Старик был еще жив. Он смотрел на Валеру широко раскрытыми глазами. На одежде расплывалось пятно крови.
Валера попытался зажать рану рукой. Густая и горячая кровь просачивалась сквозь пальцы. Губы умирающего двигались, пытаясь что-то произнести. Наконец, он выдохнул:
– Не дошел…
Глаза старика закрылись, а голова медленно свесилась набок.
Потрясенный хладнокровным убийством Валера опустился на землю и не сводил взгляда с погибшего старика.
– Артист, я сказал: собирай жратву, – повторил Барс, но парень не среагировал.
Тогда он посмотрел на Лыку, кивком велел ему выполнять приказ, а сам схватил Валеру за шиворот и потащил за собой.
Парень споткнулся о приступок. Барс не позволил ему упасть, но Валера, едва обрел равновесие, вырвался из его хватки.
– Ты! Ты зачем? – зло прокричал парень.
Из остановки вышел Лыка с рюкзаком в руках. В его взгляде появилось что-то странное, когда он посмотрел на Барса, но вслух так ничего и не сказал.
– Ты зачем его убил?! Зачем?! – орал тем временем Валера. – Ты что, не мог просто у него автомат отобрать?! Он же старый уже, ты сильнее в несколько раз!
Барс коротко и жестко ударил парня в челюсть. Валера отлетел назад, но сразу вскочил и бросился в драку. Отточенными движениями Барс блокировал удары Артиста, затем двинул ему в солнечное сплетение. Когда парень согнулся, задыхаясь, ударом под колено отправил его на землю, а потом быстро приблизился и зажал шею парня в удушающем захвате.
Валера захрипел.
– Мне надоели твои истерики, – проговорил Барс, приблизив губы к уху парня. – Я не сверну тебе сейчас шею только потому, что все еще считаю тебя для чего-то нужным. Поэтому ты сейчас заткнешься, и мы пойдем дальше. Старик мог оказаться сильнее, чем мы думали. У него могло быть еще какое-то оружие. Он мог сделать что-то такое, о чем мы не знаем. Даже крыса, зажатая в угол, может быть опасной. Поэтому, когда можно не рисковать – лучше не рисковать. Старик здесь мог умереть от сотни причин и прекрасно это понимал. Мы – лишь одна из таких причин. Если он оказался не готов выживать в этом мире, с чего мы должны были его щадить?
– Не мы, а ты, – чуть не плача просипел Валера. – Ты такая же причина, как и сотня других! А мы с Лыкой – люди!
– Я понятно объяснил? – Барс спокойно игнорировал реплики Валеры.
Слегка встряхнув напоследок, он отпустил парня. Валера сидел на асфальте, хватал ртом воздух, а из его глаз текли слезы от удушья.
– Понятно?
– Понятно, – хрипло ответил Валера.
– Отлично, тогда вставай и пошли, – Барс заметил, что Лыка смотрит на него странным взглядом. – У тебя тоже этические проблемы, смешной?
Проводник закинул рюкзак мертвого сталкера на плечо и сказал:
– Зря ты поспешил, старик мог бы тебе еще пригодиться.
– Как? – скептически спросил Барс.
– Теперь уже никак, – пожал плечами Лыка и пошел вперед.
После пробуждения Чих еще долго не могла прийти в себя. Поначалу Андрей думал, что даже в реальности она находится под действием кошмара из сна. Он знал, что бывают такие моменты, когда вроде уже проснулся, но продолжаешь переживать происходившее в сновидениях. Но Чих все осознавала и давала вполне адекватные ответы на вопросы, которые Андрей задавал, чтобы проверить, не бредит ли она. Девушку одолевала слабость, и Николай Витальевич сказал, чтобы сын пока не донимал ее расспросами. Последовав совету отца, Андрей больше ни о чем не спрашивал и лишь все время находился подле нее, проверял нет ли жара, поил водой. Через некоторое время Чих снова заснула, но теперь уже спокойным ровным сном, словно организм добирал то, чего ему не хватило ночью.
– Такой стресс для молодой девушки, конечно, нервы не выдержат, – тоном специалиста прошептал Николай Витальевич, глядя на нее.
Между делом он заварил себе и сыну чай, и пока Чих спала, они тихонько сидели, пили горячий напиток и любовались утренним пейзажем, мрачным, но по-своему красивым. Деревьями по ту сторону дороги, почти скрытыми мельчайшей, похожей на туман, моросью; клубящимися на небе тучами, уже не такими черными, как прошлым вечером и ночью, но по-прежнему низкими, почти давящими.
Становилось светлее. Хотя из-за пасмурной погоды казалось, что сумерки никогда не закончатся и день не настанет. Мужчины позавтракали, налили еще по кружке чая.
– Бать, а помнишь, ездили к дяде Саше? Светланке тогда годика три уже было.
– Это когда он на ночную рыбалку отправился?
– Ага, – улыбнулся Андрей, – но был уже в таком «хорошем» состоянии, что уснул, и его течением в протоку унесло.
– Да. У него тогда еще весел с собой не оказалось, чтобы вернуться, и мы его искали.
– Точно, – подтвердил Андрей, загадочно улыбаясь. Поднес кружку с чаем к губам и совершенно по-мальчишески, с озорством сказал: – Это я у него весла из лодки вытащил, когда на рыбалку провожал.
Он отпивал чай медленными глотками, долго не убирая кружку от лица, чувствуя, что отец осуждающе смотрит на него.
– Тебе не стыдно? – произнес наконец Николай Витальевич. – Мы же полдня все на ушах стояли! Да и Сашка, взял бы, с дуру, поплыл.
Андрей булькнул чаем, убрал кружку и засмеялся в кулак.
– А я на рассвете сел в другую лодку, сплавал, нашел его. Он уже тогда дрых вовсю. Храпел так, что камыши гнулись. Да и поплыл бы он – двадцать лет на флоте, уж, наверное, не потонул бы.
– Так ты знал?! – чуть не воскликнул отец.
– Т-с-с! – Андрей посмотрел, не разбудили ли они девушку. Чих продолжала безмятежно спать.
– Вот паразит, шкодник великовозрастный! – сурово зашептал Николай Витальевич.
Но уже через секунду они оба негромко смеялись, вспоминая давнее происшествие.
– Вот вернемся, поедем к Сашке, я ему все расскажу.
– Бать, ты что, хочешь, чтобы он за мной по всему огороду гонялся?
– Поделом тебе!
– Ну, значит, в следующий раз я вас обоих на ночную рыбалку отправлю.
– Поговори еще у меня, сейчас вот ремень вытащу и не посмотрю на звания и регалии, всыплю по-отцовски.
– Штаны слетят, – ответил ему сын.
Они снова засмеялись.
Чих проспала почти до полудня, когда она начала просыпаться, Андрей подсел к ней. Девушка открыла глаза и посмотрела на него.
– Как себя чувствуешь? – спросил он.
– Хорошо, – ответила Чих и улыбнулась.
В груди у Андрея вдруг стало горячо от этой милой улыбки. Он, преодолевая неожиданное чувство неловкости, помог девушке сесть. Она зябко передернула плечами. Николай Витальевич уже налил ей чай и протянул кружку.
– Держи, дочка, погрейся.
Пока она пила, мужчины сидели рядом и смотрели на нее. Девушка опустила взгляд и смущенно отвернулась. Поняв свою оплошность, Андрей поднялся, взял автомат и сказал:
