется.
На том стояла, стоит и стоять будет армия.
Велю ординарцу извлечь на свет божий «парадку». Вместе с ним придирчиво изучаем мундир на предмет малейших изъянов. Надеваю мундир, Кузьма откуда-то приносит зеркало почти в человеческий рост.
Начинаю вертеться перед ним, как барышня на выданье. Ординарец замечает странности моего поведения, ухмыляется.
– Жениться бы вам надо, барин!
– Почисти вот тут и вот тут. Видишь, рукав запачкался, – мрачнею я и переодеваюсь.
Пожалуй, стоит
