в грузовой трюм. За мной надо почистить, – Паоло имел право выходить на связь только в самом крайнем случае. Сейчас как раз наступил такой случай.
Не очень заботясь о скрытности, металлом о металл ударил открываемый люк и каблуки громко затопали по ступенькам. Какая может быть маскировка, когда сам Винсента говорил таким голосом, что сразу стало ясно – у нас дела плохи.
В длинном проходе, между саквояжами пассажиров, в луже крови лежал человек, а справа от него из-за огромных чемоданов поднялась рука. Перепрыгнув через труп, Рауль свернул в проход между багажом: там, привалившись спиной к борту, сидел Паоло. Левой рукой он пытался закрыть сразу две огнестрельные раны: одна в шее, другая пониже, в верхней части корпуса. Из-под пальцев текла кровь, а тяжелое, сдавленное дыхание сопровождало бульканье в пробитом горле. Прерывающимся шепотом он произнес:
– Сейчас ты уберешь три трупа. Третий появится перед тобой раньше, чем через минуту. Сразу все подчистишь в трюме, – сдавленный хрип прервался бульканьем. Паоло с видимым усилием опять заговорил:
– Над Тибетом на нашей частоте штурман тебе даст знать, что мы на месте. После чего ты на парашюте сбросишь двоих, которых мы везем. Сам прыгай за ними следом.
Паоло закашлялся, изо рта пошли кровавые пузыри. Он опять поднял голову и продолжил:
– Рауль, обещай, что посмотришь за моей семьей, не дашь их никому в обиду.
Его правая рука выпустила пистолет и слабо сжала руку товарища, а смертная тоска в глазах застыла вместе с остановившимся дыханием…
Перед грузовым люком стояли три огромных баула, в которые легко вместился бы человек. За ними, лежа на животе под пристегнутыми мешками с парашютами, спали двое: китаец и русский. Ожидая своей, второй очереди на выгрузку. Кольца их парашютов привязаны к длинной веревке, конец которой намертво, морским узлом, охватывал металлическую стойку. За спящими сидел колумбиец, отрешенным взглядом уставясь в никуда. А рядом, глядя на электронные часы, стоял штурман «Боинга» – ему вскоре предстояло закрывать люк за выброшенным грузом.
– Пора, – штурман подошел к люку, с трудом открыл его и ухватился за стойку – шквал ветра чуть не сбросил его в открывшийся проем. Вдвоем они скинули баулы с мертвыми телами в последний путь, за ними последовали спящие. Веревки, полетевшие за ними, натянулись и ослабли с выдернутыми кольцами на концах, бросаемые в разные стороны ветром. Оставалось надеяться, что специальные парашюты, имеющие большую площадь, плавно опустят тела. И что кости скелета не сломаются при ударе о землю – ведь мышцы у спящих расслаблены. А все травмы происходят из – за неправильного напряжения мускул. Рауль быстро пожал руку штурману и, сцепив зубы (прыгал всего второй раз в жизни), шагнул в пустоту.
ЛОВУШКА
Небольшой легкий вертолет «Газель» быстро набирал высоту, оставив внизу возле джипа Рауля с двумя китайцами, сопровождавшими колумбийца. Он свою миссию выполнил и теперь ему предстоял путь домой и отпуск, который ему обещал предоставить Диас после возвращения. Ему и Паоло…
В трясущемся, грохочущем салоне вертолета над спящими склонился старый китаец с длинной седой бородой. Он делал пассы руками над закрытыми глазами земляка, пока ресницы того мелко не задрожали, открылись и тут же крепко зажмурились, защищая отвыкшие от яркого дневного света глаза. Постепенно они опять приоткрылись, и зрачки бегло осмотрели помещение с двумя большими прямоугольными, закругленными по углам окнами-иллюминаторами. Взгляд застыл, недоуменно уставясь на старика:
– Учитель? Вы как оказались в Колумбии?
– Чон, мы, закрывшись в монастыре, во время медитации упускаем из виду многие последние достижения науки. Воистину – чудесные. В том числе и телепортацию. Нажал маленькую красную кнопку – и я уже в Колумбии, вытаскиваю из очередной беды, как всегда, что-то перепутавшего и натворившего дел маленького Чона Янга, – серьезный голос старика не вязался со снопом озорных искр, сыпавшихся из его глаз.
Чон обиженно захлопал глазами. Не поймешь, когда учитель говорит серьезно, а когда смеется над тобой. Сейчас он явно насмехался над ним, и это в благодарность за все, что Янг проделал для монастыря, чудом оставшись при этом в живых.
– Не дуйся. Ты молодец, Чон. Ты, как всегда, все проделал очень хорошо, молодец, – старик потрепал его по плечу, которое ныло, болело, впрочем, как и все тело.
– Скоро будем дома, отдохнешь, подлечишь свое здоровье. Ребята из Колумбии явно перестарались, поняв просьбу «Доставить в целости и сохранности» слишком буквально. Они вас двоих так усыпили, что ты проспал весь путь домой, до самого Тибета. А может быть, оно и к лучшему – тебе меньше пришлось отвечать на вопросы нашего русского друга. Который из невинного но настойчивого любопытства мог все испортить. И которого вскорости пора будить, – китаец вытащил из сумки теплое одеяло и аккуратно укрыл спящего – в салоне, с набором высоты, становилось все холоднее.
Вертолет тем временем летел над Тибетом, огибая его заснеженные вершины, теряющиеся где-то высоко в облаках. Чон сел у окна, рассматривая с улыбкой через стекло с детства знакомый, родной, расстилающийся во все стороны пейзаж, воспетый Рерихом. Не поворачиваясь, спросил:
– Как у нас дела?
Веселые искры в глазах старика исчезли, седые кустистые брови нахмурились, собрав на высоком лбу складки, сразу его состарившие.
– Плохо. Очень много непонятного творится в мире, мы не успеваем за всем следить. Пришельцы уже узнали про существование компьютерной сети и теперь готовятся. К чему – мы только догадываемся. Может быть, уничтожить сначала Сеть, потом человечество и поселиться на зачищенной Земле. Война будет. К ней готовится и вторая сторона. Я думаю, что даже потеряв свой главный инструмент в своих руках, нашего русского друга, который очень нужен Сети для ее планов, она попытается напасть на пришельцев первой и уничтожить их. А те в ответ могут уничтожить всю планету. Слишком огромная мощь у них в руках, не по зубам Сети. Пришельцы расставляют над планетой непонятные шары. Вчера мы «увидели» в астральном свете огромные красные шары, висящие над всей Землей. Кто они и что они – не знаю, это необходимо выяснить в самое ближайшее время. У меня насчет шаров дурное предчувствие, – старик замолчал, глядя куда-то вдаль.
В пилотской кабине во втором кресле сидел еще один пожилой китаец в длинном теплом старинном халате, совсем не сочетающимся с приборами в кабине. Он время от времени молча показывал рукой, в каком направлении лететь пилоту. Вертушка приближалась к высокой горной гряде, стоящей частоколом и уходящей и вправо, и влево, загибаясь вдаль огромным амфитеатром. Рука «штурмана» указала на седловину между двумя
